– Если будешь продолжать, я приду к выводу, что ты на стороне антиглобалистов, – пошутила Джил.
– Я на стороне здравого смысла. Ты знаешь мои принципы. Свобода – это не возможность делать все, что ты хочешь, не вседозволенность. Свобода – это когда никто не может заставить тебя делать то, что ты не хочешь. Это свобода твоего выбора, не ограниченная рамками никаких навязанных тебе доктрин. А когда меня загоняют в прокрустово ложе догм, я начинаю бунтовать.
Во многих европейских странах известный детектив Агаты Кристи «Десять негритят» переименовывают в «Их было десять», убирая вообще слово «негритят», которое вызывает у них отрицание. А как можно запрещать английский народный гимн, в котором есть гордые слова «мы не рабы». Оказывается, само упоминание этого слова кого-то оскорбляет. По-моему, дело доходит до маразма.
Я абсолютно искренне считаю, что сказать женщине комплимент или предложить встретиться понравившейся тебе особе – вовсе не оскорбление или вызов, а проявление симпатии, если не любви. Я считаю, что нужно пропускать даму вперед, помогать ей садиться в машину, подавать ей пальто и всячески о ней заботиться. Не вижу в этом ничего плохого. Я всегда выступал за свободу нравов. Человек имеет право встречаться с кем угодно и как угодно. Но он не должен навязывать свои взгляды и привычки другим, у которых своя свобода. Ведь свобода универсальное понятие. Вы имеете право жить как вам нравится, а я имею право жить как нравиться мне. Никто не имеет права устанавливать истину в последней инстанции. Поэтому важна не только жизнь черных. Важна жизнь каждого человека, независимо от цвета его кожи. Приоритеты должны быть универсальны. Каждый человек рожден свободным и имеет свои естественные права. А извиняться за рабство, которое было триста или двести лет назад, по-моему, несколько нелепо. Я белый человек, мои предки всегда жили на Кавказе и не имели никакого отношения к вывозу чернокожих людей из Африки на невольничьих суднах. Почему я обязан отвечать за поступки белых людей, совершенные в другие эпохи и в других странах? Увы, помимо прекрасных моментов в истории человечества, было множество ошибок и тяжких преступлений. Всё это давно осуждено. Теперь человечеству надо думать о том, чтобы не повторить этот кошмар в будущем, а не вынуждать всю планету каяться и извиняться друг перед другом за прошлое. У нас тогда и целой жизни не хватит на все эти извинения и покаяния…
Джил протянула Дронго халат и уточнила:
– И ты полагаешь, что тебя могут понять?
– Я уверен, что рано или поздно мы придем к пониманию необходимости свободы каждого человека, отсутствия претензий, уважения прав и равенства всех людей перед законом, независимо от его расовой, половой, религиозной, социальной принадлежности.
– И какое отношение это имеет к нашим проблемам в этом доме?
– Самое прямое. Нарушены основополагающие принципы, на которых держатся семьи в этой стране. Поэтому здесь все не так, как в традиционных семьях. И это приводит к трагедиям.
Внизу раздались сигналы приехавших автомобилей. Прибыли не только следователь и прокурор, но и полицейские машины оперативной группы. Дронго закончил одеваться и невесело усмехнулся.
– Кажется, мы все останемся без завтрака. Потерпишь?
– Конечно. Ничего страшного.
– Я постараюсь организовать тебе бутерброды, – пробормотал он, – только не открывай никому дверь.
Когда Дронго вышел в коридор, то увидел Лиану в длинном черном платье. Женщина с любопытством смотрела на него.
– Я слышала, что у нас снова убийство? – спросила она. Невозможно было не заметить ее волнения.
– Да. У пруда, – кивнул Дронго.
– Его действительно застрелили?
– Вам наверняка уже обо всем рассказал ваш супруг.
– Лишь в общих чертах. Он пошел вниз, чтобы узнать, когда будет завтрак.
– Не слишком ли цинично?
– По-моему, нет. Очень прозаично. Мы наверняка останемся без обеда, а может, и без ужина.
– Это вас сейчас больше всего волнует?
– Не я же сыщик, а вы, – мрачно ответила она. – А почему Джил все время запирается на ключ? Боитесь, что кто-то может войти в вашу комнату?
– Боюсь, что убийство Рагиба – не последнее в этом поместье, – достаточно откровенно ответил он.
Она нахмурилась.
– Кто, по-вашему, мог сделать подобное? Керим? Эльнур? Салхаб?
– Вы не назвали своего мужа.
– Потому что точно знаю, что он не стрелял.
– В момент выстрела он был с вами?
– Д-да, – сказала она, чуть запнувшись, на что Дронго тотчас обратил внимание.
– Он не был с вами, – нахмурился Дронго, – и не нужно сейчас лихорадочно придумывать ему алиби.
– Роберт боится располнеть и потому бегает по утрам. И еще он снова начал курить. Когда он бросил курить, то сразу поправился.
– Значит, он не был с вами в момент выстрела.
– Не был. Но я уверена, что он не мог выстрелить в человека. Для этого нужен совсем другой тип мужчины.
– А что, у вас было много знакомых мужчин – убийц? – спросил Дронго.
Она снова усмехнулась.
– У меня не было таких знакомых, – ответила Лиана, – просто я живу с Робертом и хорошо представляю, на что он способен, а на что – нет.
– Кто-то взял ружье из кабинета Алхасова, которым и был застрелен Рагиб. Насколько я помню, вчера вечером вы заходили к нему в кабинет.
– Ну и что? Это значит, что ружье забрала я? – иронично осведомилась Лиана. – Я была о вас лучшего мнения. Поверьте, я ничего не трогала и тем более не стреляла в Рагиба.
– Вы умеете стрелять?
– Умею. Я могла бы солгать, но не хочу. Я занималась стрельбой из лука. Была даже вице-чемпионом Грузии. Иногда стреляла из ружья. Но это для забавы. По тарелочкам. Ну как? Теперь я ваш главный подозреваемый?
– Не уверен. В убитого стреляли почти в упор, с нескольких метров. Для такого выстрела не обязательно быть вице-чемпионом. Для этого достаточно вообще держать ружье первый раз в жизни.
– Вы меня успокоили.
– Напрасно. Я бы на вашем месте не успокаивался.
– Могу узнать – почему?
– Вчера кто-то задушил Лиду, а сегодня застрелили Рагиба. И убийца сейчас находится рядом с нами.
– Почему вы так уверены?
– Потому что никто после выстрела не вышел из поместья. Подозревать можно каждого, кроме хозяина дома.
– Почему? Почему вы исключаете его из этого списка?
– Он был рядом со мной, когда раздался выстрел. Поэтому я его исключил. Джил и кухарку тоже можем исключить. Они вчера никуда не выходили из дома. Остаются четверо мужчин. Салхаб, Керим, Эльнур, Роберт. И две женщины. Вы и дочь хозяина. Как видите, работы много, выбор большой.
– Но больше всех вы все равно подозреваете меня, – спокойно предположила Лиана. – Я просто идеальный кандидат. Ведь это я отравила племянника Алхасова. Он попросил, и я сделала, потому что терпеть не могу этого молодого хама. Кроме того, мы с Робертом здесь единственные, кто не связан родственными узами с хозяином дома. Остальные – члены его семьи. Вот и всё. Остаемся я и Роберт. Все правильно?
– Почти. Непонятен только мотив. Должен быть мотив, иначе вся эта конструкция рушится.
– Слава богу, – произнесла она, – оказывается, вы можете говорить обнадеживающие и даже приятные вещи.
– Не спешите, – пробормотал Дронго. – Если попадется достаточно въедливый следователь, то он быстро найдет мотив. Не забывайте, что мы находимся не в Европе.
– Не совсем поняла. При чем тут Европа.
– Я разговаривал с младшим братом Алхасова. Кажется, он немного влюблен в вас.
– Возможно. А какое отношение это имеет к моей личной жизни?
– Салхаб ревновал вас к своему брату. Вы слишком много времени проводили вместе. И вы об этом знаете. Более того. Вы знаете и о том, что Салхаб проболтался о ваших прежних отношениях с его старшим братом.
Она не покраснела, не смутилась. Даже не отвела взгляда. Просто смотрела ему в глаза.
– Да, – твердо произнесла Лиана. – Салхаб выдал все моему супругу. Но тот поступил как настоящий мужчина. Он не поверил мерзавцу, потому что понял – это своеобразная месть озлобленного и больного человека. Роберт видит, что в моих отношениях с Эльбрусом нет и намека на интим. Хотя Алхасов был не против, но я считала подобное поведение просто безнравственным. И категорически ему отказала.
– Странная логика. При всем этом вы продолжали смотреть за его младшим братом, бывать в этом доме и принимать зарплату от хозяина. Вы же знаете, что вас ненавидят родственники Эльбруса! Или вы не можете разорвать с ним из-за того, что Роберт связан с Алхасовым финансовыми узами?
– Возможно, и поэтому, – задумчиво произнесла Лиана. – Хотя мы твердо решили, что это будет наш последний визит сюда. Мы собираемся объявить об этом Эльбрусу. Слишком неприятно чувствовать, как все вокруг нас ненавидят.
Внизу раздался шум подъезжающих машин.
– Сейчас у нас будет много работы, – пробормотал Дронго. – И очень сложно будет объяснить, что здесь происходит. Я бы на месте следователя никому бы не поверил.
– Возможно, он последует вашему совету, – кивнула Лиана.
Дронго поспешил к лестнице. Увидел стоявших внизу Керима и Роберта. Когда он обернулся, то заметил, как быстро закрылась дверь в комнату Салхаба. Возможно, младший брат подслушивал их разговор с Лианой. Дронго поморщился. Нужно было говорить тише. И предусмотреть, что, помимо убитой Лиды, чужие тайны в этом доме интересуют многих, если не всех…
Глава 12
Прокурор Наим Мансуров был родственником одного из высокопоставленных сотрудников администрации президента, и об этом все знали. Точнее, сам прокурор сделал все, чтобы об этом узнали как можно больше людей. Прокурор был чуть ниже среднего роста, со сросшимися бровями, смешным, почти кукольным лицом и фигурой, напоминающей раздувшийся шар. Поговаривали, что Мансурова активно продвигают в прокуратуру республики, где тот займет более ответственный пост. Возможно, станет начальником управления или заместителем прокурора республики. И поэтому сейчас он пребывал в раздраженном состоянии, мрачно взирая на все происходящее. Ему совсем не хотелось, чтобы двойное убийство в доме бывшего чиновника испортило его карьеру.