Тяжело дышать.
Воздух проходит через ноздри и не успевая согреться бухается в легкие, обжигая все — трахею, бронхи, легкие.
Ну правильно, — доходит до меня. — В воздухе азот.
Непонятно одно, как он попал сюда!
Поднимаю голову и в этот момент вижу, трубку, распыляющую непонятное вещество.
Трубка будто висит в воздухе, но становится сразу понятно, что она куда-то соединена.
Явно работает заклятие невидимости.
Пытаюсь пробить, ничего не выходит.
Мы как в вакууме. Только не понятно, что создает этот вакуум.
Мы стояли в тишине, напряжённо вслушиваясь в каждый звук. Лес вокруг нас буквально жил своей собственной жизнью, его вибрации отдавались в груди, словно сердцебиение гигантского существа.
Звуки становились всё громче. Над головой мелькали темные тени — ночные птицы взлетали с ветвей, кружили и устремлялись куда-то вдаль. Паук размером с кулак соскользнул с ветки, пролетел по блестящей паутине вниз и исчез в траве.
— Нам нужно выбираться отсюда скорее, — прошептала Алиса, её голос дрожал, но в нём всё ещё слышалась решительность.
— Спокойно, — ответил Голицын, касаясь её плеча. — Паника нас убьёт быстрее, чем эти твари.
Краем глаза я заметил, как Воротынского передернуло от фамильярности Голицына по отношению к женскому объекту.
В следующую минуту стало не до них.
Паниковать начали все.
Еще никогда с нами не происходило ничего хуже, чем сегодня. Мы впервые были безоружными, в окружении. И каждый шаг давался нам с трудом, мы не могли вступить в открытый бой, потому что любая рана нанесенная зараженными вирусом бойцами могла стать критичной для нас.
Пока под раздачу попала Алена, но она никогда не была движущей силой отряда, новенькая. Поэтому было терпимо, хотя все равно девушка отнимала энергию у всей дружины, потому что все ребята переживали за нее, справиться ли ее организм. Ей дали настойку, купирующую заболевание, теперь вирусы были спрятаны в молекулах, которые метались по ее крови, норовя разорвать толстую броню и атаковать здоровые клетки.
Далеко за спиной послышался низкий, протяжный рев.
От его вибраций воздух вокруг стал густым и тяжёлым.
— Это ещё что такое? — спросил я, поворачиваясь к звуку.
— Лес не любит чужаков, — мрачно произнесла Алиса. — Он чувствует неладное и выпускает своих стражей.
Впереди, между деревьями, мелькнуло что-то огромное, блестящее. Оно двигалось медленно, но неотвратимо, издавая странное шуршание и треск.
— Это не человек, — прошептал Голицын, вынимая меч.
— Уходить! — скомандовал я, прекрасно осознавая, что это невозможно.
Слишком поздно.
Лес сам загонял нас в ловушку, его существа наблюдали, кружили вокруг, и я чувствовал, как они ждут. Ждут момента, чтобы наброситься и растерзать, отобедать нами.
В этот самый момент я поклялся себе, что закончу курсы охотников, получу их печати, но никогда больше не буду на месте дичи, на которую охотятся все, кому не лень!
Я стану предусмотрительным.
— К дереву! — вдруг выкрикнул Голицын, указывая на огромный дуб впереди. — Если займём высоту, сможем держать оборону.
Мы бросились к дубу, но по мере приближения стало понятно, что у его основания что-то шевелится.
Тьма вокруг ожила, и из неё вылезали десятки существ — мелких, похожих на грызунов, с блестящими кожистыми крыльями.
Они уставились на нас своими маленькими горящими зловещими огоньком глазами, а потом хором издали высокий писк, от которого мы чуть не оглохли.
Душа — та точно перевернулась.
— Проклятье! — вскрикнула Алиса, разворачиваясь назад.
Но путь назад был отрезан.
Из леса выступило огромное существо, чьи глаза сверкали, как два кроваво-красных уголька. Оно было покрыто толстой чешуёй, а его лапы были оборудованы острыми когтями, которые могли разрезать нас в считанные секунды.
— Что это? — спросил я, задыхаясь от злости.
— Очередной хранитель леса, — тихо ответила Алиса.
— Что-то не так с хранителями русских лесов в последнее время. Вы, не заметили, — спросил спокойно Романов. — Злые они какие-то!
— Какие времена — такое настроение, хохотнул я.
— Он решает, кто достоин покинуть эти места, а кто останется здесь навсегда, — констатирует Алена убитым голосом.
— Никто тебя здесь не оставит. Успокойся.
— Если я заражена? Тогда опасна, — плачет.
Понятное дело, никто не хочет умирать. Тем более, так глупо.
— И что нам делать? — выкрикнул Голицын, поднимая меч.
— Ждать, — ответил я, всматриваясь в светящиеся глаза существа. — Или бороться.
Лес вибрировал, кишащими в нем обитателями. Звуки раздавались со всех сторон.
Одни создания взлетали, другие планировали в воздухе, третьи пролетали с деревьев вниз, цепляясь за свою паутину.
Казалось, нам отсюда не выбраться живыми никогда!
Если только попытаться прорыть тоннель под землей, — мелькнула спасительная мысль.
Мы замерли, осознавая, что лес буквально кишит жизнью, которую не описать ни одним из известных мне слов. Каждое дерево, каждый куст и каждая ветка были населены существами, чьё присутствие мы не замечали, пока они сами не позволили.
Коронованные создания с шипами, торчащими из их голов, казались частью стволов, пока не начинали медленно двигаться, следя за нами красными, словно угольки, глазами. Их взгляд был оценивающим, будто они решали, стоит ли им тратить силы на атаку.
Кошачеглазые твари с алыми, светящимися глазами, слившимися с оранжевой листвой, выглядели ещё опаснее. Они не просто наблюдали — они высчитывали. Жадные и завистливые, они будто уже предвкушали, как разделают нас на части.
— Они ждут, — пробормотала Алиса, не сводя глаз с одного из коронованных.
— Чего? — спросил Голицын, сжимая рукоять меча так, что побелели костяшки.
— Ошибки, — ответила она. — Лес питается страхом и ошибками путешественников.
Но были и другие создания — синюшные меховые существа, похожие на ленивцев, медленно, почти грациозно ползли вверх по стволам. Их равнодушие к происходящему было почти обидным! Нас тут хотят сожрать все, кому не лень, а им лень даже посмотреть на это.
— Что это за твари? — шепнул я, указывая на одного из «ленивцев».
— Безвредны, — отозвалась Алиса. — Их называют хладами. Они питаются только ветром.
— И что теперь? — голос Голицына натянут, как струна.
Секунда — и всё вокруг застывает. Звуков нет, только треск сучьев раздается где-то вдалеке. Лес затаил дыхание.
Готовится к нападению?
— Не бежим. Не кричим. Если мы покажем слабость, они нападут.
Поздно.
Один из коронованных на соседнем дереве резко прыгает вниз, шипы на его голове сверкают ножами в лунном свете.
За ним по пятам идуткошачеглазые, их движения быстры, как и положено у хищников.
— Готовьтесь! — дает команду Голицын, вскидывая меч.
Я вытягиваю кинжал, чувствуя, как пот холодными струйками стекает по спине.
Алиса что-то шепчет богам, но её слова тонут в нарастающем реве леса.
Шипы, когти, неоновые глаза — всё это двигается в направлении нас со всех сторон.
Лес не собирается нас отпускать.
Земля под ногами оживает.
На ковре из оранжевых, чуть подгнивших листьев мелькают тени, и только приглядевшись, понимаю, что это не змеи, а длинные бархатные черви. Их тела пылают насыщенным оранжевым цветом, как предупреждение об их смертоносности.
Сотни крошечных ножек двигаются синхронно, подгоняя тельца вперёд, словно у червей на ножкаходна цель — съесть всё живое, что встает на их пути.
Голицын достает меч, желая искромсать живность, но его останавливает Шереметев. В его глазах тревога.
— Не трогай их! Это огненные черви. Их яд вызывает мгновенный паралич. Если он попадет в воздух, нам хана.
Остается лишь наблюдать…
Но черви сами не были верхушкой пищевой цепи. Стоит им пересечь путь прозрачным, словно стекло, созданиям, как и они становятся добычей.
Странныесущества напоминающие жаб, только вместо воды их тело окружает плотная, сверкающая оболочка. Они молниеносно выскакивали из укрытий, засасывая червей прямо в свои прозрачные утробы.
— Что это за твари? — Алиса даже не пытается скрыть своего отвращения.
— Стеклянники, — прошептала Алиса. — Хищники. Они питаются ядовитыми червями, чтобы сохранить свою прозрачность. У них нет желудка, только резервуар для «улова».
Неожиданно, один из стеклянников замирает неподалеку, сканирует нас крошечными глазками, и… увеличивается в размере.
— Какого ляда? Он же не может сожрать человека? — замахивается мечом.
— Ты же понимаешь, что внутри него кислота и тебя моментально зальет ею, когда разрубишь эту тварь?
— Что за напасть⁈ — рычит он.
— Они не опасны для нас, если мы не нападём первыми, — успокаивает Шереметев, наблюдая с интересом за существом.
— Мило. Кажется, в этом походе мы всего лишь наблюдатели…
Идем дальше.
Замечаем, что лес не оставлял нас в покое.
Каждый шаг вперёд, как попытка преодолеть живой лабиринт, где все существа находящиеся в лесу, от крошечных до огромных, от червей до нас, вплетаются в сложную экосистему хищников и жертв.
Черви стремительно скользят по земле, стеклянники поджидают их в своих ловушках, а над этим всем витают хищные коронованных создания.
Этот лес жил своей жизнью, но теперь он взял в оборот и нас.
Прискорбно, но это факт.
— Я бы поел, — говорит кто-то из мужиков, вдохновленный видом чужого обеда.
Почему-то у меня вид того, как кислота обволакивает червяка в желудке стеклянника, не вызвал таких эмоций. Наоборот, расхотелось.
— Как бы самим сегодня не превратиться в обед, — отвечает ему Алиса.
— Это что вообще за адское место? — свирепо замечает кто-то позади.
— Лес голоден, — отвечаю спокойно.
— Здесь все охотятся на всех. Мы чужаки, и у нас не больше шансов, чем у того червячка, — добавляет Лиса.
Она права.