Мгновенно теряю контроль над телом — дыхание перехватывает, ноги подкашиваются, и я падаю на землю замертво.
Или мне так кажется…
Голова ударяется о камень, но я этого уже почти не ощущаю. Вокруг только размытые очертания и гулкое эхо звуков, теряющихся в пустоте.
— Князь… Дмитрий Тимофеевич… жив?
Сознание медленно возвращается.
Сначала кажется, что я снова в той светящейся и гулкой пустоте, откуда только что ушёл голос Перуна.
Но по мере того как тьма перед глазами начинает рассеиваться, я осознаю, что нахожусь в пещере.
Вокруг царит тишина, нарушаемая лишь приглушенными звуками человеческих голосов, но, судя по всему, людей тут стало куда меньше.
Медленно открываю глаза, и тусклый свет от костров освещает стены пещеры, отбрасывая странные тени.
Вокруг уже нет множества адептов, людей, готовых броситься в огонь ради своего бога.
Вместо них остаются лишь несколько человек. Среди них я сразу замечаю Елену.
— Эй, вы! — кричу им, приподнимаясь на ноги. Голос мой звучит громче и глубже, чем я привык. Это смущает меня.
Но ещё больше я чувствую странное напряжение в теле, будто оно стало совсем другим — чужим.
Ко мне подходит Елена. В её взгляде вижу осторожность и удивление. Широко раскрытые глаза пристально изучают меня, словно она видит перед собой что-то совершенно новое.
— Что-то не так? — спрашиваю, прищурившись.
Она не сразу отвечает, продолжая смотреть, словно, на какого-то призрака. Наконец, тихо говорит, не скрывая потрясения:
— Барин, вы так сильно изменились…
— Ну конечно, меня только что шарахнуло вольтами, — усмехаюсь, стараясь придать голосу прежнюю лёгкость.
Но она продолжает смотреть с таким же изумлением, а её взгляд скользит по моим плечам, груди, и я начинаю догадываться, что дело тут не только в пережитом ударе.
Машинально поднимаю руку и тут же останавливаюсь, едва успев заметить, что мой камзол теперь сидит иначе — ткань, некогда свободная, вплотную облегает мускулы и в некоторых местах даже начинает лопаться по швам.
Мышцы, которые раньше ощущались как часть обычного тела, теперь кажутся совсем другими, более крепкими и мощными. Как у взрослого мужика.
— Вы стали на голову выше, чем были, и шире в плечах. Ваша… мускулатура… — бормочет Елена, не отрывая от меня удивлённого взгляда.
Я вытягиваю руку и обмираю, глядя на неё.
Камзол действительно мал — я чувствую, как ткань натягивается на плечах и руках, откуда-то из-под неё виднеются новые мышцы.
Мой взгляд скользит по рукам, плечам, и я ощущаю, что это тело — теперь совершенно новое.
Сила, заложенная в каждом движении, незнакома и чужда, но в то же время неотъемлемо моя.
Всё как раньше, как в 2046, когда я мочил монстров и птичек гасил, жил на полную катушку.
— Магия? — спрашиваю, скорее в попытке объяснить себе это, чем всерьёз.
Елена, кажется, хочет что-то ответить, но вдруг её взгляд устремляется куда-то за моё плечо.
Я оборачиваюсь и вижу, как из тени выходит высокий парень лет двадцати с внимательным взглядом и орлиным носом.
Он держит в руке нож, и прежде чем я успеваю среагировать, он быстро и уверенно подходит, и чиркает лезвием по моей руке.
Боль появляется мгновенно, но, к моему изумлению, она тут же уходит, а порез затягивается на глазах, будто его и не было.
Не успеваю отреагировать, как мужчина говорит с мягкой улыбкой:
— Перун подарил тебе регенерацию. Теперь понимаешь, почему твои мышцы так быстро выросли?
Я смотрю на свою руку, где остаётся лишь светлый, почти незаметный след от недавнего пореза, и пытаюсь осознать, что это действительно произошло со мной.
Не просто сила и тело, а способность регенерировать, мне подарили еще один набор способностей.
К чему такая пугающая щедрость от богов?
Начинает напрягать.
Представить не могу, зачем они меня так укрепаляют!
— Не слишком ли щедр он был? Не слишком много подарков? — произношу, не скрывая сарказма, и чувствую, как эти способности придают мне незнакомую самоуверенность.
— В самый раз, — молодой мужчина усмехается и протягивает мне руку для рукопожатия. — Князь Дмитрий Тимофеевич, чтобы сохранить Русь, нам все это пригодится, — отвечает он уверенно и представляется: — Князь Пожарский Дмитрий Михайлович. Будем знакомы. Добро пожаловать в наше логово.
Отвечаю на рукопожатие.
— Эй, потише, князь Трубецкой, ты мне так все кости переломаешь! — усмехается, трет руку.
Я с удивлением разглядываю свою ладонь.
Глава 12
Утро выдается на редкость загруженным, и громким. Впрочем, чего-то такого я и ожидал.
Проснувшись в своей постели с желаниями, не свойственными мне, я сильно напрягся, не зная, что с этим делать.
Но когда подошел к зеркалу, и видел в нем бородатого мужика — перепугался не на шутку.
— Дунька! — выкрикнул я, и снова пришел в шок — голос был жесткий, и практически не ломался.
Дунька не заставила себя долго ждать и вбежала в мою комнату спустя минуту, бряцая ключами и артефактами, коими были забиты ее карманы.
Я ждал ее у дверей, и когда она хотела закричать, увидев в комнате пятнадцатилетнего боярина — мужика с бицухой и бородой коричневой, я быстро зажал ей рот руками и втащил в комнату.
— Не ори! — рыкнул я, от чего у девушки по лицу побежали слезы. — Это всего лишь я — Дмитрий Тимофеевич. Милый пушистый добрый, — как ты там меня еще называла, когда я болел?
Девушка густо покраснела.
— Значит, так, приведи меня в порядок, в такой, чтобы отец, мать, и все, кто меня сегодня увидят, в обморок не свалились! — аккуратно убираю огромную ладонь с женского рта.
— У-и, — попискивает Дуняша, отскакивая от меня.
Спустя пять минут девушка уже колдует над моей бородой, сбривая ее. Оставляет пару-тройку порезов на коже.
— Эй, осторожнее!
— Князь, так я впервые вас брею, барбершопер из меня такой себе. Надо руку набить.
— На мне только не надо тренироваться, я тебе не кошка.
— При чем здесь кошка?..
Объяснять ей прибаутки из 2024 года времени не было, поэтому я просто указал ей на поврежденный камзол.
— Одежда мала мне, сможешь расшить?
— Конечно, барин, пять минут. — Пятясь к гардеробной комнате, почему-то лицом ко мне, она исчезла в ней, появилась спустя пять минут с новым камзолом, рубашкой, панталонами и начала колдовать, раскладывая на ткани — лоскутки и обводя артефактом, как выкройку.
— Сапоги и ботинки тоже малы! — цежу я грозно.
— У-и! — девушка снова нервно вздрагивает.
— Прекрати уже, а то я монстром себя вижу в твоих глазах.
— Князь, дорогой, как это несчастье с вами произошло? — лепечет Дуняша.
— Не знаю, уснул –проснулся, стал таким, — говорю первое, что приходит в голову.
— У-и, — снова пищит красавица с пухлыми губками.
— Готово?
Кивает, и испаряется из комнаты, едва показываю ей рукой на дверь.
Дальше всё по накатанной — мать падает в обморок, увидев меня. За завтраком причитает:
— Во всем некромант виноват, так и знала, нельзя было пускать его в дом. Беду принес. Теперь вместо моего маленького мальчика — мужик в доме еще один.
Отец смотрит на меня с гордостью.
— Сын вырос!
Брат с завистью.
После завтрака родители и Меркурий провожают меня до конюшни, где я усаживаюсь на гнедого коня, чтобы добраться до школы с ветерком.
— А давай на кулаках махнемся? — не унимается брат, требуя, чтобы я подрался с ним на кулаках.
Что я и делаю.
Два взмаха моими ручищами-кувалдами и Меркурий повержен, лежит рядом с лепехой.
— Ну, — подаю ему руку. — Вставай уже.
Поднимается, глядит мне в глаза с нескрываемым уважением.
А потом неожиданно бросается ко мне и хлопает по плечу.
— Брат, князь Дмитрий Тимофеевич, я рад за тебя!
— Спасибо, — пристегиваю сумку с вещами к седлу, вывожу коня из конюшни.
Ровно через час я уже в школе. Над теремами проносится каркающий ворон, извещая о начале первой пары. И я устремляюсь в раздевалку для пожарной дружины.
Полигон для тренировок полыхает, как будто мы репетируем конец света.
В воздухе носятся драконы — двадцать тонн чешуйчатого счастья,
а на них, как полагается, мы — бесстрашные файерболлисты в шлемах с забралом, и огнеупорных костюмах. Безопасность превыше всего!
— Ребята, аккуратнее с хвостами! — орёт капитан команды Алексей Смирнов, уворачиваясь от дружелюбного взмаха хвоста своего дракона.
Хвост размером с телегу. От этой «аккуратности» едва не улетает наш судья — профессор Ярослав Ильич, который, бедный, вообще-то тоже на драконе, и уже в преклонных годах, чтобы резвиться в небе. Но другие учителя — молодые на его место не идут, да и Лаврик никого не зовет из молодых, уж больно дорогая страховка для них. А платить за всё Лаврентию… из кармана родителей.
В воздухе шлемы сверкают отражением пламени, а огненные ядра, которые мы с остервенением мечем друг в друга, делают наше поле похожим на армейское стрельбище.
— Анастас, целься! Не в своего! — орёт князь Шереметев, мой сосед по драконьей стойке. Его красный дракон так раззявил пасть, что выглядит, будто он сам в файерболлы метать готов. Но ему нельзя целиться в людей, и он это прекрасно знает свои звериным умишком соображает.
Нарушит правило, ему не жить вольготно в школе, сошлют в скалы, а они голые и овцы там в последнее время не водятся. Так что голодно будет, за непослушание жестоко наказывают.
Поэтому дракон обуздывает свой нрав, и закрывает пасть.
— Да я и целился! В Серёгу! — обижается Анастас, с трудом уговаривая свою зеленую дракониху не улететь к ближайшему лесу.
Тем временем Серёга, конечно же, делает самый эпичный разворот в истории полетов. Его дракон ревет от восторга, словно рок-звезда, а Серёга умудряется послать огненный шар аккурат в шлем боярину Алексею.
— Ты горишь⁈ — ревёт Лёшка, но в голосе слышится веселье. Он уклоняется, и ядро улетает куда-то в облака.