— Что вы имеете в виду? — спросил Беркли.
Девушка откинула волосы с лица.
— Он собирается на дуэль с Леопардом.
Пеннингтон поднял бровь.
— Так Леопард существует?
— Я знал это, — досадовал Беркли.
— Нет, не существует. Точнее, очевидно, существует. Но я этого не знала, — она развернулась на каблуках и стала беспокойно ходить из угла в угол. — Я считала, что придумала его. Знаете ли, чтобы повысить интерес к моим историям. Я и подумать не могла, что он в самом деле существует.
— Мой интерес это точно распалило, — пробормотал Беркли.
Она замолчала и посмотрела на мужчин.
— Но вы, должно быть, его знаете?
— Не знаю никого по имени Леопард, — пожал плечами Беркли.
— Довольно глупое имя, я всегда так думал, — добавил Пеннингтон.
— Жаль, что вы его не одобряете, — резко ответила Марианна. — Я искала имя, которое никто не мог бы использовать, чтобы избежать именно этой проблемы.
— Но у него же есть настоящее имя? — спросил Пеннингтон.
— Разумеется. Бомон.
— Бомон? Виконт Бомон? — нахмурился Пеннингтон. — Высокий, темные волосы, надменный…
— Как будто вы все не такие, — пробормотала она.
— Конечно, мы знаем его. Его редко можно встретить в городе в последнее время, — Беркли покачал головой. — Хотя, я никогда не слышал, чтобы его звали Леопардом.
— Никогда? — Как такое возможно? Если они действительно знали его, им было бы известно его абсурдное прозвище, не так ли?
— Хелмсли его давно знает, — многозначительно заметил Пеннингтон.
Марианна остановилась и посмотрела на него.
— Вы, вероятно, ошиблись. Это совершенно бессмысленно. Не могу поверить… — конечно, Леопард, или вернее Бомон, точно знал, где найти… — Бренди!
Она хлопнула себя рукой по лбу.
— Он знал, где находится бренди. Он определенно бывал здесь прежде. Я должна была сразу это заметить.
Девушка была в ярости.
— Томас вёл себя так, словно они никогда не встречались.
— Вероятно, моя дорогая, — мягко сказал Пеннингтон. — Ключевая фраза здесь «вёл себя».
— Неужели правда? — Она хотела закричать от досады. — Как я могла так легко попасться? Как могла поверить во всю эту чепуху? «Овладеть вами» — ха!
Мужчины неловко переглянулись.
— Из них получилась удивительно убедительная пара: барсук в леопардовой шкуре и… и…
— Крыса? — предположил Беркли.
— Точно! Крыса. Мерзкая, подлая крыса. Но зачем? — Она снова начала ходить, пытаясь во всём разобраться. — Зачем они — зачем Томас — на такое пошёл?
Марианна развернулась к ним.
— Говорите, видели его выходящим от Кадуоллендера?
— Это и привело нас сюда, — ответил Беркли.
— Ну, конечно, — простонала она. — Тогда он знает, что именно я писала эти «Приключения». Готова биться об заклад, он хотел преподать мне урок. — Ее глаза сузились. — Он обожает уроки.
— И, без сомнения, хотел также вас остановить, — Пеннингтон внимательно глядел на нее. — Не могу сказать, что осуждаю его. Чем дольше печатаются эти истории, тем вероятнее, что кто–то узнает настоящую личность автора. И лорда Б. Скандал был бы…
— Чудовищным, — Марианна раздраженно вздохнула. — Я знаю. И признаю, что устроила кавардак. — Хотя… Подойдя к столу, она схватила юридические бумаги и протянула их Пеннингтону. — А это что такое?
Пеннингтон изучил документы.
— Похоже на своего рода деловое соглашение. Вероятно, Хелмсли вложил деньги в предприятие Кадуоллендера. — Пеннингтон тихо присвистнул. — Очень много денег. Принимая это во внимание, — он встретился взглядом с девушкой, — остается только гадать, почему он не заставил Кадуоллендера перестать печатать ваши произведения? Определенно, у него был финансовый рычаг.
— Для этого он слишком умен. Он отлично понимает, учитывая успех «Приключений», что я могла бы легко продать их другой газете. Вероятно, таким образом он за мной присматривал. — Она посмотрела на Пеннингтона. — Когда…
Пеннингтон взглянул на документы.
— Подписано примерно три недели назад. — Он посмотрел на Марианну. — Это имеет значение?
— О, в самом деле имеет. Это очень важно.
Три недели назад совпадали с вечерним приемом у вдовы и участившимися попытками Томаса заставить ее выйти замуж. Сомневаться не приходилось, усилия его были вызваны открытием ее авторства и желанием избежать скандала.
И ничем иным.
А чем же тогда были сегодняшние слова? Были ли они частью пьесы, которую он разыграл со своим другом? Еще одной попыткой научить ее какому–то нелепому уроку?
— Миледи? — голос Пеннингтона вернул девушку в реальность. Она встретила его обеспокоенный взгляд. — С вами все в порядке?
— Все хорошо, — Марианна глубоко вздохнула и расправила плечи. — Вы знаете, где находится Ньюкомбский холм?
Беркли кивнул.
— Это прямо к северу от города.
— Не будете ли вы так любезны проводить меня туда?
— Зачем? Единственная причина, по которой туда отправляются, это… — Беркли поморщился. — Ох.
— Как я понимаю, там над фарсом Хелмсли опустится финальный занавес? — Пеннингтон внимательно посмотрел на Марианну. — Я прав?
— Вы правы, милорд. Я сильно подозреваю, что меня там ждут. Все–таки, какой может быть заключительный акт без всех участников? Это должно быть чрезвычайно интересно.
Она одарила мужчин самой ослепительной улыбкой, несмотря на бушевавший внутри неё гнев. И боль.
— К тому же, какое же окончание фарса без сюрприза в финале?
Глава 21
…я в самом деле получила великолепный урок за эти месяцы, кузина. Обрати–ка внимание на мои слова.
Мужчины — неважно, какой у них жизненный статус, уважают их или презирают — подлые, вероломные животные, и им не следует доверять. Полагаю, это их природный изъян.
Будь мы — женщины — мудрыми, вырезали бы его у них кончиком меча ради всех нас. По правде сказать, ради всего мира.
Потери определенно будут, но надо пойти на жертвы…
— Думаю, все прошло хорошо, — улыбнулся Томас. — Несмотря на тот факт, что я ждал её крика о помощи, чтобы войти.
— Подозреваю, она не из тех женщин, что зовут на помощь, судя по тому, как она меня ударила, — пробормотал Рэнд. — Ты и словом не обмолвился о том, что она может меня ударить.
Двое мужчин сидели в траве на Ньюкомбском холме, — который был скорее возвышенностью, нежели настоящим холмом, но достаточно высоким, чтобы наблюдать за дорогой из города.
— Мне следовало ожидать чего–то подобного, — усмехнулся Томас.
— Думаешь, она придет?
— Разумеется, она придет, — уверенно ответил Томас. — Это — часть моего плана.
— Ах да, план, — Рэнд скептически посмотрел на него. — Когда нынче утром ты просил меня о помощи, то мало что объяснил, кроме того, где я должен притвориться этим Леопардом, — кстати, нелепое имя, — ты вызвал меня на дуэль и… что теперь?
— Всё довольно просто. Когда мы увидим, что её экипаж совершает поворот, мы станем в позицию.
— Я так понимаю, что дуэль уже состоится.
Томас кивнул.
— Она приедет и увидит тебя серьезно раненым, разумеется…
— Разумеется, — сухо ответил тот.
— …и тебя отнесут в экипаж, — Томас кивнул в сторону ожидающей коляски и четырех мужчин, которых он нанял, чтобы те изображали секундантов и любопытных. Не стоило вмешивать знакомых, кроме Рэнда, в это предприятие. Ни один из них не смог бы держать рот на замке.
— А я тем временем разыграю еще одно великолепное представление — что я вынужден навеки покинуть Англию во избежание тюрьмы. Она поймет, что за приключения надо платить огромную цену, и, более того, поймет, что случается, если писать истории с реальных людей. — Хелмсли триумфально улыбнулся.
Рэнд с любопытством посмотрел на него.
— Вот оно как?
— Великолепно, правда?
— И это всё?
— Ну, да. После этого она бросается в мои объятия и признает, что это и в самом деле ее вина. А потом признается в своих историях и клянется, что пошла бы на всё, лишь бы изменить то, что произошло. — Томас полулёг, оперевшись на локти, окинул взором сельский пейзаж и удовлетворенно вздохнул.
— И?
— И… ничего. Ну, она согласится выйти за меня замуж, и мы будем вместе до конца наших дней.
Рэнд, прищурившись, пристально смотрел на друга.
— Не замечаешь никакого упущения? Какой–нибудь, скажем, незначительной детали, которую, вероятно, не учёл?
— Нет. Совсем нет, — вообще–то, в мире Томаса все было в полном порядке. Он раздобыл специальную лицензию, и они могли пожениться в течение недели.
— Ты не очень хорошо знаешь эту женщину, ведь так?
— Я достаточно хорошо её знаю.
— Правда? — Рэнд поднял бровь. — Тогда скажи мне, как она отреагирует, когда узнает, что все это было уловкой, с целью преподать ей урок.
— Она будет так рада, что всё это — инсценировка…
А что, если нет? Уверенность Томаса пошатнулась.
— Неужели?
— Разумеется… — Хелмсли отмёл тревожное подозрение, что она, может быть, вовсе не будет рада. — Ну, мы, вероятно, даже посмеемся над этим когда–нибудь.
— Ради твоего же блага, надеюсь, ты прав. Но мне кажется, что любая женщина, которая смогла справиться с негодяем, коим, по идее, является Леопард, — Рэнд потёр живот и поморщился, — и, заметь, прекрасно справилась, не увидит в этом ничего смешного. Когда ты планируешь рассказать ей правду?
— Не знаю. — По правде говоря, теперь, подумав об этом, маркиз даже понятия не имел, когда признается во всем.
Рэнд фыркнул и покачал головой.
Томас хмуро сдвинул брови.
— Что в этом такого забавного?
— Я просто вспомнил наш последний разговор перед тем, как я уехал из Лондона. Если я правильно помню, тогда в твоих планах было найти мужей для этих сестер и сплавить их с рук, чтобы ты смог сосредоточиться на поиске совершенства, на котором пожелал бы жениться, — он усмехнулся. — Похоже, у тебя полный провал.