наполненная боевыми кличами воинов ислама
ПОД СВОДЫ БРОЙЛЕРНОГО ЦЕХА, как тараканы, выкуренные дустом из щелей, высыпали вертлявые грозные пацаны чёрной масти с орлиными носами. Их было не меньше десятка. Собрав груды оружия, посеянного вокруг, а заодно ошмонав всех подряд (включая возмущённую Алёнушку), джигиты рассредоточились и окружили ранее прибывших участников действа. Один из кавказцев, сопровождаемый верным кунаком с двумя короткоствольными винчестерами наперевес, подошёл пружинистой походкой к Аркаше Деловому и председателю Мао. Аркаша просветлел ликом.
— Казбек, дорогой! — рассыпался он счастливым смехом дауна, узревшего в пыли блестящую монетку. — Как вовремя! Ну что, тварь, — повернулся он к Мао, — не ждал сюрприза?
Честно говоря, такого сюрприза не ждал и сам Аркадий Игоревич. Боря Грач сообщил ему, что Исай и Казбек неожиданно исчезли, поэтому необходимо срочно быть в Мокром Паханске утром 23-го, поскольку математик Миронов прибывает к полудню с дачи, а брать его некому. Пришлось всю ночь гнать по трассе, вооружившись до зубов и рассовывая ментам взятки налево-направо. Успеть успели, но не выспались и не пожрали.
На председателя Мао жалко было смотреть. Второй раз добыча ускользала прямо из-под его носа. Что говорить — умеет Аркаша подбирать команду. Да и сам просчитывет каждый шаг. Вон как лихо подстраховался.
Однако на этом сюрпризы не закончились. Казбек — тот самый ингуш, у друзей которого остановились Исай и Грач по прибытии в Мокрый Паханск, — подошёл вплотную к генеральному директору «Русского мира» и коротко врезал ему в сплетение. Аркадий Игоревич охнул и присел. Казбек толкнул шефа носком ноги в лоб, тот упал на спину, как жук-навозник, и несколько раз дёрнул лапками. Один из бойцов Аркаши рванул на помощь хозяину, но кунак выпалил из винчестера герою в ногу. Громила завыл и грохнулся набок, обхватив руками голень.
— В следующий раз будем рэзать головы, — сообщил Казбек ошеломлённой публике. — Тебе первому, сын ишака и внук барана, — презрительно бросил он Аркаше и плюнул в него.
Затем ингуш достал платок и промакнул им лицо. Голова кавказца казалась непомерно маленькой по отношению к его крупному, накачанному торсу, который держался на коротеньких кривых ножках. Тёмные волосы Казбека стояли дыбом, как у встревоженного ежа или у кладбищенского сторожа, которого ночью позвал глухой голос из могилы.
После того, как ингуш разобрался с Аркашей, он подошёл к Боре Грачу. Было очевидно, что с Борей боксёрский трюк не пройдёт, даже если Казбек взберётся на плечи кунака с винчестерами. Кавказец доходил Боре до пояса, и при желании верзила мог засунуть Казбека в карман. Но такого желания у Бори не возникло. Подойдя слишком близко, ингуш понял, что в таком положении ему с Борей разговаривать всё равно, что с Останкинской телебашней — слишком высоко голову задирать, фуражка сваливается. Пришлось снова отступить на несколько шагов — так делает художник, чтобы по достоинству оценить намалёванное полотно.
— Ну что, Грач, здорово, — кивнул Казбек Боре.
— Здорово, — коротко отрезал великан.
— Где математик? — спросил ингуш.
— Какой математик?
— Не серди меня, Боря, — покачал головой Казбек. — Скажи, где математик, и у нас с тобой проблем не будет. Ты пацан правильный, зачем тебе головняк? Ты же сам сказал, что чемоданчик у профессора, когда вы ночью с Исаем вернулись. Жалко, тогда мы с вами сразу не разобрались. Но надо было связаться с эмиром джамаата…
— Какой Амир? — не понял Боря. — Амир же в общежитии остался!
— Дурак ты, Боря, — пояснил ингуш. — И хозяин твой дурак. — Он кивнул в сторону Аркаши Делового, притихшего на спине. — Хотел сплавить такое оружие в руки врагов ислама. Но Аллах всемогущий и милосердный послал своих воинов, чтобы вырвать карающий меч из рук неверных. Где профессор?
— Ну, ты погнал, ара, — восхищённо выдохнул Боря. — Вы что, в натуре ваххабиты?
— Мы — правоверные мусульмане! — бешено взвизгнул Казбек. — Кончай дурака включать! Где математик, я говорю?!
ПОЯВЛЕНИЕ КАВКАЗЦЕВ объясняется до пошлости просто. Боря Грач и Серёга Исай волею случая и их боевого соратника Казбека угодили в осиное гнездо борцов за чистоту ислама. Увы, Аркаша Деловой был вынужден намёками, на пальцах объяснить своим верным псам, за чем они, собственно, начинают охоту в Мокром Паханске. Хотя бы для того, чтобы те ни в коем случае не повредили заветный чемоданчик! Обрывки информации дошли и до коварного ингуша, который поделился ими с сородичами. А те, в свою очередь, сообщили эмиру джамаата, проще говоря — главарю натуральной банды под зелёным знаменем Пророка. Эмир дал добро на изъятие драгоценного кейса. Адрес математика Казбек узнал вместе с Борей и Серёгой, но из-за суеты с получением инструкций от эмира ингуши прибыли на квартиру профессора Миронова уже ближе к вечеру. Там они никого и ничего не обнаружили, хотя поставили все комнаты вверх дном. Во время капитального шмона в квартиру ввалились два непонятных и агрессивно настроенных типа, которых воинам ислама пришлось грубо завалить. После чего ингуши быстро ретировались.
Часа в три ночи они вернулись в общежитие, где их ждал новый сюрприз. Обе комнаты оказались пусты — ни Грача, ни Исая, ни Амира. Правда, в триста двенадцатой валялась записка от Бори. Тот сообщал, что завтра в Паханск нагрянет Аркаша с бойцами, чтобы в полдень перехватить математика на пригородном вокзале и отвезти на развалины бывшего ЛТП, где и допросить — если нужно, с пристрастием. Чтобы не создавать лишнюю толкучку на «бану», воины ислама решили устроить засаду непосредственно в конечном пункте. Таким образом, их внезапное появление оказалось неожиданностью для всех, включая Борю и Аркашу Делового.
— ГДЕ ПРОФЕССОР?! — в очередной раз грозно зарычал Казбек на Грача.
— Да вот он, — указал Боря на профессора Миронова, который тщетно пытался спрятаться под беретку.
И в этот самый момент ангар снова наполнился звуками пальбы, падения тел, глухих и звонких ударов. А над всей этой мирскою суетой загремел голос Зевса-громовержца:
— Ну-ка, ****и, лапы в гору! Федеральная служба безопасности!
— Надеюсь, это финиш, — простонал Боря, затыкая уши. — Башка уже лопается.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ,
повествующая о том, как чекист-тетерев превращается в законного таксидермиста, а человек с лошадиной фамилией пьёт чай из пузатого самовара
А ПРОИЗОШЛО ВОТ ЧТО. Пока на арене выступали Казбек и стрелок из винчестеров, воины ислама так загляделись на соратников по вере, что совсем утратили бдительность. И поплатились за непростительную беспечность. Пользуясь обстановкой всеобщего бедлама, на них налетела несметная толпа чекистов, которая долго подкрадывалась со всех сторон к вместительному ангару. Некоторые кавказцы вздумали было сопротивляться, но, как известно, лучший аргумент в дискуссии — вовремя выпущенная пуля. Те, кому повезло, получили по тыквам прикладами автоматов, рукоятями пистолетов и просто крепкими кулаками. Схватка длилась недолго. Победившие чекисты пинками согнали всех в центр помещения. Однако всё равно сотрудников ФСБ набилось столько, что в ангаре стало тесновато.
— Алёнушка, я ничего не понимаю, — тихо обратился председатель Мао к подруге. — Они прибывают и прибывают! Что за балаган?
— Ах, я не знаю, — раздражённо скривила губки Алёнушка. — В таких случаях обычно раздают программки с кратким содержанием балета. Давай подождём. Наверняка это ещё не всё.
— Какое не всё?! — возмутился Михаил Ёсункунович. — Здесь уже дышать нечем!
Чекисты тем временем сосредоточенно и деловито связывали присутствующим руки за спинами и сажали граждан на бетон. Для девушки в анакондовых сапогах сделали исключение. Математик Миронов неожиданно оказал сопротивление.
— Я профессор! — вопил он, размахивая граблями. — Вы с ума сошли!
— Гражданин начальник… виноват — товарищ полковник, тут какой-то прыщ типа дёргается, — отрапортовал один из бравых парней невысокому мужчине лет пятидесяти, одетому в коричневое пальто с мелкими черными крапышками. — Говорит, он профессор.
— Профессора вязать двойным узлом, — приказал полковник, поправив серенькую кепку-«восьмиклинку». — Разберёмся.
Он обвёл поле боя печальным взором Наполеона, наблюдающего пожар Москвы.
— Так, волки/ тряпошные, — обратился Наполеон к поверженной толпе, — сильно вы меня рассердили. До глубины нутра. Продолжать в этом направлении не советую. Ну, с басурманами всё ясно, — махнул он в сторону притихших ингушей. — Они и без того зажились на этом свете. А вот у прочей сволочи шанец ещё есть. Хотя и небольшой, — уточнил печальный полковник. — Сейчас все по порядку будут подробно отвечать на мои вопросы. Которые не будут, умрут тяжело, но достойно.
Народ безмолвствовал. Народу стало страшно. Вид и речи полковника как-то не вязались в сознании народа с благородным образом офицера могущественной спецслужбы. То есть понятно, что и в спецслужбах немало личностей, не соответствующих высокому званию. Но полковник в серой кепке, казалось, затесался в чекистские ряды вообще из другой оперы. И чекисты у него были какие-то неправильные. Они органично смотрелись бы в зоне предельно строгого режима или на глухом лесоповале республики Коми. И то не в конвойной форме, а в стёганых зэковских ватниках.
Полковник вынул из кармана пальто огромный клетчатый платок и громко высморкался. На тыльной стороне чекистской руки сияло синее восходящее солнце, а под ним корявыми буквами было наколото короткое слово «УХТА».
— Григорий Никанорович, с кого начинать будем? — почтительно осведомился у руководителя операции кряжистый тип, небритым ликом смахивающий на заспанного Малюту Скуратова.
— А давай с нехристей, — сделал ленивую отмашку полковник. — Их не жалко.