– Я не хотел причинить тебе боль.
Вновь молчу, говорить о том, что мне от этого не легче, не хотелось.
– Прости…
Я молча прошла к окну, сердце болело. Действительно болело. Словно что-то тупое и холодное вбивали в него. Думала ли я о том, чтобы попытаться разорвать помолвку? Наверное, каждая здравомыслящая девушка на моем месте думала бы лишь об этом. А я не могла. Не могла даже представить, что в моей жизни больше не будет лорда-директора. В чем-то магистр прав – северные женщины от столичных и южных отличаются. Приграничье – суровый край, у нас не принято выставлять чувства напоказ, но только у нас, стоит погибнуть любимому мужу, жена следует тропой Бездны спустя год-два, практически умирая от тоски по нему. И я смотрела на буйство метели за окном, на снежинки, что швырял ветер в окно, и понимала – если Риан уйдет из моей жизни, я жить уже не смогу.
– Дэя… – магистр подошел так близко, что тепло его тела я ощущала отчетливо, но все равно не касался, – не молчи только.
– А смысл говорить? – тихо спросила я. – Ты меня все равно не слышишь.
Лорд-директор отошел, но вскоре вернулся, укутав меня теплым одеялом и осторожно обняв. Не сразу поняла причину его прикосновений, но потом дошло – я не сказала «вы», а магистру многого не требовалось.
– Я сорвался, – и голос уже не такой убитый, как прежде, – прости меня. Прости, я действительно не хотел… Я просто не ожидал, что ты так отреагируешь…
– А как я должна была реагировать? – удивленно переспросила я.
Он прижал меня к себе и промолчал.
– Хорошо, – мне была интересна данная тема, – а как реагировала бы южанка?
Магистр ушел от ответа и задал свой вопрос:
– Я сильно испугал тебя?
Пожав плечами, я честно ответила:
– Мелькнула мысль, что Бездна призовет.
– Дэя! – на этот раз и раскаяние, и раздражение.
Я судорожно вздохнула и закрыла глаза. День выдался сложный, а семейная жизнь, похоже, будет и вовсе не простой.
– Можно вопрос? – Риан обнял чуть крепче. – Ты не вернула мне кольцо, потому что уже представила родителям?
Что-то где-то провалилось в Бездну! И кажется, это была я!
Стремительно развернувшись и глядя в непроницаемо-черные глаза магистра, я, не сдерживая ярости, приказала:
– Вон из моей комнаты!
Лорд-директор отступил на шаг, но уходить не торопился.
– Вон из моей комнаты! А что касается вашего кольца и моей помолвки, – срываю украшение с пальца, – забирайте!
Кольцо полетело в лорда-директора, ударилось о его грудь и упало к ногам.
– Я не боюсь своих родителей! – почти крик. – И никогда не боялась. Не хотела огорчать, это да, но и только! И мне уже все равно, что будет судачить родня! А теперь вон из моей комнаты!
Он даже не пошевелился. Стоял, в полном изумлении глядя на меня, и не шевелился.
– Ненавижу вас! – в сердцах произнесла я.
Лицо магистра заметно потемнело, но мне уже было все равно.
– Вон отсюда! – приказала я лорду Тьеру, являющемуся членом ордена Бессмертных, Первым мечом империи и племянником императора.
Риан заметно сглотнул и хрипло ответил:
– Нет.
Бездна, за что мне все это?!
– Темных вам, лорд-директор, – не глядя на него, с трудом выговорила я и, скинув одеяло, прошла к шкафу.
Теплый халат поверх влажного полотенца, тапочки я не искала, все равно из-за слез не увижу ничего, так босиком я к двери и направилась.
Дойти мне не дали.
– Отпустите меня! – потребовала, едва руки магистра обняли меня за плечи. – Отпустите немедленно!
– Нет, прости, – хриплый голос, но полный уверенности в своем решении.
Я рванулась, как всегда безуспешно, и сквозь слезы уже попросила:
– Отпустите, пожалуйста.
– Нет, Дэя, – прошептали мне в волосы.
И уже не сдерживая ни слез, ни судорожных рыданий, я все же спросила:
– За что вы так со мной? За что? Вы что, действительно считаете, что у меня гордости совсем нет?! Да, у меня ее значительно меньше, чем у вас, но… Тогда у меня не было выбора, совсем не было, я не могла позволить, чтобы меня отчислили из академии, потому что даже стать вашей любовницей было меньшим злом, в сравнении с рабством у лорда Градака… Хотя я и представить не могла, что вам от меня именно это требуется! И ваши намеки про то, что за свои обеды вы предпочитаете платить сами, но я…
А он молчал, крепко сжимая меня в объятиях, и сквозь слезы я прошептала:
– Как вы могли так обо мне подумать? Как?! Неужели в ваших глазах я настолько полное ничтожество?
И его сдавленное:
– Я не это имел в виду, Дэя.
– А что тогда? Что?! Как мне вообще стоит понимать ваш вопрос?
Риан промолчал.
– Неужели вы действительно думаете, что я бы согласилась выйти за вас исключительно из-за страха перед родителями?! – с горечью спросила я.
И его тихий ответ:
– Прости… но что я еще мог подумать после того, что совершил? Я боялся, что ты возненавидишь меня.
– Ненавижу! – честно призналась я.
Он развернул, обнял, прижал к себе и, успокаивающе поглаживая по спине, прошептал:
– Я люблю тебя.
– «Так» не любят! – горько сказала, глядя в его черные глаза.
– Я не знаю, как любят другие, – глухо произнес Риан, – но Бездной клянусь, никто и никогда не будет любить тебя сильнее, чем я.
«Никто и никогда не делал мне так больно, как ты», – подумала я, но вслух этого не сказала. Да и не смогла бы из-за начавшейся истерики. Мы, северяне, народ скупой на эмоции, но стоит дойти до предела… И я плакала, выплескивая ужас от нападения Заклинателей, чувство бессилия в доме леди Тьер, страх за Риана в той полной умертвиями таверне, обиду за подавальщика в «Золотой арфе» и даже торжество победы, когда удалось спасти гоблина… И не могла остановиться… все никак не могла.
– Дэя, – полный отчаяния голос, – Дэя, прости меня.
Истерика по второму кругу. Я так в жизни не плакала. И когда он уложил в постель и лег рядом, все пытаясь успокоить, я никак не могла остановиться.
Когда я проснулась, в спальне никого не было. Смутным воспоминанием промелькнула прошлая ночь, магистр, оставшийся со мной до утра… Я свернувшаяся на постели и заснувшая со слезами на глазах… Его ладонь, сжимающая мои мокрые руки… И его тихое: «Прости меня, родная» перед самым рассветом, когда он все же ушел. А еще на моей левой руке вновь находилось обручальное кольцо, но я точно могу сказать, что не надевала его.
Через несколько минут с такой же уверенностью я могла утверждать, что уже и не сниму, – кольцо не снималось! Никак! Масло и мыло также не помогли.
От терзаний собственной руки отвлекло нарочито громкое:
– Дэ-эя!
Запахнувшись в полотенце, я выбежала из душевой и увидела Дару, восседающую на окне со Счастливчиком на руках.
– Слушай, он так быстро растет. – Дух смерти почесала котенка за ушком, тот выгнулся, замурчал. – Как-то чересчур. Ты, кстати, в курсе, от чего носители возрожденного духа могут расти с такой скоростью?
– Потому что на улице спит ночью? – предположила я.
– Потому что эмоциями питается, – сообщила Дара и, наклонившись, опустила котенка на пол. Смешно перебирая лапками, кошарик потопал ко мне. – Ну, рассказывай!
Молчу.
– Риате, ты издеваешься? – Дара спрыгнула с подоконника. – Ладно, про Тьера не рассказывай, но про поездку домой-то можно!
– Можно. – Я направилась к шкафу.
– Твои чемоданы в гостиной, – сообщила Дара, – могу принести.
В двери настойчиво постучали. Набросив халат, я пошла открывать и, едва распахнула створку…
– О мой нос меня не подвел. – Верис торопливо прошла мимо меня, сама двери закрыла, и я услышала радостно-возбужденное: – Ну, рассказывай.
Из спальни приплыла Дара и выдала:
– Я была первая.
– Да? – Верис перекинула вперед недоплетенные волосы и взялась доплетать конец косы. – И как? Она уже хоть что-то сказала? Мм-м, – оборотень втянула носом воздух, – Тьером пахнет вся, значит, что-то у них точно было!
– Не уверена. – Дара до этого висела над полом, а сейчас уселась прямо на воздух. – Тьер с рассвета все столбы на тренировочном поле искромсал, а затем занялся рассмотрением поступивших за время его отсутствия жалоб.
И вот после этого обе с осуждением уставились на меня. Решила, что буду молчать до последнего, и направилась к дорожным сумкам, сложенным у двери. Зато когда я их открыла… сумки были мои, а вот вещи в них…
– Да, сомневаюсь, что это покупала Дэя, – произнесла Дара, когда я вытянула ярко-алое сплетение кружев сложно угадываемого для меня назначения. – Не твой стиль, Риате, у тебя все теплое и закрытое.
– На вещах едва уловимый запах незнакомой мне эльфийки и леди Тьер, – заметила Верис после очередного вдоха, – кажется, будущая свекровь позаботилась о новом гардеробе для невестки.
Я же, расстроенная до крайности, открыла две другие сумки – моих вещей не осталось! Вообще!
– Мм-м, какие духи, – протянула Верис.
– Где? – Я все еще с ужасом смотрела на содержимое чемоданов.
– Во-о-он в той серенькой сумочке в левом кармашке. – Оборотень прошла к дивану и уселась, довольная представлением.
Я расстегнула левый карман старой затертой серой сумки, вытащила оттуда плотную кожаную шкатулку… открыла. Духи, какое-то мыло и несколько вариантов кремов уютно расположились на бархатной подушечке… Потрясающе! Даже слов нет! Видимо, все это леди Тьер подсунула Риану, когда тот потребовал назад мои вещи! И магистр, получив мои потрепанные жизнью сумки, даже не догадался о подлоге!
– Духи великолепные, – разглагольствовала Верис.
– У леди Тьер вкус отменный, – вставила Дара.
– Это не она выбирала. – Верис сощурилась как кошка на солнце. – Видимо, Тьер готовил подарок. На остальных вещах ее рука чувствуется, а вот духи покупал магистр. Да и запах очень подходит – легкий, но стойкий, нежный, едва уловимый, но хочется вдыхать снова и снова.
Я решительно закрыла шкатулку и задумалась о насущном – что надеть?! Выбор оставался небольшой – форма академии или всученное свекромонстром. Форму надевать не хотелось – скоро я буду в ней безвылазно, но и с одеждой…