— Но как же ты такого лося сшиб, если даже пальцем его не коснулся? — продолжал выпытывать Костя страшную тайну убоповца.
— Не для того нам пальцы дадены, чтобы ими в живого человека тыкать, — заявил Жора. — Для этого есть другие предметы. — Он раскрыл ладонь и показал тяжёлый стальной шар. — Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе этой штуковиной в лоб засветили.
Между тем детина очнулся. На его лбу вздулась чудовищная шишка, которая медленно темнела, приобретая нежно-лиловый оттенок.
— Вы кто? — удивлённо вопросил детина, оглядывая склонившихся над ним странных личностей.
— Память отшибло, — посочувствовал Серёга Степцов. — У меня такое было. Однажды, когда мы одного маньяка брали в роще, он мне по затылку дрыном заехал…
— Да погоди ты с фронтовыми воспоминаниями, — поморщился Костя Костанов. — Мы вот ему сейчас кое-что напомним.
— Кто вы? — недоуменно повторил детина.
— Мы смерть твоя, — ласково пояснил Жора Железные Яйца. — Готовься к исповеди. Если правильно ответишь на все вопросы, будет не больно.
Верзила побледнел.
— Не пугай его, — недовольно потребовал Костя. — Он и так малость дурканутый. Как тебя звать? — обратился он к перепуганному здоровяку.
— Ннне помню… — жалобно простонал тот.
— А ты вспомни, — посоветовал Костя. — Общагу помнишь? Ты там живёшь.
— Я там живу, — покорно подтвердил детинушка.
— Уже хорошо, — ободрил Костя. — Ты приехал позавчера…
— Я приехал позавчера, — эхом отозвался парнище. И тут же уточнил: — Откуда я приехал?
— Он издевается! — не выдержал Жора. — Я ему сейчас снова шаром в лоб засажу!
— Вспомнил! — завопил верзила. — Меня зовут Славик! Я Слава Зябликов!
— Очень хорошо, — похвалил Славика следак. — Так откуда ты приехал?
— Из станицы Морозовской я приехал, — радостно пояснил Славик. — Учусь здесь. На врача-педиатра.
— Педиатр — это кто? — уточнил Яша-практикант.
— Детей он будет лечить, — пояснил опер Степцов.
— Детей? — вытаращил глаза Жора Железные Яйца. — Да ему на мясобойне работать! ****ец молодому поколению…
— Заткнитесь все! — прикрикнул Костя Костанов. — Дайте сообразить… Слышишь, ты, зяблик из Морозовской, ты давно в общаге живёшь?
— Два года, — ответил верзила. — Как поступил, так и живу.
— Чё-то не вяжется, — задумчиво протянул следователь. — Ты точно студент?
— У меня студенческий всегда с собой, — торопливо заверил детина. — В заднем кармане. А вы кто?
— Да помолчи ты… — расстроено отмахнулся следак.
Студенческий билет действительно оказался на месте. Почему же Петрович говорил о Зябликове как о приехавшем только позавчера? Попутал что-то старый чёрт. На всякий пожарный надо уточнить.
— Притащите сюда Петровича, — приказал Костя Яше и Серёге.
Через четверть часа Петровича доставили на место побоища. Его сдобные ножки уже не держали дряблое тельце, поэтому ментам приходилось то и дело встряхивать ценного, но пьяного агента.
— Да, — грустно вздохнул Костя. — Выпустили джинна из банки с тоником. Теперь это уже не агент. Теперь это дрова.
— Я… на пустой… желудок, — заплетающимся языком пояснил Петрович. — Сухарики… раззи… закусь…
— Это он? — сходу спросил Костя, боясь потерять Петровича в любую секунду.
— Он, — кивнул Петрович и обвис на заботливых руках ментов.
— Точно он? — подозрительно переспросил Костанов.
Сопровождающие подтащили Петровича поближе.
— Славииик! — радостно заблеял уборщик. — Славик, а ты чего тут? Слаавик…
— Так он это или не он?! — теряя терпение, зарычал взбешённый следователь.
— Он это, — подтвердил Петрович. — Это Славик… С третьего… этажа…
— Этот бык двадцатого числа с Казбеком приехал? — продолжал пытать Костя.
— Ты чё, начальник? — Петрович обиженно дыхнул на следака смесью спирта с апельсином. — Тот… тот с Казбеком… а этот… Славик… Вы всё попутали… Славик это…
— Жорик, дай ему яйцом по морде! — взвился Костя. — Я так и знал! Не того мы повязали! Этот долбанный Петрович обмишурился сослепу и с пьяных глаз. Вот сука… Снимай со Славика браслеты!
— А где же тот? — не понял Жорик.
— В общежитии, наверно, — предположил следак. — Если уже не сдёрнул благополучно. Ты извини, Славик, — обратился он к сдувшемуся спортсмену Зябликову, помогая ему подняться. — Сбой в системе. Бывает… Но ты тоже хорош. Начал молотить почём зря…
— Я думал, вы грабители, — уныло пояснил Зябликов. — У нас тут в последнее время ребят часто трясут какие-то сволочи. А вы зачем за мной бежали?
— Перепутали тебя с опасным рецидивистом, — растолковал следователь. — Тоже здоровяк, к вам в общагу на днях приехал.
— Это из триста двенадцатой? — догадался Славик. — Так он покрупнее меня. Они у ингушей остановились, на нашем этаже. Ингуши две комнаты занимают, теперь потеснились. Здоровяк ваш с приятелем живут в триста двенадцатой, а Шамиль со своими ребятами — в триста седьмой.
— На месте сейчас твой близнец? — поинтересовался Костя.
— Вроде да. Болеет он.
— И что за болезнь? — спросил Костя. — Какие симптомчики? Нос не отвалился?
— По-моему, что-то тёмное, — заметил Славик, потирая освобождённые от наручников запястья. — Я думаю, этого бугая кто-то или подстрелил, или подрезал.
— Почему так? — спросил Жора, звеня стальными яйцами.
— Видел, как Генка Андрющенко вместе с Шамилем в триста двенадцатую заходил. А Генка — с пятого курса, будущий хирург. Он им несколько раз уже помогал. Ингуши вообще ребята подозрительные.
— Короче, так, Славик Зябликов, — сурово отчеканил Костанов. — Сейчас ты нас тихо и аккуратно проведёшь в логово зверя…
— В таком виде? — растерялся верзила, глянув на Серёгу с Яшей.
— Вид у нас самый подходящий, — заверил Жора, перекатывая шары в ладони. — Поглядим, какой он будет после схватки с приезжим орангутангом. Выжить суждено не всем… — предупредил он гробовым гласом провинциального трагика.
— Чё ты каркаешь! — злобно огрызнулся Серёга Степцов. — Пошли уже, хватит лясы точить.
— А Петрович? — уточнил практикант Яша.
— Пусть здесь валяется, — разрешил Степцов. — Он мне, гадина, ещё за всё ответит.
И Серёга грозно сверкнул подбитым оком.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
в которой колобок, ускользнув от волков, попадает в объятия лисы Алисы
ДЖОННИ С АЛИСОЙ ВЫСКОЧИЛИ ИЗ-ПОД ЗЕМЛИ на станции «Улица академика Янгеля». Собачка спрыгнула из рук Алисы и рванула вперёд.
— Вася! Стой! — грозно прикрикнула девушка, набрасывая на голову капюшон ярко-красного спортивного костюма.
Топавший впереди мужик в короткой куртке (в народе такие называют «подстреленными») и чёрной кожаной кепке вздрогнул. Он оглянулся и вытаращил на Алису заплывшие глаза.
— Ну, стою, — сказал Алисе мужик. — А ты вообще кто?
— А вы кто? — растерялась Алиса.
— Я Вася, — заявил мужик.
— Гуляй, Вася, — огрызнулся Джонни и потащил Алису за руку в сторону. — Мы собачку звали.
Мужик матюкнулся и сплюнул, а парочка беглецов, смеясь, потрусила за чау-чау.
-Ну, ты придумала, — хмыкнул Джонни. — А фамилия у кобеля случаем не Иванов? Смотри, народ нынче нервный…
— Как хочу, так и называю, — настырно ответила девушка. — Кому не нравится, пусть своё имя меняет.
— На Бобика, — подсказал Джонни. И, переводя стрелки на другую тему, поинтересовался: — Слушай, кто это — академик Янгель? Чего он такого открыл, что ему целую станцию подарили? Кстати, его не Васей звали?
— Его Михаилом Кузьмичом звали, — пояснила на бегу Алиса. — Выдающийся ракетостроитель. Правда, чем выдавался, понятия не имею, он совсем секретный был при жизни. Знаю только, что за полёт Гагарина орден получил.
— Откуда нахваталась? — поинтересовался Джонни.
— У нас в университете одна преподавательница — его старая знакомая. Рассказывала, что в сорок первом он был главным конструктором на оборонном заводе. Шёл как-то на работу, решил расстояние срезать. Полез через дырку в заборе. Его патруль и задержал. Военное время, завод секретный, пропуск академик забыл… А тогда диверсантов и шпионов расстреливали на месте.
— И что? — поинтересовался Джонни.
— И всё, — пояснила Алиса. — Расстреляли.
— Как расстреляли? — растерялся Джонни. — Он же Гагарина в космос запускал!
— Чего тогда спрашиваешь? — хихикнула девица. — Местные пролетарии успели, спасли.
Они пересекли Варшавку, нырнули за собакой во дворы и, наконец, попали в подъезд унылой девятиэтажки. Лифт, как водится, не работал.
— Какой этаж? — спросил Джонни.
— Седьмой…
— Лучше бы твой Янгель лифтами занимался, а не ракетами!
Квартира, в которую студентка привела Джонни, состояла из двух ухоженных комнат, аккуратной небольшой кухни и ванной, объединённой с туалетом. Интерьерчик неброский, но уютный. Светлая стенка из разряда мебели Черноземья, спальня дубового шпона, угловой кухонный гарнитур со всякой дребеденью — микроволновкой, кофемолкой, соковыжималкой. В общем, жильё семейки полусреднего класса с буржуазными замашками.
— Ты уверена, что эту хатку через тебя не вычислят? — уточнил Джонни, с наслаждением согревая руки под струёй из крана. Он любил воду погорячее, особенно после холода, ветра, сырости. — Эти ребята сейчас носом землю роют.
— Не вычислят, — успокоила Алиса. — Я здесь теперь буду жить с одной биологичкой, мы недавно познакомились. Машей зовут. А сейчас она вообще улетела к родителям в Челябинск. Тебе повезло, что ты меня на старой квартире застал. Я там последнюю ночь ночевала. Зря только окно расколотил…
— Прямо уж — расколотил, — недовольно поморщился Джонни. — Просто треснуло.
— У тебя всё просто, — вздохнула девушка. — Ты и меня запросто в свою историю втравил. Что теперь делать, ума не приложу. Мне, между прочим, учиться надо. У меня сессия на носу. А в университет теперь не сунешься… Ты хоть толком можешь объяснить, во что я вляпалась?