— Натали, я нашел!
Она поспешно застегнула молнию на джинсах и надела просторную темную рубашку, которую выдал Гандерас.
— Что? — удивилась гостья.
— Альбом для эскизов! Я помнил, что Алисия оставила его где-то здесь, но где точно, не знал.
Не обращая внимания на жгучую ревность, которая вспыхивала в ней каждый раз при упоминании этого имени, Натали открыла дверь в кладовку, откуда доносился голос.
— Альбом для эскизов? — Она откинула с лица мягкие, непослушные после мытья волосы, но при первом же движении те снова рассыпались, закрывая глаза легким волнистым занавесом. Нетерпеливым движением руки Натали еще раз попыталась собрать непокорную копну. — Алисия любит рисовать? Она художник?
— Да, причем довольно известный. — Антонио задумчиво улыбнулся, вспоминая потрясающее панно из цветного стекла, которое сотворила Алисия специально для его дома близ Барселоны.
Художница изобразила величественный корабль, который, подняв паруса, вздымается на огромных волнах, отороченных белой пеной.
— Многие галереи почитают за честь выставить ее работы.
— Вот это да! — вырвалось у Натали. Мало того, что Алисия — красивая и отважная женщина. Возлюбленная Антонио создает прекрасные картины. Да, в сравнении с Алисией она явно проигрывала. — Ну почему жизнь так несправедлива? — еле слышно добавила Натали.
— Что ты сказала?
— Мне очень нравятся витражи, — проговорила Натали первое, что пришло в голову. Зачем Антонио знать, что она завидует женщине, которой судьба дала все — и красоту, и ум, и счастливую любовь, и талант? — Однажды мне довелось увидеть потрясающий витраж. Я долго стояла, зачарованная, не в силах отвести глаз. Там изображены таинственные сумерки, время, когда оживают древние легенды. Цепь загадочных суровых гор, которые острыми пиками упираются в алеющее закатом небо. А внизу, сверкая жидким золотом, переливается величественный океан.
— Этот витраж стоит сотни тысяч песет. Но Алисия специально оценила его столь высоко, потому что ей не хотелось расставаться с одним из самых любимых творений. И все же ее работу купили.
— Так, значит, Алисия — автор этой впечатляющей картины? — спросила Натали, пораженная новостью.
Антонио утвердительно кивнул.
— Да, она действительно талантлива. Удивительно чувствует море, изображает его так, что, кажется, слышится шум прибоя. — Он протянул девушке альбом. — Алисия — замечательная женщина. Впрочем, ты тоже.
А Натали не знала, что делать: сердиться, радоваться или плакать. Почему так несправедливо устроен мир? Одним природа дала все, другим — так мало. Алисию любили, уважали за стойкость характера и ум, преклонялись перед ее талантом. А чем могла похвастаться Натали? Тем, что мужчина, который пылает страстью к ней, отдал сердце Алисии? На душе стало мучительно больно.
Чтобы немного успокоиться, она принялась перелистывать альбом. Первые три листа занимали эскизы. В разных ракурсах изображались деревья. Видимо, ураганный смерч вырвал их с корнем и бросил на растерзание океану, а затем волны вынесли добычу на пустынный песчаный берег. Стволы и сучья приняли фантастические очертания, словно столкнулись с неведомой космической силой.
— Думаю, лучше не пользоваться этим альбомом, — сказала Натали. — Возможно, Алисии не понравится, что….
— Полагаю, она бы не возражала. К тому же, как видишь, здесь всего лишь первоначальные наброски для панно. А его Алисия давно завершила, так что они не представляют для нее никакой ценности.
Закрыв альбом, Натали с сомнением посмотрела на Антонио.
— Повторяю, спокойно принимайся за работу, — настаивал он, заметив ее недоверие. — Сэкономишь массу времени, не надо отправляться в город за необходимыми покупками, а затем снова возвращаться, чтобы завершить рисунки. Теперь, когда у тебя есть занятие для души, думаю, ты останешься хотя бы на пару дней. — Антонио с надеждой посмотрел на Натали и неуверенно добавил: — Если, конечно, тебя не ждут какие-либо важные дела.
Она не верила своим ушам. Неужели правда? Гандерас сам, да, да, сам, просит ее задержаться. Какое счастье! Ведь именно об этом она и мечтала.
— Нет, мне некуда спешить, и я с удовольствием отдохну в нашем райском саду, — ответила Натали.
Антонио подошел к девушке, глаза которой так и сияли, и обнял ее. Вдыхая тонкий аромат, он боялся поверить в удачу. Итак, они пока вместе. Сказка продолжается.
Но тут совесть напомнила, что непорядочно, пользуясь благодарностью, просить Натали об одолжении. Разве можно идти наперекор судьбе? Они слишком разные, а потому им не суждено быть вместе. Рано или поздно предстоит разлука. Однако Антонио отгонял навязчивые мысли. Впереди у Натали целая жизнь. Неужели она когда-нибудь будет сожалеть о днях, проведенных в обществе мужчины, который подарил ей любовь, нежность, страсть?
— А еще я нашел карандаши. — Отпустив Натали из объятий, он передал ей небольшую коробку. — Может, пригодятся?
— О, конечно. — Именно такие карандаши требовались для набросков, которые задумала художница. Она смотрела на них почти с благоговением.
— Ты разглядываешь их так, словно они волшебные, — сказал Антонио, с удивлением посмотрев на Натали.
— А ты не ошибся. Они действительно волшебные. Без них я все равно, что соловей без песен о любви.
Антонио долго молчал, потом вдруг грустно улыбнулся.
— У тебя самые красивые и необыкновенные глаза, — признался он. — Они напоминают лес, окутанный дымкой. Зеленые, с серебром, всегда искрящиеся жизнью.
Натали хотелось повторить, что она любит его, но, вспомнив, как холодно он воспринял ее признание, девушка лишь грустно улыбнулась. Не проронив ни слова, Антонио забрал карандаши и альбом, сложил в рюкзак и забросил его за плечи. По шаткому бревну, служившему временной пристанью, они ступили на каменистую землю.
— А раньше здесь пролегала тропа, — сказал Антонио, указывая на берег, поросший стелющимися растениями.
Сплошной зеленый ковер заканчивался возле обрывистых скал, где поднимались в небо развесистые кроны сосен и пихт. С каменистых утесов зеленой бородой свешивался мох. Алели колючки гигантских кактусов. Терпко пахло акацией и мимозой.
Неожиданно густые заросли расступились, и путники оказались на небольшой уютной прогалине. Со скал, извиваясь, струился крошечный водопад, сквозь сосны голубело небо.
Натали присела на величественный камень, изрезанный древними морщинами.
— А что ты намерен делать, пока я буду рисовать? — спросила она, доставая альбом и карандаши.
— Думать, — неожиданно ответил Антонио. — За этим, собственно, я и пришел сюда.
Натали виновато посмотрела на Гандераса. Ей стало неловко, что она постоянно отвлекает его глупыми вопросами и разговорами.
— Я приплыл в эту бухту, потому что у меня болела душа. Но благодаря тебе я успокоился. — Он слегка коснулся губами ее рта. — Если бы я не нуждался в тебе, мы давным-давно уплыли бы в сторону материка. Так что не думай, что твое присутствие мне в тягость. Рисуй, сколько пожелаешь. Я буду поблизости, если вдруг понадоблюсь.
Повернувшись, он направился к зарослям папоротника, но, внезапно остановившись, добавил:
— Забыл предупредить тебя: не вздумай забираться далеко. Можешь нарваться на весьма коварные утесы, заденешь ногой камень и, не дай Бог, свалишься.
Новые впечатления и образы переполняли Натали. Она присела на бревно, покрытое мягким мхом, и взялась за карандаши, забыв обо всем…
Прошло несколько часов, прежде чем она вернулась к реальности. Антонио находился где-то рядом, Натали чувствовала его присутствие. Обернувшись, она улыбкой приветствовала Гандераса, который стоял прямо за ее спиной.
— Ты давно здесь? — Она заметила, как смягчились суровые черты лица в ответной ласковой улыбке.
— Давно. Я любовался тобой. Ты была очень увлечена и сосредоточенна. Своей изящностью ты напоминаешь грациозную молодую лань, которая замерла на опушке леса и готова в любую секунду исчезнуть в густой чаще.
Натали, явно польщенная, опустила глаза. Она никогда не считала себя особо грациозной, и комплимент, прозвучавший из уст любимого, доставил ей удовольствие.
— Как насчет перерыва? — спросил он, заглядывая в альбом.
— С радостью. У меня даже руки занемели, — призналась Натали. — Я давно не рисовала. Но остановиться просто невозможно. Столько чувств, столько образов рождается в душе! И обязательно хочется все запечатлеть. Чтобы потом, перелистывая альбом, вспоминать о сказочно красивом месте, где я, пусть ненадолго, нашла рай и любовь.
Забрав карандаши и альбом, Антонио аккуратно сложил их в рюкзак.
— Пойдем. Я кое-что тебе покажу.
Не задавая вопросов, она последовала за ним.
Среди мохнатых пихт стоял бревенчатый домик. Мох карабкался по стенам, свешиваясь с крыши, но, несмотря на, казалось бы, нежилой вид, хижина была построена явно недавно. В окнах приветливо поблескивали стекла, а петли, на которых держалась дверь, и ручки, не успели проржаветь.
— Как ты нашел это милое убежище? — спросила Натали у Антонио, остановившегося у порога.
— Я сам соорудил его.
Она взглянула на Гандераса. Глаза цвета оникса смотрели на крошечную виллу. Высокие напряженные скулы, прямой нос, мужественная линия подбородка. Никогда еще Натали не видела его таким сосредоточенным.
— Пойдем, — тихо пригласил Антонио, протягивая ей руку.
Переплетя пальцы, они поднялись на крыльцо. На двери не было ни замка, ни засова, войти сюда мог любой прохожий.
Антонио открыл дверь и, подняв Натали на руки, внес ее под крышу уединенного пристанища, построенного несколько лет назад. Он оставил дверь открытой, чтобы в домик проникал аромат хвои и свет, который струился сквозь пелену редкого тумана.
Внутри стояли стол и стул. На полках пылились причудливые морские раковины и целая флотилия макетов различных кораблей. Очаг, выложенный из камней, отполированных морскими волнами, придавал комнате особый уют. В углу возвышалась массивная деревянная кровать, на которой лежали аккуратно сложенные одеяла.