По мере поступления новой информации мои глаза становились все шире, голос пропадал, и когда я задала следующий вопрос, это был уже полузадушенный писк:
– А что, он сам не снимет?
Мне невозмутимо ответили:
– Ну, видите ли, дорогая, фиксировать защиту всегда легче, чем снимать. Именно поэтому принято экспериментировать обычно на заключенных. Иной раз, конечно, ставят опыты и на адептах, отчисленных из учебного заведения, в вашем случае могу заметить, что вам просто не повезло. Всего темного, адепты.
И магистр покинул аудиторию.
Едва за ним закрылась дверь, как Ригра прошептала:
– Лорд-директор Тьер экспериментирует на адептах…
– Которых к нему отправляют в наказание… – дополнил Элброт.
– Так что там с влиянием на магический фон проклятий седьмого уровня? – обратился Логер к магистру Тесме.
И я была забыта. Всеми… кроме самой себя! И как мне теперь жить?!
– Да, – голос магистра раздавался словно где-то вдали, – абсолютно верные выводы, адепт Логер. Однако скрыть колебания возможно, и мы поговорим об этом на следующей лекции.
Когда все потянулись к выходу, я тоже шла, механически переставляя ноги, а где-то в голове набатом гудел колокол по всей моей личной жизни. Не спорю, я никогда о ней, собственно, и не задумывалась, у государственных чиновников нашего уровня этой самой личной жизни обычно нет либо она постоянно прерывается вечными командировками, но все же… Хотя бы на мизерную порцию счастья я рассчитывала!
– Дэя. – Яна шла со мной рядом, а я и не заметила. – Я уверена, что все не настолько страшно.
– Все гораздо хуже, – «поддержала» меня Ригра. – Грозит тебе смерть, подавальщица.
И я сорвалась:
– Катись полем, Ригра!
Дакене затормозила, затем вскинула руку, и кольцо на ее указательном пальце засветилось, после чего эта зараза преспокойно заявила:
– Ты в курсе, что это означает, Риате?
В курсе были все! Только что Дакене попросту скопировала отпечаток моей ауры и отослала братикам… короче, у меня большая проблема! Так как в прошлый раз эти два аристократичных ублюдка попросту избили возле ворот академии, продолжая при этом благожелательно улыбаться… И мне уже представилась картинка моего втаптывания в ледяную жижу, покрывающую наши дороги в зимнее время, как неожиданно вмешался Логер:
– Люблю мясную похлебку с тмином!
Мы разом удивленно на него посмотрели, потому как мясная похлебка с тмином готовилась исключительно в качестве поминального блюда.
– Да они не до смерти, – Ригра поправила воротник, – так, жизни поучат некоторых выскочек.
– Да я не о ней, Дакене, – парировал Логер, – я о братиках твоих. Память у тебя девичья, конечно, но не до такой же степени. На ней ведь эксперимент поставили, и братикам твоим крышка, если только сунутся!
И меня накрыло осознанием – все не так уж и плохо.
– А знаешь, Ригра, – я повернулась к бледнеющей адептке, – давно хотела тебе сказать…
Но почему-то ничего не сказала. Стояла, вспоминала все нанесенные мне обиды и молчала. Слишком глубоко укоренилось во мне правило, поведанное еще бабушкой: «Молчание золото, Дэюшка, запомни это». И я молчала, практически всегда и в любой ситуации… Не молчать я стала только при лорде-директоре Тьере – сначала в его кабинете, потом когда увидела, что в «Хвостатом списке» нет фамилии Риате. Да вообще «Хвостатый список» стал переломным моментом в моем сознании – это была победа. Моя личная победа.
– Желаю тебе испытать все то, что по твоей милости испытали другие, – вот и все, что я сказала Ригре.
А потом мы с Яной ушли, а Логер вслед нам высказался:
– Это было проклятие?
– Скорее пожелание, – опроверг его теорию Джаг.
– Мы еще поговорим с тобой, подавальщица дешевая, – заорала вслед Ригра.
«Не буду просить лорда-директора снять защиту», – мстительно подумала я.
Мы направлялись в столовую, когда над всей академией разнесся голос главы Академии Проклятий: «Адепты, всем собраться в Темном зале. Немедленно!»
– Я его боюсь уже, – прошептала Яна.
– Утром нам обещали занятия по самообороне, – вспомнила я, – но сейчас скорее всего объявят о переходе академии на военный режим.
– Это как? – не поняла моя бывшая соседка.
– Узнаем, – грустно ответила я, и мы потянулись в главный и подземный зал академии, который использовался крайне редко и был способен вместить всех адептов разом.
Спускаясь в толпе таких же озабоченных и удивленных, мы с Яной молчали. Молчали, пока, толкаясь и перешептываясь, прошли по длинной живой извивающейся лестнице, и только мое «апчхи» нарушало гнетущую тишину предчувствующих неприятности адептов. На пятом «апчхи» лестница не выдержала и грубовато высказалась:
– Ходят тут всякие… с инфекцией… А ну поторапливайтесь, яда на вас больных нету!
Поговаривают, что дух, вселенный в эту лестницу, раньше был кастеляншей преклонных лет, с вредным и склочным характером, которая так достала директора, что тот вселил ее сущность в лестницу, ведущую в самые заброшенные подземелья академии. Он сильно просчитался – последующая война вынудила соорудить под учебной частью дополнительные залы для обеспечения безопасности, а только живая лестница, думающая и рассуждающая, могла создать непроходимую преграду для нападающих. Вот так дух кастелянши дождался своего звездного часа – лестница была увеличена, наделена дополнительной магической энергией и даже десятком боевых заклинаний, и теперь это была живая, извивающаяся, боеспособная лестница повышенной вредности.
– Хватит шоркать, чай, ступени не казенные. – Это уже не мне, кому-то выше, но все тут же стали шагать значительно осторожнее.
– Когда ж вы все сдохнете… – продолжала ворчать лестница, и тут же: – Эй ты, волосатый, через перила-то не перегибайся – упадешь, мне тебя ловить еще! Ступай смирно, умертвие ходячее!
– Почему сразу «умертвие»? – возмутился адепт.
– А ты поговори мне еще! – пригрозила лестница.
Адепт заткнулся, мы захихикали.
И тут я опять чихнула и чуть не упала, едва удержалась.
– И куда ж ты топаешь, болезная? – вновь заворчала лестница. – И хватает же мозгов, полоумная!
Ответить я не успела, так как от места, где я стою, выросло ответвление лестницы, узенькое такое, но с высокими перилами, и мне сообщили:
– А ну-ка давай отседова… к лекарям!
На мои жалкие попытки возразить, что там де лорд-директор ждет, лестница весомо пригрозила:
– Вниз сброшу! Свободным полетом! Иди, кому говорят!
Пришлось идти, а то лестница она такая, скинуть может, а поймает или нет, тут уж на ее усмотрение – Ригру раз скинула, так только у самой земли и перехватила, а потом еще и продержала в висячем положении пару часиков, в назидание, так сказать.
Так что я торопливо перешла на явившийся отросток, а дальше идти не пришлось – лестница, хоть и ворчливая, а заботливая – подняла сама, да так стремительно, что когда донесла до верха, я крепко вцепилась в перила, пережидая, пока пройдет приступ головокружения.
– Совсем ты себя не бережешь, Дэйка, – меж тем возмущался дух усопшей кастелянши. – Недосып четвертый год подряд, худая, в чем только жизнь держится, на лице одни глазищи остались. А тут еще и напасть с этим новым директором… Не слушай гоблина-привратника, наш лорд-директор на кости не западает. На скелетов-доходяг так же. Ох, Дэйка, такого мужика упускаешь-то!
Я кивнула, потому что с лестницей всегда лучше соглашаться – жизненно важно, так сказать. А еще голова сильно кружилась, но едва стало получше, я сказала лесенке спасибо и шагнула в двери…
Зря! Только я вышла в холл, куда через проход в стене и вела наша живая и говорящая, увидела идущего магистра Тьера, рядом с которым шагал и лорд Эллохар. А больше никого в холле не было, остальные уже спустились…
А еще меня увидели… сразу. И взгляд у лорда-директора стал такой… ну такой… Лестница и то менее страшной показалась, и я невольно шагнула назад, чтобы услышать шипяще-раздраженное:
– А ну марш отседова, кому сказала!
Это от лестницы, а с другой стороны раздалось:
– Адептка Риате, это как понимать? – уже от магистра Тьера. – Был объявлен общий сбор!
Вот тебе и положеньице меж двух огней разом! Опустив голову под требовательным взглядом черных глаз, я пробормотала:
– Знаю, но…
– Но что? – потребовал ответа лорд-директор.
Опустив голову еще ниже, я совсем уж вяло ответила:
– Но меня… лестница не пускает…
Оба лорда остановились как вкопанные. Разом остановились. После директор Школы Искусства Смерти озадаченно выдал:
– Сколько лет с адептами работаю, но такую дурацкую отговорку слышу впервые. Девушка, а ничего умнее вы придумать не могли?!
В другое время я промолчала бы. Вопиющая несправедливость была частым явлением в моей непростой жизни, но почему-то на сей раз я поступила иначе:
– Ничего я не придумала, магистр Эллохар! – И всю эту фразу я выпалила, глядя уже не в пол, а на самого лорда.
Магистр смерил меня недобрым взглядом и вынес вердикт:
– Фантазии не хватило ни на первое оправдание, ни на второе. Девушка, милая, дам вам один хороший совет: молчание – золото. В вашем случае еще и гарант выживания!..
– Достаточно! – неожиданно резко оборвал его лорд Тьер.
Но я молчать не желала:
– Я не лгала!
Магистр не преминул подколоть:
– Да, вы просто приврали.
От возмущения я набрала побольше воздуха и почти заорала:
– Лестница живая!
На это лорд отреагировал скептической ухмылкой и грациозно направился ко входу в подземелье. Демонстративно подошел к лестнице, начал спускаться. Спустившись на пять ступеней, повернулся ко мне, развел руками – мол, «ничего живого» – и направил на меня требовательный взгляд.
А лестница действительно безмолвствовала!
Тут уж я не выдержала, подойдя к перилам, постучала костяшками пальцев по потемневшему дереву и поинтересовалась:
– И долго вы, уважаемая, будете молчать?