в, но и из реальности – в разломе Реального, произведенном парадоксом власти.
Городское планирование Коста-Рики подчиняется ярко выраженной государственной традиции. Генеральные планы должны были управлять городским развитием на разных географических масштабах422, хотя внедрение не всегда было успешным. Среди них общенациональный Plan Nacional de Desarrollo Urbano (PNDU), Plan GAM 83 (региональный план, разработанный для Gran Área Metropolitana, крупнейшей городской агломерации в стране), а также Planes Reguladores (местные планы, которые муниципалитетам необходимо разрабатывать и внедрять)423. Вдобавок к этому гражданское соучастие должно обязательно применяться в разработке генерального плана и контроле над исполнением – и, по крайней мере в теории, важность гражданской включенности подчеркивается наличием строгих регулирующих документов и рамок (highly statutory planning framework). На практике же гражданское соучастие носит в лучшем случае символический характер424. Научно-технический жаргон агентств, ответственных за территориальное планирование, охраняет правительность и подавляет любое «восстание» локальных знаний и дискурсов.
Пасо-Анчо – городское сообщество на юге Gran Área Metropolitana, пережившей не очень ясные последствия внедрения плана GAM 83, которые отзывались в различных версиях Plan Regulador, подготовленных муниципальными властями Сан-Хосе. Plan GAM 83 воплощал видение строго упорядоченного городского района; то есть он предполагал «порядок и контроль» как «господствующее означающее» правительности, заключая в себе идею, которая становилась узловой точкой в более крупной сети поддерживающих означающих, «чьи ключевые черты» – несмотря на стремление власти артикулировать их раз и навсегда (tending to be fixed) – «фундаментально нестабильны и открыты для всех видов доминирующих переопределений»425. Генплан, выполненный сообразно классическим модернистским принципам, включает в себя схему зонирования, которая четко размещает в пространстве различные активности, связывая их транспортными сетями, спланированными с учетом потребностей владельцев личного транспорта. Получившиеся зоны (жилые, промышленные, рекреационные и др.) должны были быть заключены в «радиус сдерживания городского роста» (urban growth containment ring), заданный по аккуратно рассчитанным демографическим индикаторам и по данным о плотности застройки – как если бы уровень рождаемости мог соответствовать заявленной статистике, а здания, не учтенные в плане, могли бы исчезнуть без следа. Динамика «центра-периферии», порождаемая «биополитическими нормативами», предлагаемым зонированием и сложными связями политического (поддержка электората) и экономического (спекуляции на земельном рынке) интересов, создала пространственную иерархию, яснее всего различимую в уровнях доступа к благам/пространству и их качеству, – иерархию, которая со временем породила «урбанизацию несправедливости (urbanization of injustice)»426.
Наряду с близлежащими городскими сообществами Пасо-Анчо, находившийся в эпицентре безусловного урбанистического хаоса, со временем был отнесен к разряду «исключенной периферии» и столкнулся с острой нехваткой общественных благ и пространств – особенно различимой в сравнении с другими, более «привилегированными» районами кантона Сан-Хосе. Тем не менее этот кластер разомкнутых городских сообществ обрел достаточно саркастичное и унизительное название Barrios del Sur (Южные районы) – отчасти потому, что жители этих barrios, как и других брошенных городских районов, яростно отстаивали свои права и требовали справедливости, пытаясь сражаться с асимметричным развитием городских территорий в пределах GAM: их требования в основном концентрировались вокруг муниципального транспорта и коммунальных услуг (электричество, водоснабжение, жилье и т. д.) и благ (дороги, парки и т. д.)427. И пусть они одержали пару побед, сообщества, осознавшие себя как «политические пространства», со временем обнаружили, что их повестку захватили центральный госаппарат и традиционные политические партии, и этот захват значительно ограничил возможность самокоординации и мобилизации граждан, а вместе с этим – и надежду на более справедливое городское развитие428.
Как бы то ни было, «утопическая реальность» (альтернативное видение будущего, которое стремятся создавать «обычные» люди, критически анализирующие текущие условия и оспаривающие самоочевидные нормы) бросила вызов неопределенной «дистопии Реального», которую, пространственно и социально, навязывала правительность посредством генеральных планов (и Plan GAM 83, и Plan Regulador). Это оказалось возможным из‐за внутренних противоречий правительности: как горожане и полагали, им не удалось достичь полной иллюзии «порядка», но они обрели политический, общественный и пространственный контроль (до определенной степени). Более того, если мы обратимся к Мануэлю Кастельсу, их мобилизацию можно описать как «городские общественные движения»429, в котором сочетаются «борьба за более удобное коллективное потребление вместе с борьбой за развитие культуры сообщества и право на политическое самоопределение»430 – последнее со временем стало отличительной чертой активизма, возрождающегося в Пасо-Анчо.
Несмотря на то что государство сдержало волну мобилизаций, начавшуюся в 1980‐х и начале 1990‐х, ей все же удалось оставить «пятно организованности» на социальной ткани Пасо-Анчо. Поселение выиграло от того, что сообщество могло заработать на неполноте опространствливания правительности, то есть из «пространственных трещин», которые, что иронично, регулярно создавались планировщиками Plan GAM 83 и Plan Regulador. В 2008 году группа общественных организаций, объединившись под знаменами Comité Patriótico431 (патриотического комитета), решила влиять на пространство и социальную среду в рамках barrios. Повестка программы локального развития складывалась из потребностей, желаний, страстей, приоритетов, тревог и прочих вещей, которые беспокоили жителей.
Обсуждение повестки шло тяжело; это был напряженный и конфликтный процесс, но сообществу удалось разрешить проблемы. Стоило участникам достичь коллективного соглашения, как они запустили кампанию, которая акцентировала внимание на аварийном состоянии общественной инфраструктуры (поребриков, дорог, уличного освещения) и скудости общественных услуг (например, переработки твердых отходов).
Участники использовали разные методы: агитация, распространение листовок, проведение воркшопов и открытых собраний, – все это позволило вовлечь в кампанию за строительство пешеходного моста внушительное количество людей432. Это требование было обусловлено возросшим количеством несчастных случаев, происходивших на разных отрезках шоссе 39, также известного как Circunvalación (жители Пасо-Анчо и соседних районов постоянно пересекали его). Отсутствие пешеходного моста признали главным инфраструктурным упущением: о том, что его следует возвести, говорили больше двух десятилетий, правда, используя более «традиционные» методы: работу лоббистов и сбор писем, «обещающих» быстрое решение. Безрезультатность этих мер выявила потребность в более «радикальных» и «агрессивных» действиях433. И пусть мост не удалось построить моментально, жители Пасо-Анчо, попробовав выразить гражданское несогласие, узнали, с одной стороны, о «структуре политических возможностей» (то есть о том, как «обычные люди объединяют свои ресурсы, чтобы преодолеть свою дезорганизованность и узнать, как и где можно использовать их ресурсы»434) и, с другой стороны, о важности ревитализации «коммунитарной политики», позволяющей выдвигать новые требования435. Стало понятно, что работа сообщества упрощает формирование связей между людьми и передачу идей, расширяет круг потенциальных сочувствующих и позволяет (заново) открыть политическое пространство.
Обитатели Пасо-Анчо смогли подстроить свои «личные ежедневные ритмы» и интересы к интересам сообщества, а также почувствовали себя в безопасности: этого было достаточно, чтобы мобилизоваться. Собравшись, они смогли разработать и внедрить новые стратегии по продвижению локального развития. Так, они наметили следующие точки притяжения: начальная школа República de Haití, общественная библиотека Emma Gamboa, а также заброшенный публичный парк.
В свое время начальная школа приняла проект Escuela Popular Pablo Presbrere. Эта инициатива продвигала нетрадиционные и прогрессивные педагогические методы. Впоследствии этот проект развился в «открытый общественный форум», где разрабатывались и обсуждались самые разные идеи, комментарии, ожидания и предложения по совместной работе сообщества. Общественная библиотека хранила тексты об истории и традициях Пасо-Анчо, а также периодически становилась площадкой для проведения встреч Escuela Popular Pablo Presbrere и даже сценой для любительской театральной труппы. Так называемый Parque de los Héroes (Парк героев), заброшенное общественное пространство неподалеку от библиотеки, был расчищен и открыт для посещений. Жители активно участвовали в обновлении, как физическом (они раскрашивали здания, косили газон, чинили скамейки и т. д.), так и концептуальном (они договаривались о часах работы, обеспечивали свободный вход для всех желающих и устраняли непонятности «правильного» использования, предписанного муниципалитетом)