В центре пировали огромные куски оленя, поджаренные на гриле. Запах дыма, специй и свежего хлеба наполнял воздух.
Приближенные молодого князя пировали в доме, а народ — во дворе, где также расставили столы.
— Ну что ж, друзья, — молодой князь встал с кубком в руке. — Позвольте мне поблагодарить вас от лица всех, кто живёт на этой земле. Теперь она снова плодородна, и у нас есть надежда на будущее. Я рад, что в Московской Руси есть такие князья и бояре, которыми можно гордиться!
— Э-э, князь, — смеюсь, поднимая голову от тарелки. — Ты и про себя говоришь, надеюсь?
Мы все смеёмся. Молодой князь хлопает по плечу сидящего меня рядом.
— Конечно, и про себя тоже. Но без вас… — Он осекается и вдруг смотрит серьёзно. — Без вас этого всего не было бы.
— И без твоей княжны Анастасии, — напоминает ему Алиса, показывая на зардевшуюся маковым цветом девушку в алом платье столстой пшеничной косой.
Пир длится до самого вечера. Мы едим до отвала, наслаждаясь редкой роскошью — настоящим мясом, которое тает во рту. Где-то играет лютня, княжеские люди поют задорные песни. Даже Алиса, обычно такая строгая, улыбается и отпускает шутки, что заставляет меня смотреть на неё с новым восхищением.
Прощание наступает быстрее, чем ожидалось.
Прошло ровно два дня, Лаврик уже наверняка вернулся, и нас ищут.
Мы стоим у ворот терема, готовые отправиться в путь.
— Не забывайте нас, — говорит князь, протягивая руку.
— Как мы можем отблагодарить вас? — княжна смотрит на нас мягко, но в её глазах виден отблеск печали.
Мы выходим за пределы терема, и я бросаю последний взгляд назад.
— Что ж, — говорю, обращаясь к своим спутникам. — Теперь можно сказать, что магию воровать больше не нужно.
Все оборачиваются к Теоне.
Она опускает глаза в пол, словно винится.
— Это всё «дядя». Он заставлял меня, — произносит она тихо. — А я ему верила. Он говорил, что вы обманщики, хвастуны, повесы. Приехали просто на дичь поохотиться и посмеяться над нами. Он говорил, что мы должны сами обеспечивать себя магией, поэтому я брала без спросу…
— А теперь? — спрашивает Алиса, её голос полный ожидания. — Мы же оправдали ожидания молодого князя, получается, только он верил в нас безоговорочно.
— Я всё исправлю.
Магичка Теона достаёт из кармана небольшой амулет и начинает читать заклинание. Воздух вокруг нас наполняется светом, и я вижу, как сухое дерево у дороги начинает меняться. Сначала появляются зелёные листья, затем кора становится ярче и толще, и вдруг перед нами вырастает красивый терем. Его резные стены переливаются светом, словно их покрыла невидимая магия.
А мерзкий терем в котором мы жили исчезает, превращаясь в труху.
— Вот так лучше, — улыбаюсь, трогая рукавом плечо Теоны.
Она кивает, впервые за долгое время расслабленно улыбаясь.
— Теперь всё на своих местах.
— Почти, — Романов делает шаг вперед, смотрит в упор на княжну. — Этот амулет тебе дал «дядя»?
Девушка виновато кивает.
— Ты спрашивала, как отблагодарить нас… отдай нам этот амулет, это не игрушка для детей, а мы найдем ему применение. Поверь.
Княжна в растерянности глядит на молодого князя, и он кивает с одобрением.
Дрожащей рукой девчонка протягивает амулет, и тот исчезает за пазухой у Романова.
Не знаю, зачем ему эта опасная игрушка. Но мы разберемся с этим позже. А сейчас пора домой.
Мы двигаемся дальше, оставляя за спиной терем, князя и землю, которой мы вернули жизнь.
Впереди школа, новые задания и, возможно, новые приключения. Но это место останется в моей памяти. Здесь мы доказали, что даже маленький отряд может совершить великие дела.
— Что говорят программисты? — спрашивает Шереметев.
— Портал работает без сбоев. Через пять минут будем на месте.
Мы входим в портал, а когда выходим из него нас встречают яркие вспышки света и крики.
Душераздирающие. Леденящие крики.
Слышу наши имена, их выкрикивают люди.
Что происходит?..
Куда мы попали?
Глава 27
Едва глаза начинают привыкать к свету, перед нами проступают внушающие трепет фигуры.
На возвышении стоит Лаврентий, директор школы, в своем неизменном тёмно-фиолетовом одеянии, украшенном золотыми нитями. Его взгляд, как всегда, пронизывает насквозь.
По бокам от него замерли учителя и профессора — строгие и величественные, каждый с уникальным магическим ореолом.
Оборотни, выстроившиеся в две колонны. В своей звериной шкуре они выглядят угрожающе — массивные бурые медведи с искрящимися глазами и волки, чьи тени кажутся длиннее их тел.
Их рычание отдаётся глухим эхом в ушах. Воздух наэлектризован от напряжения.
А за всеми собравшимися на фоне яркого света Луны видны массивные силуэты драконов.
Их глаза сверкают, а от раскалённых ноздрей поднимается лёгкий дымок. Они стоят неподвижно, но их хвосты, нервно покачивающиеся из стороны в сторону, говорят о готовности к любой опасности.
В голове моментально возникает смерть их собрата. Представляю, как они сейчас страдают. Насколько злы и готовы драться в настоящих боях.
— Ну, вот и вернулись, — Лаврентий делает шаг вперёд, его голос эхом разносится по окрестностям.
— Не слишком ли радушный приём? — шепчет мне Алиса, нервно поправляя воротник.
— Радушный? Ты шутишь? — отвечаю я так же тихо, но напряжение в моей груди не позволяет улыбнуться.
Лаврентий вскидывает руку, призывая к тишине.
— Вы знаете, — произносит он, глядя прямо на нас. — Я всегда говорил, что ученики школы магии «Московия» способны на многое. Но то, что сделали вы…
Замолкает, сцепляет зубы, подбирает слова, и я замечаю, как его глаза темнеют, будто он борется с гневом.
— … это выше похвал! — заканчивает за него Романов.
— Вот и нет! Это верх безрассудства и глупости! Совать нос не в свои дела!
Мы переглядываемся, словно пытаемся решить, насколько зол Лаврик.
— Мы вернули землю и воду, — спокойно говорю я. — Больше магии воровать не придётся княжне Анастасии и молодому князю, а их людям голодать!
— Заодно встряли в проблемы, чуть не погибли, подставив школу под гнев родителей, разбудили древнюю жрицу, — добавляет Мия, преподаватель-заклинатель по легким косметическим ремонтам, закатывая глаза как у стрекозы.
— Значит, всё же разбудили Суль, — шепчет другой старичок-профессор, прикрывая рот рукой, чтобы никто не заметил его сонного состояния.
— И остались живы, — спокойно замечает Алиса.
Лаврентий некоторое время молчит, его взгляд становится ещё тяжелее.
— Вы понимаете, какую силу вы привели в движение? — наконец спрашивает он.
— Мы сделали то, что должны были! — говорю я твёрдо.
По Лаврентию заметно, что он зол, собирается нас ругать.
— Вы доказали, что способны на многое. Но это не отменяет вашего наказания.
— Разумеется, — отвечаем, слегка кланяясь.
Драконы перестают рычать, улетают.
Оборотни отступают в тени, принимают человеческий облик, и только ветер напоминает о том напряжении, что витало в воздухе.
Они боялись, что мы приведем с собой хвост, встречали нас во всеоружии, чтобы не пропустить врагов на территорию школы.
— Наши милые путешественники! Вам как с гуся вода — натворили дел, а теперь ждете похвалы? — радуется наигранно Лаврентий, спуская очки на веревочке себе на грудь.
Достает лупу, подходит ближе, рассматривает каждого из нас.
— Значит, сбежали сорванцы.
Он проходит мимо нашего строя.
— Неплохо-неплохо, — гундит старичок. Замирает, остановившись напротив рыжей ученицы.– Новая прическа тебе к лицу, Алиса.
— Спасибо, — неуверенно благодарит его девушка, виновато опуская глаза в землю.
Лаврик семенит дальше. На этот раз выбирает жертвой рыжего, которого мы не видели и не слышали всю дорогу. Он был у нас на подхвате, дай-подай, принеси. Удобный, но не заметный.
— На славу поработал! — Лаврик, будучи маленького роста, мгновенно будто вырастает и хлопает парня по плечу. — Хорошие материалы получились.
— Старался, для хроник всё записывал.
— Ну конечно, чертов летописец, — шипит Романов. — Вот значит, зачем ты с нами увязался.
Лаврентий забирает у рыжего какой-то предмет непонятной формы и следует прямиком ко мне.
— А вас Дмитрий Тимофеевич я жду в своем кабинете ровно через тридцать минут. Есть серьезный разговор. Будем придумывать вместе меру наказания для вас и ваших друзей. Это же вы подбили их на подвиги⁈
Тем временем процессия из школьных учителей и охранников разворачивается и уходит в сторону школьных теремов.
Алиса дрожит вся, берет меня за руку.
— Что это было? Мы наказаны?
— Непонятно ничего, — гундит Воротынский. — Мы всех порвали, всех победили, доказали, что хорошие маги. Сдали зачеты наперед на два года. Как говорится, сегодня можем выпускаться. Так что нас не за что наказывать!
— Кроме момента самовольной отлучки. А это наказывается строго. Вплоть до исключения.
— Чего гадать, — бубню я, смахивая с одежды прилипшую кровь и грязь. К сожалению, ошметки человеческой кожи прилипли, а запах смерти въелся в ткань.
Придется сдавать в химчистку всю одежду.
Мы так сильно устали за два дня, что сил на беспокойство — отчислят или нет — у нас нет. Топаем по своим теремам, ведь мы все учимся на разных факультетах.
Останавливаемся посередине территории у фонтана, жмем друг другу руки.
— Ребята, я рад, что всё так вышло. Что мы внезапно выдвинулись в этот поход. Мне понравилось, — Воротынский впервые открыто улыбается.
— Я тоже рад, что нам удалось познакомиться ближе, — скалится Оболенский.
Шереметев и Романов кивают. Алиса и джиннири устало облокачиваются на плечи друг другу. Вернее, Лиса падает на огромную руку подруги, сотканной из энергии. Похоже, Джинни прямо сейчас отдает ей часть своей энергии.
Облегченно вздыхаю.
Мне пару раз в походе казалось, что девчонка не справится, погибнет, или будет ранена.