— Неофициальный, — вслух уточнила Варвара, — просто объявленный, то есть, еще все возможно. Даже невозможное. Помнишь, на горе читали возвышенку: я не прошу, я действую. Трудно — да, долго — может быть, но не невозможно.
— Эту энергию бы да на благое дело… — Я поморщился. — А ты пропустила строчку: слушаю умных, но верю только верным, в этом состоит мудрость.
— Пропустила. Потому что несла другую мысль.
— А я эту. Верю только верным. Человек, отбивающий невестора у другого, доверия не заслуживает.
Тело Варвары заметно напряглось.
— Это как бы отказ?
Не привыкла к отказам.
— Это как бы намек, что все остается, как есть, — объяснился я.
У костра появились первые полностью постиравшиеся ученицы. Слепо озираясь в темноту, они опасливо семенили к сушилке, выжатые перекручиванием рубахи служили прикрытием. У жердей босые ножки задумчиво затоптались. Настороженные лица вновь оглянулись во все стороны. Решившись, царевны поднялись на цыпочки, быстро накинули имущество на высокие поперечины и опрометью унеслись во тьму.
Варвара отследила мой косившийся взгляд.
— Они стесняются. Нужно что-то придумать.
— Посидишь здесь, пока Антонина не вернется? — предложил я. — Отойду подальше, чтоб не смущать.
К моему удивлению, Варвара отрицательно покачала головой.
— Стеснение убивает игра. Нужно… — Ее взор упал на мою грязную рубаху. — А почему ты тоже не стираешься? Ты же командир. Нам будет стыдно идти рядом с таким вонючкой.
— Сами вонючки, — обозлился я. — Понюхали бы себя, когда из плена вышли.
Варвара вспыхнула пороховым складом, в котором закурили:
— Обстоятельства непреодолимой силы не считаются!
— Но весьма ощущаются.
— Нужно понимать, что плен — не наша прихоть.
— Мозг понимает. Носу не объяснишь.
— Ладно, допустим. — Варвара взяла себя в руки. — Теперь ситуация изменилась. Есть возможность помыться и постираться. Нехорошо отлынивать.
— Как ты это представляешь? — с нажимом вопросил я.
На озере не стихал веселый гомон и плеск. Варвара тоже прислушалась. Ее пальцы, обнимавшие ноги, машинально забарабанили по гладким коленным чашечкам.
— Не вижу препятствий, — спокойно заявила она.
— Не заметила хоть краешком помутившегося сознания, что я отличаюсь от остальных?
— Хвостиком спереди? — раздалось насмешливо. — Эка невидаль. Мы уже бились плечом к плечу без одежды. В походе все равны.
— Я равнее. Я ваш командир.
— Только на время похода, и то случайно.
— Но командир?
Она не сдавалась:
— Тем более. Командир обязан показывать пример. Вот и показывай.
— Что показывать?! — вспылил я.
— Все, — спокойно заявила она. — Ходить с нами немытым не позволим.
— Не говори за всех. Может, кроме тебя никто…
— Девочки!!! — завопила Варвара как оглашенная. — Командир стесняется! Нужно помочь ему помыться и постираться!
— Какого чер…
Варвара накинулась на меня, не дав закончить.
— Я его держу-у-у!!!
Она вцепилась изо всех сил, обхватив руками и ногами. Первой к нам добралась Антонина в нательном доспехе, удачно скрывавшем отсутствие одежды под ним.
— Я на месте, пост приняла!
Подлетела Ярослава — платиновые локоны разметались, глаза горели, распираемая после бега грудь бурно вздымалась. Девушка нисколько не смущалась своего вида — ни белой роскоши с красными клювиками, ни еще более белой пушистой чувственности. Конечно, ночь, темнота, но не до такой же степени. Днем, когда играли в человолков, она себе подобного не позволяла.
До сих пор я считал, что царевны в моем отряде хоть и дерзкие, но вменяемые, а выпендривалась только Варвара — возможно, из-за того, что меня определили над ней командиром. Теперь глаза открылись: вменяемыми окружавшие меня ученицы только казались!
Ярослава втиснулась в борьбу между мной и Варварой, где уже вырисовывался победитель.
— За ноги держи! — крикнула ей Варвара, которую я почти отодрал от себя. — Уйдет!
— Держу! — выдохнула Ярослава, оплетая телом голени.
Увидев, что тьма скрывает, а действие нарастает, появились другие царевны. Множество рук подняло меня, капкан Варвары и Ярославы распался.
— Вперед! — повела Варвара безумную процессию за собой.
Поддерживаемый на весу, я поплыл в сторону озера.
— За мной! — распоряжалась Варвара. — Сюда! Давайте поближе. Перехватывайте за руки, за ноги. Раз…
Меня раскачали.
— Два… три!
Ночной мир дважды перевернулся в глазах. Вода с грохотом распахнулась, нежданно твердая и морозная, верх и низ на секунду исчезли.
Вынырнув, я вновь ощутил себя в плену. Царевны срывали с меня одежду. Воды было по пояс, это устраивало, но вода оказалась ледяной просто до ужаса.
Некоторым образом это тоже устраивало.
Меня вновь опрокинуло чем-то навалившимся сзади. Когда я с трудом встал, то обнаружил себя оседланным крепкими ногами Варвары.
— Кто на нас?! — завопила она, с трудом удерживая равновесие. — Готовы сразиться?
Ярослава полезла на хрупкие плечики Александры.
— Готовы!
Ненавижу насилие, пусть оно даже приводит к чему-то приятному. Цель не оправдывает средства.
— Вот и сражайтесь. — Я вздернул крепкий живой хомут вверх, и шея едва не свернулась, сбрасывая ношу. Недавняя захватчица отправилась в недолгий полет.
Через миг взметнувшая стены брызг Варвара вынырнула с криком:
— Кто еще хочет полетать?!
Она схватила мои ладони в свои, и получилось подобие качелей.
— Я! — само собой вызвалась Ярослава, заместительница Варвары по части красоты, соблазна и наглости.
Цепкие пальцы вонзились нам в плечи, на площадку из рук встала ступня, затем вес перетек на эту ногу и, вытащив тело из воды, вознесся над нашими головами.
— Раз, два, три-и! — скомандовала Варвара.
— Ааа-а! — восторженный вопль распугал леших на километр вокруг.
Быдымс! — прорвалась гладь под обрушившейся массой.
— Теперь я! — помогая себе руками, сквозь толщу воды к нам пробиралась Феофания.
— Потом я! — крикнула с берега Майя, только что вернувшаяся к озеру от сушилки.
Брызжущие плюхи высоко задираемыми ногами многих заставили взвизгнуть.
— И я хочу! — с обидой оглянулась на нее Александра, встряхнув длиннющими волосами.
Просто не успела сказать раньше.
На бережок из озера вылезла Кристина, последней достиравшая рубашку. Тут же умчалась вывешивать. Только пятки сверкали. Так говорится. Потому что сверкало другое.
— Раз, два, три-и! — отправили мы в небеса взвизгнувшую Феофанию.
— Игра убивает стеснение, — услышал я в ухе задорный шепот Варвары.
— Они уже постирались, — так же ответил я. — И я мог бы спокойно прийти, когда никого…
Меня перебили:
— Одежде нужно сохнуть. Долго сохнуть.
— Пережил бы где-нибудь как-нибудь.
На плечо оперлась ладонь Майи. Мы подняли ее, присевшую на корточки и опалившую мне лицо коснувшейся мякотью. Одновременно с толчком она распрямила ноги и раскинула руки. Ангел. Через миг — падший ангел. Взорвавшаяся вода поглотила летящее существо.
— Теперь Клара! — распорядилась Варвара, приостановив Александру, за которой уже выстроилась очередь. — Клара, иди сюда.
— Я не хочу, — испуганно подалась назад самая, на мой взгляд, трезвомыслящая царевна.
Она пряталась за чужими спинами, оттуда наблюдая за случившимся весельем.
— Надо! — объявила Варвара.
— Она же не хочет, — повернулся я к водяной командирше.
Она шепнула:
— Клара — слабое звено, которое потянет за собой остальных. Самая стеснительная. Если она решится, все проблемы позади.
— Говорю же, могу пересидеть где-нибудь…
— Ночь на дворе. Долгая декабрьская ночь.
Милая, рассказал бы я тебе, что такое долгая декабрьская ночь.
— Завтра тебе командовать, вести нас. Нам нужен здоровый командир. — Подумав, она добавила: — И защитник.
— Клара, давай, — подбадривали царевну подружки, выталкивая вперед. — Не бойся.
— Я не боюсь.
— А ощущение складывается, что боишься.
Той ничего не оставалось, как подойти. Взять «на слабо» — один из самых действенных способов воздействия на неокрепшие мозги.
— Живее, не задерживай, — провожали ее нетерпеливые русалки, жаждущие новых впечатлений.
Впечатлений хватало. Особенно будоражило, что это только начало — начало ночи, которую придется провести в ожидании досушки одежды.
Клара прикрывала ладонями верх, как все ученицы. Плечи сгорбились, опущенное лицо спряталось, что превратило обладательницу в скрутившегося в комок ежа. Обрезанные по плечи мокрые волосы прилипли к щекам. Низенькая царевна делала шаг за шагом, страшась неотвратимости момента, когда придется развести руки, когда пальцы возьмутся за мое и Варварино плечо, и придется лезть на наши ладони, выходя из спасительной толщи полностью.
Отфыркиваясь, с другой стороны приблизилась матово светившаяся Ярослава. Эта ничего не стеснялась, еще и нагло колыхнула темными носиками, почти черными в ночи.
— Непередаваемо! — поделилась озерная нимфа, с которой текло, как с чучела в ливень, но столь чудесно струясь, искрясь и переливаясь, что я невольно повернул голову.
Мое отвлечение мгновенно использовали. Клара вскочила на подставленные ладони, оттолкнулась и бросилась вниз. Думала, что вниз. Наше сдвоенное усилие отправило ее в небо. Сказочная птица воспарила, инстинктивно раскинув руки, и оглушительно приводнилась.
— Теперь я! — бросилась к нам Александра.
— Теперь все. — Варвара подмигнула мне, как соучастнику.
Часть пятая
И вот…
«Как прошел день? — По мне». Невероятный день, впечатлений от которого хватило бы до конца жизни, перешел в еще более немыслимую бесконечную ночь. Стирка и последующие полеты оказались только звоночками перед главным действием. Как говорит первое правило пианино — надо было играть на флейте.
Я опомниться не успел, как произошедшее стало воспоминанием. Безупречно проведенное сумасшедшее произошедшее — незабываемым воспоминанием так глупо и не по собственной воле случившегося первого раза, краткого, всего в несколько ошеломительных фрицев, и до боли неоконченного.