— Воду наберите про запас в шлемы, у вас их остается три. Отстоится, можно пить. Лучше, конечно, прокипятить, но дым выдаст убежище, а рыкцари опаснее микробов. Напейтесь и наберите воды с собой, возьмем в горы. И дров наберите, сколько можно. И сухой травы. Не думаю, что дело дойдет до костра, но если дойдет, нужно быть готовым. Вопросы есть?
Антонина подняла бровь:
— Как ты сказал: рыкцари опасней чем кто?
Мяч ей в ворота и полный стадион зрителей. И мне заодно, поскольку сам виноват.
— Чем другие рыкцари, мелкие и вредные. Неважно. Я спрашивал по существу дела.
— Вдруг вы не вернетесь до утра потому, что просто задержитесь? — задумчиво ввернула Варвара. — А мы уйдем.
— Тогда отправимся вам на перехват. Постараемся не задерживаться. Вон кучка корешков. — Я указал на принесенное с утра. — Разделите, поешьте.
Кристина сглотнула. И не она одна.
— Себе еще найдем по дороге, — успокоил я команду. — С вопросами все?
— Какой знак подать, если увидим угрозу вам? — осведомилась Варвара.
Гм. Соображает. Об этом я не подумал.
— Пригните крайнее деревце на пригорке. На фоне скалы его должно быть видно от леса. Буду знать, что к нам кто-то идет.
— Если враг двинется сюда, как сообщить, что мы ушли, а здесь засада?
Я вытащил и протянул девушке кремень:
— Запалите собранный хворост, мы увидим дым.
— А если снова туман? — возразила она.
Я пожал плечами.
— Тогда не увидим.
Больше вопросов не возникло.
Непросто быть командиром. Столько мелочей, о которых нужно думать заранее. Поправив на плече гнук, я повел навьюченную пустыми мешками продовольственную экспедицию в сторону далекого леса. Наступали осторожно, памятуя о прикрытой трещине. Каменистый склон оказался крутым, дальше понадобилась еще большая осторожность, чтоб не соскользнуть. Я постоянно оглядывался. Спутницы всматривались вперед. Высокое солнце слепило слева, не мешая видеть далеко и отчетливо. Жаль, что это работало и в обратную сторону — мы являлись прекрасной мишенью для любого, кто мог поджидать в лесу.
— Съедобно. — Я кивнул на ростки под ногами.
Антонина провела по ним носком сапога:
— Такие сухие и хиленькие…
— Если не голодная, не переводи продукт, оставь другим, — выговорила ей Кристина, собираясь рвать зеленый пучок. Видимо, в плену их кормили только вершками.
Неужели жизнь ничему не научила? Пришлось подавать пример. Выдернув похожий на недозрелую морковь белый корень, я тщательно обтер его перед тем, как отправить в рот. Джентльменский позыв предложить первый кусок дамам мозг безжалостно придушил: мало ли.
Царевны тоже хором захрумкали, дорога пошла веселей. Мой взор метался и постоянно обращался назад. Муки командира: почему не пошел всем отрядом? Стоило ли разделяться, когда за нами погоня?
От погони мы как-то спаслись, иначе нас уже догнали бы. Зато: если напоремся на разбойников только вчетвером, остальные спасутся.
— Все помнят сигналы?
Если со мной что-то случится, сигналить и принимать информацию придется им. Вышагивавшая плечом к плечу Кристина бойко отрапортовала:
— Один флаг — срочно уходите, два — идите к нам. Если кто-то движется в нашу сторону — согнутое деревце. Если лагерю угроза — костер.
— Откуда взять флаг? — с детской прямотой вопросила Антонина.
Единственная из нас в доспехах и шлеме, из-за своей крупности она выглядела самой взрослой. Внешность обманчива.
Я прокашлялся, не зная, как приступить к объяснению. Разговаривая с Варварой, имел в виду себя, теперь задумался о вариантах.
— Решим этот вопрос, — успокоила меня Кристина, переглянувшись с Майей.
Та едва сдержала смех.
К лесу вышли часа за два с половиной. У спутниц подгибались ноги. Мне в очередной раз счастливо аукнулась долгая жизнь в стае — сил после перехода оставалось еще достаточно.
— Сидите здесь, — приказал я, остановившись перед внушавшей благоговение зеленой стеной неизвестности. — Если через полчаса не вернусь, бегите назад. Если волки — лезьте на дерево. Если враги — подавайте сигнал и спасайтесь.
— Если обожжетесь — подуйте на пальчик, — продолжила тираду Кристина, поигрывая локоном. — Чапа, мы не маленькие.
— Если бы.
На вид — еще согласился бы, чувственные симпатяшки с выпирающими свидетельствами взрослости, одна из которых даже обогнала меня ростом, имели полное право не называть себя маленькими. Далеко не дети. Но дело касалось выживания. При встрече с врагом соблазнительные выпуклости не помогут. Если только очаровать, чтоб противник дар речи потерял… но где взять такого врага-эстета, чтоб не мечом рубил или за волосы в плен волок, а издали женской красотой восторгался? Даже Варваре, которая в этом плане превосходила большую, тоненькую и плотную спутниц как плазма ламповые телевизоры, не повезло использовать природные козыри на всю катушку. В общем, большой ты или маленький — решают поступки, а не слова. На сем остановимся.
Деревья за спиной сомкнулись. Крадучись и прислушиваясь, я пробежался, где позволяла местность, и продрался, где не позволяла. Впереди действительно сияла оранжевыми точками апельсиновая роща. Не роща, а несколько деревьев, зато в самом соку. И тишина. Я бросился назад.
— Уважаемые дамы, подъем. Хочу угостить вас солнцем.
Последние сотни метров, когда яркие точки уже просматривались, наша фуражная команда летела на выросших крыльях.
Царевны впервые увидели апельсины на ветвях. Раньше — только на столе, в нарезке или в жидком виде. Зубы вонзились в брызнувшие фрукты, располовиненные мечами.
— Чапа, сегодня лучший день в моей жизни! — получленораздельно донеслось из чавкающего рта Майи.
— И моей! — поддержала Кристина, засевшая на ветке не хуже иной обезьяны. Лицо и кудри были измазаны соком, а царевна все не могла остановиться.
— Обычный фрукт. — Антонина стойко держалась выбранного стиля общения, однако уминала при этом не меньше приятельниц.
У нее текло по подбородку, капало на доспех, оттуда впитываясь в рубаху. Впрочем, так было у всех. И никого не волновало.
Мои спутницы не обратили внимания, что понизу все сорвано. А зря. В нашем положении нужно обращать на все. Вру. Всегда нужно.
Замеченный мной факт говорил, что здесь проходило много людей, и они очень торопились, иначе брали бы и выше. Торопились — значит, ушли, и это хорошо. Возможно, убегали от царберов. Это еще лучше. Можно если не вздохнуть свободно, то бояться уже не так сильно.
Сжевав пару-тройку оранжевых шариков, я взялся за наполнение мешков. Чувство долга заставило спутниц присоединиться. Их лица блестели пленкой застывшего счастья, глаза сияли. Оттого, наверное, каждая работала за двоих. Вскоре все четыре мешка были заполнены доверху.
Еда для отряда добыта, вылазка удалась. Удовлетворенно выдохнув, я скомандовал:
— Уходим!
— А можно еще? — уморительно взмолилась Майя, вздернув носик и просительно сложив ладони. — Ну, Чапочка, ну, миленький…
Один в один — птенчик, требующий еды.
— Еще по три, и уходим, — вынуждено разрешил я на правах родителя, который обязан заботиться о чадах.
— Что она должна потереть? — обеспокоилась Антонина.
Я закатил глаза. Ну, не понимает человек ни юмора, ни нюансов великого и могучего. Такое — только принять и простить. И постараться не очень за это над ней — большой и сильной — смеяться.
Майя прыснула в ладонь и умчалась за новой порцией солнечной мякоти. Антонина обиженно двинулась к другому дереву. Какие же они еще девчонки. Шутки, мысли и желания не вышли за пределы ясельного возраста, а мнят себя воительницами и правительницами.
Я отошел в сторону, оглядываясь и прислушиваясь. Как бы ни было спокойно вокруг, а никогда не забыть, как неслышно и неожиданно подошел враг к купающимся мне, Томе и Юлиану.
— Чапа, держи!
Кристина бросила мне, стоявшему на страже, несколько плодов.
Мой кивок с благодарной улыбкой вызвал такую же ответную и новую бурную деятельность на высоте двух человеческих ростов.
Окрестности вздрогнули от донесшегося с соседнего дерева ликующего вскрика:
— Здесь озеро!
Стоя меж двух крепких ветвей, Майя глядела далеко в сторону, ладонь — козырьком, на лице — предвосхищение блаженства.
Три девичьих взора ударили меня, как кнуты непутевого раба — типа, тут не думать, тут действовать надо! Пока еще вменяемый облик царевен (феи за секунду до превращения в фурий) привыкший к невербальному общению мозг перевел в конкретное «Не пустишь — забудь, что когда-то мы тебя слушались».
— Время идет. Нас ждут, — попробовал я образумить много дней не мытые создания.
Проще тигра уговорить стать вегетарианцем.
— Если выйти на пять минут позже, все равно успеем к вечеру, а обещали вернуться до утра, — рассудительно сообщила Антонина. Взгляд уколол холодом. — Времени полно.
Еще две пары глаз виновато поддержали.
— Уже почти вечер, — попытался я возражать, внутренне понимая, что они победили.
Запрещу — меня съедят. С потрохами. Пять минут действительно роли не играют, просто пойдем быстрее.
— Бегом, — разрешил я. — Подходите с трех сторон, посмотрите внимательно, чтоб никого не было.
— Спасибо-о!!! — Майя почти свалилась с ветки, бросившись к спрятанной между деревьев луже, которую они называли озером.
Не менее радостная Кристина послала мне пылкий воздушный поцелуй и тут же покрылась бурым румянцем, ярко проступившим под желто-оранжевым блеском. Затем, больше не глядя в мою сторону, она тоже скоренько сверзилась с дерева.
— Дожили, у парня разрешения помыться просим, — проворчала Антонина, спокойно спускаясь и направляясь к вожделенной воде.
— А ты? — издали вспомнила обо мне Майя. — После нас?
— Я о себе не забуду. Давайте быстрее.
— Ой, — донеслось от пытавшейся встать на ноги Кристины. — Больно. Чапа, я кажется…
У нее потекли слезы.
Озеро отменялось. Подбежав, я осмотрел грязную штанину и мокасину. Был бы врачом, может, что-то увидел бы. Увы, видел просто ногу — миниатюрную и вполне симпатичную, ту самую, которая проваливалась в скальную трещину.