Варвара резко повернулась:
— Вот это и обидно.
Помолчав, она глухо прибавила:
— Прости, я не обижаюсь.
И, еще тише, практически неслышно:
— Завидую.
Она закрыла глаза. И я закрыл. Как оказалось, ненадолго.
Часть вторая
Все это произошло почти только что по меркам нормального человека. Здесь, увы, таких не водилось. Не минуло и нескольких часов, а меня распяли на земле, прижали всем, чем прижалось, и измывались, устроив пытку удовольствием. Кто бы сказал еще вчера, что такое возможно. Я бы посмеялся. Ха-ха. Думаете, не смешно?
Согласен. Совсем не смешно.
Я лежал, раскинув руки подобно человеку с рисунка Леонардо да Винчи, и принимал судьбу как есть. Она весьма странно, но приемлемо принимала меня, хотя и неприемлемо, но это уже мои заморочки, до которых захватившему власть большинству дела не было.
Варвара пресекла благие намерения Антонины и некоторых других, кто тоже выразил взглядом понимание и сопереживание.
— Мы собрались ради себя, а не ради него! — возмущенно вещала преподавательница, распрямляясь в пояснице и вновь перенося вес на мои бедра. — Наш урок — на тему брать, а не давать, к теме и вернемся. Какие можете назвать поверхностные способы?
Мысли обо мне мгновенно вылетели из головок, как попугайчики из открытой клетки, запорхали, заголосили — цветные, но схожие. Разные, но не настолько, чтоб. За кем-то повторяемое вечно выдававшие за свое.
— Главный поверхностный способ — это погладить, — блеснула эрудицией Амалия.
Глубокие умные глаза моргнули и исчезли под прядью. Амалия выглядывала из-за Майи как мышка, которая прячется от кота. Кот — это я, если что. Обалдеть.
— Потереть, — смущенно предложила Феофания другой вариант. — И… потереться.
— Полизать, — сказала и сразу скрылась за спинами Софья-Анна-или-как-ее-там.
Все-таки Софья. Анна с Ираидой и Марианной в дозоре. Марианну теперь ни с кем не спутаю, а остальные — темные лошадки без собственного мнения или столь тщательно его скрывающие, что даже разница в росте, сложении, прическе и совершенная непохожесть лиц делала их однояйцевыми близнецами серости.
— Довести до салюта, — звучно ввернула Ярослава, — всем, чем можно. Естественно, без работ на глубине.
Вот эту ни с кем не спутать. Лишь бы держалась подальше.
— Правильно, — приняла Варвара. — Сформулируем четче: поверхностная ловиласка осуществляется в основном руками, ртом и детородно-питательными органами. По тому, чем ласкают, она называется верхней, средней и нижней. Верхняя подразделяется на губную, языковую и совместно-переменную, включающую в себя абсолютно все части лица, например, нос, щеки, ресницы, подбородок… В список входят даже волосы. Средняя — ручная и корпусная. Нижняя… думаю, понятно. По качеству воздействия поверхностная делится на успокаивающую, возбуждающую и опустошающую. А кто перечислит погружные способы? Давайте вызовем самых младших, им в первую очередь нужно подтягивать знания. Клара!
Почти на год отставшая от меня в возрасте царевна привстала, прокашлялась и звонко отрапортовала:
— Вкусный, тесный и опасный!
— Умничка. Как понимаете, каждое из названий в разное время и у разных людей оказывается вовсе не тем, чем в давние времена кем-то назвалось и закрепилось в качестве термина. — Оставляя больше пространства для возможного маневра, Варвара съехала по моим ногам чуть назад. — Мы будем пользоваться ими только как терминами.
Потесненные Антонина с Ярославой сдвинулись вбок. Правильно оценив состояние пособия как не склонное к побегу, они сели рядом на корточки, их придерживающие руки остались на моих лодыжках, а лица устремились на главного героя вечера.
Хоть глаза прячь, в самом деле. Если остальные, сидевшие так же на корточках, находились позади, резко сбоку или вполоборота ко мне, то попытка расположившихся напротив Антонины и Ярославы спрятаться от меня сведением коленей потерпела провал. Я не собирался играть в стеснение, когда две дюжины глаз во имя знаний спокойно любовались моими достоинствами и считали это само собой разумеющимся. Если дозволено им, почему нельзя мне? Потому что пособие? Еще лучше. Пособие — оно. Неодушевленная вещь. Какие претензии к вещи?
Гм. А если разобьют сгоряча?
До этого момента, чтоб что-то увидеть, мне приходилось жутко коситься или вертеть головой. Теперь я успокоился и просто выбрал три мощные цели: неугомонную преподавательницу и двух «телохранителей» с боков этого полководца приключившейся битвы полов. Им тут же подыскались имена: Большой и Великолепный. Большой плюхнул мясистую плоть на соединенные коленные чашечки, что почти утонули под обрушившимся на них счастьем. Большие бедра плотно сдвинулись, но в глубине колосилась примятая рожь, и проглядывало глубокое нетерпение. Даже подозрительность и надменность на лице вечной пессимистки проигрывали другому выражению в сердитости и недовольстве миром. Насупившиеся валики щурились с угрюмостью полярника, который заждался смены. И с такой же надеждой. Неужели это — именно то, что готовит мне судьба? Судьба, ку-ку, ты, случаем, не рехнулась? Не скажу, что в сложившейся ситуации стану возражать слишком сильно, но это… неправильно. Не должно быть так. Должно быть совсем не так.
А как должно? Любой отработанный способ, прописанный сценарий или доведенный до совершенства ритуал со временем выхолащивается — когда становится навязываемым. Когда выполнять его заставляют — люди находят обходные пути. Этим путям радуются, хотя ритуал, как правило, лучше и красивее, он более наполнен всем — от смысла до накала, вызванного долгим ожиданием-переживанием, и от формы до содержания. Конечно, потом для посторонних такой ритуал можно воспроизвести как в первый раз, внутренне посмеиваясь, что обманули систему — но это будет обман себя. Человек делает выбор, и этот выбор определяет судьбу. Здесь, в невыносимо неуклюжем мире-пародии на наш, традиция навязывала такой вот урок. Но я со своим мировоззрением — я-то воспитан по-другому! Пусть желания часто опережали здравый смысл, но у меня имелись четкие установки, что такое хорошо, и что такое плохо. Если приходилось поступать плохо (это случалось исключительно по необходимости, хотя довольно регулярно), от этого мне сначала недолго было хорошо, а затем очень долго плохо. Теперь мозги заклинило: от местного церемониально-принудительного «хорошо» мне было хорошо, и для всего этого мира это тоже было хорошо; противоположности сошлись, причем в мою пользу. Очуметь. Вопрос: где подвох? Судьба просто так только забирает, но никогда ничего не дает. Чтобы получить, нужно потрудиться, иначе вступает закон синусоиды: чем лучше было, тем хуже станет. И если меня вознесло на самый пик чувственных удовольствий, невероятных и для большинства просто непредставимых — как глубоко потом падать?
Судьбу мои мнительность и щепетильность не волновали. Вместо нее откликнулся, перехватив взгляд, второй Варварин телохранитель, которого я назвал Великолепным — ведьмоглазая наяда Ярослава. Яркие белые волосы струились по телу, губы чувственно выпятились и слегка приоткрыли аналогию того, что с внимательным прищуром диверсанта взлохмаченно наблюдало за мной из тьмы в другом месте. Судьба, кукукнувшаяся с двенадцатиэтажки, ты мне и это готовишь? Пожалуй, не стоит лишний раз тебя искушать. У тебя это лучше получается. Это что же: соревнование, кто кого больше искусит? На данную минуту я продувал с разгромным счетом.
Вопрос: а хочу ли я выиграть?
— Давайте на секунду отвлечемся и поговорим о том, о чем забыли вначале, — предложила преподавательница. — О поцелуях.
Слово возымело эффект пинка. Все подтянулись, взбодрились, а уже взбодренные мечтательно заулыбались.
— Если б однажды мы вдруг решили следовать мужским желаниям, удовольствию от поцелуев пришел бы конец, — возвестила Варвара, — они бы просто исчезли из жизни, как некогда большие птицы и звери, чьи скелеты иногда находят в земле. У мужчин поцелуи не являются самодостаточным удовольствием, а только переходом к главному наслаждению. Мы не проходим поцелуи как упражнение, поскольку это интимная и очень индивидуальная сфера ловиласки. Поцелуи— это волшебная параллельная жизнь в другой реальности, необозримая, невероятно волнующая и совершенно неведомая второй половине человечества. Чапа, какие поцелуи ты знаешь?
Нашла кого и когда спрашивать. С трудом набравшись сил, я вытолкнул:
— В губы.
— А еще?
— В щеку.
— Еще! — требовательно сжали меня колени Варвары.
— В лоб. Или…
Она совсем меня смутила.
— Или? — упорно настаивала чертова провокаторша.
— В ушко. И в макушку.
— И все? — Не дождавшись продолжения, которое всем и так наглядно демонстрировалось, преподавательница победно выдала: — Вот вам пример мужского понимания проблемы. «В губы и не в губы». А между тем поцелуи бывают дружескими, родственными, материнскими…
— Материнский разве не родственный? — Брови Антонины недоуменно сдвинулись, а ладони привычным движением поправили обширно выпиравшую гордость, что в измерении визуального сравнения могла бы по-матерински-родственно накормить не только обеих соседок, но и весь собравшийся коллектив.
— Станешь матерью — поймешь разницу. — Недовольная, что перебили, Варвара продолжила с прерванного места: — Еще они бывают официальными, неофициальными, примиренческими, случайными, из сострадания, из любопытства и, конечно, любовными. Любовные в свою очередь делятся еще на бесконечное количество категорий, а не как считают мужчины — в губы и не в губы. Их очень много, перечислю то, что вспомню. Поцелуи бывают: поверхностными, глубокими, привычными, стыдливыми, бескорыстными, подчиняющими, дарящими, отбирающими, безвольными, сладостными, мучительными, небрежными, выжимающими, расчетливыми, лакомыми, успокаивающими, сухими, сочными, томными, дурманящими, эгоистичными, прощальными, разрешающими, лживыми, мечтательными, нежными, грубыми, шутливыми, великодушными, неисчерпаемо-бездонными, искренними, лаконичными, деликатными, самоуверенными, сдержанными, безрассудными, возбуждающими, жадными, деловитыми, рассеянными, застенчивыми, дерзкими, угрюмыми, скучными, робкими, намекающими, медленными, быстрыми, восторженными, легкомысленными, наивными, старательными, ленивыми, заботливыми, торопливыми, отточенными, неумелыми, обездвиживающими, обезволивающими, кроткими, бездушными, щедрыми, провокационными, задумчивыми, боязливыми, умоляющими, покорными, равнодушными, соблазняющими, страстными, обязующими, горячими, холодными, покровительственными, поощряющими, несерьезными, извиняющимися, отстраненными, вопрошающими, взаимными, односторонними, всасывающими, лижущими, обволакивающими, невинными, вялыми, неотпускающими, игривыми, бестактными, натужными, снисходительными, внезапными, свирепыми, обнадеживающими, упоительными, оттаивающими, из жалости, подвигающими на следующий шаг, без языка, с языками, с языком, изображающими ловиласку, замещающими ее и несущими удовольствие сами по себе. Есть женщины, умеющие взорваться от поцелуев.