309.
Разобщенные совместности: палаточные городки бездомных в США
Мануэль Лутц
За пределами государства и рынка понятие совместностей обсуждалось на многих уровнях, включая материальные и потенциальные пространственные; оно рассматривалось как система взглядов и как практическая категория. Отталкиваясь от исследований Элинор Остром, такие авторы, как Хельфрих, Лайнбо, Де Анджелис и Ставридес, Харви и Маркузе, оспаривали предполагаемую «трагедию ресурсов общего пользования»310. Эти исследователи предлагают запутанные концепции совместностей; они прописывают сложную генеалогию общих ресурсов и вырисовывают вызовы, с которыми сталкивается совместное владение средствами производства внутри капиталистической системы. Цель этой статьи – добавить эмпирический пример действующих совместностей из Северного полушария, для обитателей которого проблема городских совместностей – важный политический феномен. Со времен «Захвати Уолл-стрит» (2011) исследователи говорят о палатках как о формах протеста и инструменте создания общего пространства в городах США. Когда лагеря движения закрылись, многие активисты вернулись домой; однако бездомным некуда возвращаться и все равно приходится искать место, чтобы выживать в городе. Этой статьей я хочу привлечь внимание к тем американцам, которым приходится и приходилось сражаться за выживание задолго до того, как ударил последний финансовый кризис. Я буду уделять значительное внимание трудностям, с которыми сталкиваются группы бездомных, вынужденных самоорганизовываться и возводить палаточные городки в самый разгар реваншистской городской политики, криминализирующей бездомных.
Эти палаточные городки можно описать, обратившись к «производству совместности» – термину, повторно открытому историком Питером Лайнбо, чьи тексты о богатой истории общих ресурсов прошлого служат громким напоминанием о том, в чем заключалась суть общего311. Его книги дают значимый стимул для нынешних споров о будущем совместностей. Рассматривая палаточные городки как совместности, эта статья призвана ответить на тезис Де Анджелиса о «закрепленности совместностей» (the commons fix), согласно которому капитализм всегда зависел от способов воспроизводства рабочей силы, действующих за пределами рынка (к примеру, неоплачиваемого домашнего труда)312. Нам придется обратиться к текстам о городских движениях, чтобы соотнести закрепленность совместностей с городским пространством. В этих текстах говорится, что государственные и рыночные агенты постоянно захватывают практики и пространства альтернативной самопомощи, творчества и сопротивления – и за счет этого чинят и заменяют разрушающееся государство всеобщего благоденствия, а также создают новые возможности для накопления капитала в неолиберальном предпринимательском городе313. Проблема закрепленности совместностей, таким образом, предполагает, что особые формы производства совместностей вновь были захвачены и поставлены на службу реструктуризации государства и капитала – в связи с нынешним кризисом.
Статья устроена следующим образом. Во-первых, я обозначу ключевые свойства и характеристики производства совместностей в палаточных городках. Я буду опираться на короткий текст Питера Лайнбо – «Один за всех и все за одного! Некоторые принципы совместностей»314. Во-вторых, я предложу набросок пространств компромисса и вынужденного сотрудничества, через которые бездомным приходится пробираться, чтобы установить и стабилизировать их палаточные совместности – как во времени, так и в пространстве, которым они владеют. Этот раздел основан на материалах эмпирического исследования, которое я проводил в палаточных городках в нескольких городах США с 2010 по 2011 год. Я проанализирую борьбу за и против кооптации, а также, отсылая к работам Мишеля Фуко, покажу, как производство совместностей в палаточном городке трансформируется в управление бедностью. В-третьих, я рассмотрю, насколько совместность соотносима или несоотносима с капиталом и государством; это позволит мне объяснить, почему легализация палаточных городков – идеальный пример очень избирательной неолиберальной кооптации. В заключение я подчеркну, что при растущем уровне бедности мы будем вынуждены сталкиваться со все большим числом палаточных городков. Тем более что бинарная система, предполагающая лишь «эмансипацию или кооптацию», недостаточна для исследователей и активистов, которые заняты производством совместностей, учитывая суровые условия (отсутствие материальных ресурсов). Палаточные городки представляют двойственность положения совместностей в XXI веке. По словам одного активиста, палаточные городки – «одновременно и наиболее, и наименее радикальный ответ этому раздражающему кризису»315. Нам следует предлагать более сложные и продуманные мысли на тему того, какими могут быть городские совместности, для кого они могут быть предназначены и в каких временах и пространствах могут существовать.
Палаточные городки я планирую интерпретировать и как палаточные совместности (tent commons), и как практику производства совместностей в палатках. Этот анализ собирает воедино материалы моего эмпирического исследования в нескольких городах северо-запада США, а также недавние этнографические исследования жизни в палаточных городках, написанные Тони Спарксом и другими316. Текст Лайнбо предлагает ключевые описания совместностей, верно схватывающие качества палаточных городков317: то, как они появляются и действуют, и то, как бездомным приходится сражаться за место для разбивания городка.
Лайнбо предполагает, что «производство совместностей – неотъемлемая черта человеческой жизни»318. Это позволяет предположить, что поселения, разрастающиеся и превращающиеся в палаточные городки, создаются из‐за базового человеческого инстинкта выживания, который служит ультимативным raison d’être. Нет ничего нового в том, что нищие, измученные отсутствием крова, совместно организуют убежища, предлагающие хоть какие-то плюсы жизни сообща (безопасность, защищенность и обмен опытом). Не уникально это явление и для глобального кризиса, который, как предлагают считать медиа, загоняет средний класс в палатки. Тем, кого лишили прав и собственности, всегда требовалось место, которое можно считать «домом». Согласно Питеру Росси, исследователю бездомности, дом – это, в сущности, пространство, куда можно гарантированно вернуться, чтобы провести следующую ночь319. Однако бездомные обитают в мире, который с каждым днем становится все более враждебным. В этом мире буквально нет места тем, у кого нет собственности; здесь не привечают тех, кто не может или не хочет жить в ночлежках для бездомных. Их вынуждают к постоянной мобильности, криминализирующей элементарные попытки выживания и низводящей их жизнь до уровня оголенной экзистенции (bare existence).
Палаточные городки – пространства, где образуются сообщества и устанавливаются социальные связи. Эти сообщества основываются на коллективном труде, который обеспечивает общее воспроизводство (shared reproduction). Сообщество – форма, резко контрастирующая с тем, как обычно выживают в современном обществе, приучившемся презирать бездомных или расценивать их как призраков, бродящих по улицам; с тем, как работает социальная эксклюзия. Как отмечает Лайнбо, «[ч]еловеческая солидарность, выраженная в слогане „Один за всех и все за одного“, – есть основание для создания совместностей <…> создание совместности – это труд, требующий сил и ресурсов». Он прибавляет, что «именно труд преобразует нечто в ресурс»320. Таким образом, палаточные городки – это «ресурсы общего пользования», позволяющие бездомным создавать пространство как общий ресурс посредством активного труда321. Создатели совместностей апроприируют пространство, задают его периметр, устанавливают палатки, присваивают план поселения и, наконец, обустраивают элементарный быт: огонь, электроэнергию, снабжение водой и продуктами, организуют санитарную зону и безопасность.
Палаточные городки можно описать как идейные сообщества (intentional communities). Тем не менее их политика идентичности меньше сфокусирована на идеологической или культурной близости; в основном она формируется общими потребностями и поддержанием убежища как общего ресурса. Жители палаточных городков – не революционеры; большинство всего лишь стремится добраться до уровня качества жизни, который многие американцы принимают как само собой разумеющийся. Во многих интервью с обитателями звучит одно и то же утверждение: «Палаточный городок – это семья; это дом»322. Нелегкая задача – создать и поддерживать сообщество индивидов, которых удерживает вместе только общая беда. Сложно создать совместность из слабых и ничем не подкрепленных связей, проявляющихся лишь пространственно в близости разбитых палаток; «общим ценностям приходится обучать и постоянно их пересматривать»323. Потребность в регулярном пересмотре ценностей проявляется каждодневно в организованных лагерях, представляющих впечатляющий набор структур самоуправления. Каждое сообщество, численностью от 60 до 100 обитателей, выстраивает собственные правила и кодекс поведения, создающие социальный порядок