Весь 1961 год обещал советскому народу стать годом исторического значения. В октябре с трибуны XXII съезда родной Коммунистической партии Хрущёв донёс до трудящихся радостную весть – к 1980-му в СССР будет построен коммунизм! До рая на земле оставалось всего-то два десятка лет! Двадцатый век! Сколько бед и лишений досталось народу, первым в истории человечества взявшемуся за построение социализма, но уже близится полное избавление от них.
Наша семья с переездом в Верх-Нейвинск всегда держалась за подсобное хозяйство, поначалу содержали коз, на выделенных полях сажали много картошки, даже на улице Победы, в центре города, отчим утеплил дворовую кладовку под стайку для коровы. Потом, на улице Зелёной, был огород и коровник с уголком под свинарник. Много сил уходило на покосную страду, куда добирались пешим ходом за двадцать пять километров. На деляны травостоя ходили по лежнёвой дороге из Азии в Европу, переваливая через главный Уральский хребет. И вот оно, брезжит долгожданное счастье, коммунизм, при котором от каждого – по способностям и каждому – по потребностям! Почему бы и нет? Мой отчим не представлял своё существование без труда, привив трудолюбие семье, а потребности наши были не заоблачные. Тогда – учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин. Объявив о скором наступлении светлого будущего, Никита Сергеевич тут же приступил к воплощению в жизнь грандиозной программы.
Однажды студенты были приятно поражены отменой платы за хлеб в столовых. Хлеб, главный продукт питания, уже распределялся по потребностям! Достаточно было взять за пять копеек салат и чай, и с хлебом ты почти сыт! С Витей Найдёновым мы как-то подслушали разговор двух парней, сидевших с нами за одним столом: «Видишь, ребята с горячим супом как много хлеба едят, летит кусок за куском». До коммунизма было пока далековато.
Не останавливаясь на достигнутом, Хрущёв пошёл дальше, решив покончить с архаичным частным сектором. Он опирался на известное изречение Ленина: «Мелкое производство рождает капитализм и буржуазию постоянно, ежедневно, ежечасно, стихийно и в массовом масштабе». Реформатор предпочёл не замечать главный принцип ленинского НЭПа, где отношение вождя к мелким частникам кардинально изменилось в их пользу, и в начале шестидесятых годов был установлен фактический запрет на городские подворья. Введённые налоги обесценивали натуральное домашнее хозяйство, содержать его стало бессмысленным занятием. Волюнтаризм, популизм и политическая близорукость всё нагляднее проглядывались в деятельности Хрущёва. Даже Боря Калинин не стеснялся повторять фразу: «А Никитку Хруща изловить и повесить!»
Мой отчим, Пётр Ильич, человек работящий и с крепкой крестьянской жилкой, сильно загрустил и решился на переезд в сельскую местность, но не в колхоз, где хрен редьки не слаще, а в уединённый от мира домик посреди леса, подальше от налогов. Нашлась такая заимка меж деревень Поташ-ка и Липовка на южных землях Свердловской области. Едва устроившись на работу, я помог тогда родителям купить тот домик и даже посетил его однажды. Хозяйство напоминало что-то вроде усадьбы отшельников Лыковых, обнаруженных через полтора десятка лет в затерянном алтайском крае. Скука да безлюдье, можно одичать.
Освобождаясь от подсобного хозяйства, частники массово забивали домашнюю скотину, а оставшись без подручных средств существования, утратили прилежание к труду и запили горькую. Через год на рынке мясо исчезло, а в магазинах его и не было. Откуда оно бы взялось, если в Советском Союзе направления мясного животноводства не существовало?
Последствия запрета частной инициативы проявились в нарастающем товарном дефиците, росте импорта продовольствия и провале всей коммунистической затеи. Мои родители, не выдержав испытания затворничеством, через год вернулись в Верх-Нейвинск, где я купил им на берегу пруда домик с огородом. Завели свинушек и курей. Благо к тому времени назойливый реформатор Хрущёв был скинут с руководительского кресла.
Петух настолько ревностно охранял куриный гарем, что не подпускал к несушкам хозяйку дома. Разрешение на вход в курятник он выдавал только тёзке, Петру Ильичу, которому приходилось заниматься сбором яиц. Моя обиженная мама, Раиса Михайловна, пожаловалась сестре на строптивого петуха. Зоя Михайловна, женщина не робкого десятка, возмутившись нахальным поведением пернатого, вооружилась веником и храбро двинулась в курятник, откуда послышалось шумное кудахтанье, хлопанье крыльями и устрашающие крики, исходящие от обеих конфликтующих сторон. Бой был скоротечным, и во двор выскочила всклокоченная Зоя Михайловна, на плечах которой сидел воинственный петух с распростёртыми крыльями и с остервенением долбил клювом по вражьей голове. Домочадцы кинулись на помощь укротительнице, отогнали разбушевавшегося куриного атамана. Нанесённые раны головы залили зелёнкой.
В 1962-м вышло издание трудов по теоретической физике выдающихся советских учёных Ландау и Лифшица, которое было отправлено на одну из дальних звёзд, чтобы показать космическим братьям по разуму, насколько продвинута в развитии цивилизация Земли. В том году мы, физтехи, бережно держали в руках тома в темно-синем переплёте «Курса теоретической физики».
Лев Давидович Ландау с молодых лет задумал издать курс теоретической физики, ставший делом всей его жизни. Он сотрудничал со многими европейскими светилами, но считал себя учеником Нильса Бора. Ландау единственный из учёных обладал знаниями по всем разделам теоретической физики и объединил их в единую взаимосвязанную науку. Его труды изменили облик современной физики, определили методы, которые до настоящего времени позволяют найти кратчайшие пути к решению непрерывно возникающих новых задач. Академики Курчатов, Кикоин, Арцимович, как прилежные ученики, сидели на первом ряду слушателей курса десяти лекций Ландау по физике атомного ядра. Теоретическое наследие Льва Давидовича стало основным учебным материалом для последующих поколений физиков.
Это достояние человечества могло и не появиться, поскольку гениальный учёный в 1938-м был арестован за «антисоветскую деятельность». Политической деятельностью учёный не занимался, но его высказывания были далеки от восхваления советского строя: «Наша система – это диктатура власти чиновников. Я отвергаю, что она является социалистической, потому что средства производства принадлежат никак не народу, а бюрократии». Академик Капица бил тревогу по арестанту во все колокола, вместе с Нильсом Бором они слали прошения Сталину, что подействовало, и через год Ландау был выпущен, точнее, его вынесли из тюрьмы на руках. Едва успели.
Всё-таки судьба не пощадила гения, попавшего в 1962-м в тяжелейшую дорожную аварию. Два месяца в коме. Вся учёная Европа кинулась на спасение столпа науки, лучшие врачи мира круглосуточно дежурили в его палате, жизнь была спасена и продлена на шесть лет, но уже не для науки. Выйдя из комы, Лев Давидович ещё три месяца не узнавал членов семьи. Прежнего Ландау не стало, а умер он в 1968-м в возрасте шестидесяти лет.
Была в Свердловске достопримечательность особого рода, вызывавшая у людей чувства покаяния, одна на всю Россию. В центре города, на перекрёстке улиц, которым за нехваткой имён русских революционеров присвоили германские, Карла Либкнехта и Розы Люксембург, стоял особняком дом инженера Ипатьева. Не особо приметный дом, но когда горожане проходили мимо, то умолкали, задумываясь о темных страницах истории многострадальной страны, иные крестились, а то указывали несведущему человеку: «В этом подвале была расстреляна царская семья». В довоенное время в доме на крови разместился Музей революции, где экскурсанты спускались в подвал по тем же ступенькам, по которым вели царскую семью якобы для фотографирования, но «фотографы» ждали её с оружием в руках. Позже здесь, в музейном подвале семейной казни, появились профессиональные фотографы, запечатлевающие экскурсантов «на память» на мрачном фоне расстрельной стены.
В послевоенное время дом Ипатьева был отдан под хозяйство областного партийного архива, подвал – под его хранилище, а память народная не стиралась, не умирала, посылая мученикам благословение на вечный покой. Чтобы покончить с негласным паломничеством, Политбюро ЦК КПССС в 1975-м приняло закрытое решение о сносе дома Ипатьева, к которому не зарастала народная тропа, но он под разными предлогами простоял ещё два года, пока первым секретарём Свердловского обкома не был назначен Борис Ельцин. По свидетельству Я. П. Рябова, ельцинского предшественника по свердловскому обкому, его преемник был амбициозен, властолюбив и «ради карьеры готов выполнить любое задание начальства». Тогда за пару дней и снесли последнее царское пристанище.
…В октябре 1962-го разразился Карибский кризис, в котором две сверхдержавы сошлись в геополитической схватке грудью на грудь, готовые пустить в ход оружие массового поражения. На Остров свободы было завезено более полутора тысяч ядерных боеголовок, развёрнуты ракетные установки, командование военной группировкой на Кубе получило разрешение ответить на агрессию атомным ударом. Человечество оказалось на краю пропасти, сообщения ТАСС приравнивались к военным сводкам, но двухнедельный кризис был разрешён.
Атомная гроза развеялась, и с пятого курса началось наше приобщение к избранной профессии. Спецкурс № 1 включал в себя теорию разделения изотопов урана, спецкурс № 2 – оборудование и технологию обогатительных заводов. На лекциях по спецкурсу все записи, касающиеся научных основ и промышленных технологий, мы заносили в толстые прошнурованные тетради, где каждый лист учтён под грифом «секретно». Тетради выдавались в читальной комнате Первого отдела, но списывать из них для освоения материала или на шпаргалки запрещалось под расписку о неразглашении. Как сдавать экзамены? Дело каждого.
Мы затаив дыхание слушали, когда Г. Т. Щёголев, заведующий кафедрой, рисовал нам картины уранового производства на далёкой Ангаре: