– Дэя! – услышала я внезапно.
Обернулась на радостный детский голосок и приветственно раскинула руки – Сина, смешная и запорошенная снегом, тоже раскинув руки, побежала ко мне. Подхватив в полете, я закружила малышку, и ее радостный визг огласил всю улицу.
– Осторожнее, Дэя худенькая, а ты уже ж выросла, – крикнул племяннице Тоби.
– А я соскучила-ась! – прокричала Сина и сжала меня в далеко не слабых объятиях. – Дэя, где ты пропадала-а?!!
Я остановилась, и кудряшки Сины повисли черными спиральками с пойманными в плен снежинками.
– Долго тебя не было, – заявил мне ребенок.
– Да не так уж и долго. – Я опустила ее на землю, разглядывая румяное создание с блестящими черными глазами. – Но ты успела вырасти.
– Я большая! – уверенно заявила Сина. – И красивая!
– Ага, – стараясь не улыбаться, подтвердила я.
– И на День смерти зимы мне достанутся самые лучшие подарки!
Ой, совсем из головы вылетело – скоро неделя праздников в честь смерти зимы!
– Син, смотри, там твой друг Митик, – лукаво заметил подошедший к нам Тоби.
– Где?! – Малышка тут же начала озираться, а увидев невдалеке мальчишку немногим ее старше, подхватила подол шубки и со всех ног побежала к нему.
Мы проследили за ее быстро мелькающими ножками, и только после этого Тоби шагнул ко мне, взял за плечи и всмотрелся в мое лицо. Вердикт был таков:
– Стала увереннее, спокойнее и в то же время ревела, наверное, ночь напролет.
– Было дело, – решила покаяться я. – Как у вас дела?
– Растем. – Раскосые глаза Тоби внимательно оглядывали меня. – Ты ко мне шла?
– Ага, – радостно улыбнулась клыкастенькому лицу нашего повара, – я так соскучилась.
– А то, я тоже. – Тоби похлопал по плечу. – У меня блинчики есть.
– С чем? – Я вдруг вспомнила, что совсем голодная.
– И яйца пожарю, – правильно понял мой взгляд Тоби. – Сина, домой!
Кухня у Тоби замечательная – вроде небольшая, а все в ней есть. И рабочий стол, и маленький столик для еды, и плита, и целый шкаф спе-ций.
– Та-а-ак, – протянул орк, выкладывая на мою тарелку чуть поджаренные яйца с кисленькими лесными ягодами, – а еще у нас убийство в таверне случилось.
– Как? – Я даже хлеб, сыром намазанный, жевать перестала.
– А так. – Тоби налил молока мне в кружку, добавил туда масла, сливок и тертого шоколада. – Сэл смотрит, напился он, стражник, стало быть, а как к нему – не дышит.
– Страж? – переспросила я.
– Угу. – Мне передали вкусно пахнущую кружку. – Шейдер дело все прикрыл, как и всегда, но видела б ты его лицо.
– НОЧНОЙ СТРАЖ БЫЛ УБИТ?! – Я ушам своим не поверила. – Но как?!
– Ты не нервничай, ты ешь давай, – приструнил меня Тоби и полез в печь доставать подогретые блины.
Увы, аппетит я растеряла и почти не почувствовала вкус яиц, зато ягоды вернули на землю.
– Тоби, – прожевав и помахивая вилкой, начала я, – а кто вообще это был?
– Да дроу какой-то, – вытаскивая казан, ответил орк.
Вилка со звоном упала на тарелку.
– Не твой дроу! – Тоби тарелки любил, а я тут одну едва не расколотила. – Не Найтес, хотя похож на него.
Я молча отодвинула тарелку и теперь глаз не сводила с повара. Тоби понял, что, пока все не расскажет, есть не буду, тяжело вздохнул, опустился на скамью и начал:
– Да кто его знает, от чего помер? Лорд Мерос и сам понять не мог. И следов смерти никаких, просто дроу вдруг взял и перестал дышать. – Тоби пожал могучими плечами. – Как будто забыл вообще, как это делается. То есть дышал, дышал, а потом все.
«Проклятие Забвения – ХагаэроТшха», – пронеслось в моей голове, но я тут же отбросила эту мысль, ведь данное проклятие отсроченного действия. Отсроченного, а тут офицер… если бы он начал забывать хоть что-то, был бы отстранен от службы мгновенно – Ночные стражи категория особая, у них проверки практически каждый день проходят. И все же Тоби обладал одной удивительной чертой характера – он словно видел суть, и его слова о случившемся… Мелькнула вдруг совсем неприятная мысль – что, если существуют проклятия Забвения мгновенного действия?! Совершенствуется же магия, и заклинания не стоят на месте, изменяется все, так что мешает меняться проклятиям? Мысль крайне малоприятная, так как очень неприятно было бы узнать: то, что мы учили столько лет наизусть, вдруг устарело. Но это было бы не просто неприятно, это было бы еще и страшно.
– Дэя, – позвал Тоби, – ты белая вся стала.
Белая… возможно. Я вдруг отчетливо вспомнила ту странность, что разглядела в кристаллах, оставшихся после проклятия в таверне «Яйцо дракона». Там, помимо проклятия «Живая Смерть», было что-то не отдельное, а скорее сопутствующее, вплетенное в кристаллы проклятия, ставшее его составной частью… И опять же, проблема в том, что большинство проклятий выше первого уровня срабатывают не сразу, и для «Живой Смерти» тоже требуется время… А если бы оно прошло, посетители таверны ведь разбрелись бы, так? Действительно! Они бы разбрелись умертвиями, а вышло, что все сидели там. Можно ли предположить, что проклятие сработало мгновенно?! И если это предположить, тогда можно также предположить: что-то странное, что было мной замечено, являлось ускорителем! То есть катализатором проклятия «Живая Смерть». Бредовое предположение, да, но в то же время… Что, если я права?!
– Тоби, мне пора. – Я встала, впервые в жизни не доев что-либо, приготовленное нашим поваром. – Я… вечером зайду.
– Да что с тобой происходит? – не на шутку встревожился орк.
– Со мной ничего, – я все же не удержалась, взяла кружку и махом выпила половину сладкого молока, – а вообще да, происходит что-то очень странное.
Тоби только руками развел, глядя на мои торопливые сборы. Однако, надев пальто и завязав шарф, я все же вернулась, ухватила один блинчик, запила его, спешно прожеванный, остатками молока и, чмокнув повара на прощание, помчалась обратно в академию.
По улицам Ардама я бежала, да так быстро, что, пройдя в калитку сквозь ограду академии, согнулась, пытаясь восстановить дыхание.
– Дэйка вернулась! – Жловис величественно вышел из своей каморки. – Румяная вся, а глаза страшенные, почти круглые.
– Темных, Жловис, – с трудом дыша, поприветствовала его я.
– И тебе ужасающих, от кого бежишь?
Махнув рукой по направлению к академии, я еще немного постояла, пытаясь восстановить дыхание, потом спросила:
– А Тесме не знаешь где?
– Как не знать? – Гоблин расплылся в улыбке. – В западном крыле, опять эксперименты ставит…
Я сорвалась на очередной забег, крикнув на ходу:
– Спасибо, Жловис!
– И вот вам загадка… – донеслось до меня, но в остальное я не вслушивалась.
Западное крыло от входа самое удаленное, и, чтобы в него попасть, можно пойти по длинному пути, в обход административной части, или напрямую – правда, для этого нужно пересечь внутренний дворик и пройти в опасной близости от кабинета директора, но эти мелочи сейчас не тревожили.
Вбежав в учебный корпус, я поспешно сняла пальто и шарф, повесила на вешалку, сейчас в отсутствие большинства адептов практически пустую, и помчалась сразу через сквозные двери во дворик. А снегу там оказалось по колено. Все равно пробралась через сугробы, не обращая внимания на набившийся в сапоги снег. Подбежала к дверям, открыла и…
– Адептка Риате, что вы творите? – Холодно мне стало от одного только тона лорда-директора.
Невольно обернувшись, глянула на широкую борозду, мною же по снегу проложенную. Затем поворачиваюсь к магистру, понимаю, что он в широкой галерее не один стоит, а с двумя субъектами странного вида, и решаю все разъяснить, как и полагается:
– Темных вам дней, лорд-директор магистр Тьер, – дышу со свистом, – понимаете… темы дипломных работ нужно утвердить и… – замечаю проступившие на лице черные вены, – и… мне срочно требуется сообщить тему научной работы магистру Тесме.
Лицо лорда Тьера стало темнее, двое его сопровождающих с интересом перевели взгляд с магистра на меня, и я поняла, что сейчас что-то будет… Нервно сглотнув, решилась на недопустимое:
– Я… очень прошу меня извинить и, – сорвалась на торопливый шаг, правда, иду как можно ближе к стеночке и как можно дальше от следившего за каждым моим движением магистра, – но я очень, очень опаздываю и…
И когда я почти миновала неких темных личностей, услышала страшное:
– Господа, я догоню вас!
А ведь почти получилось. Или еще не все потеряно?
– Риате, стойте, где стоите!
Все потеряно. Плохо.
В итоге стою под портретом Визериуса Молниеносного, того самого человеческого мага, которого и в Темной империи уважают, и, не поднимая головы, угрюмо смотрю на приближающиеся ноги магистра. Ноги приблизились вплотную, в то время как звук шагов двух свидетелей все удалялся, и я услышала раздраженное:
– По снегу, полураздетая!
А что, если увиденное мной в таверне действительно действует как катализатор? Так, исключительно в качестве предположения?! Смотрю на пуговицы на рубашке магистра, голову выше поднять страшновато как-то, и думаю… Думаю, думаю, думаю… Что, если этот катализатор воздействовал на любую магию, в том числе и первого уровня?! По сути, само проклятие «Живая Смерть» реагировало на все от второго уровня и выше, но что, если сам катализатор… А лорд Тьер вчера произносил заклинания противодействия, и это как раз первый магический уровень!
– Риан, – вскинув голову, вглядываюсь в его черные глаза, – а ты ничего странного в своем поведении не заметил?
Лицо магистра потемнело еще сильнее, однако пытливый ум адепта не испугать. И воспоминания, мелкие детали, разговоры как-то начали вспыхивать, складываясь в логическую цепочку… Внезапно вспомнилась наша беседа там, по дороге в таверну, полную умертвий. Мой возмущенный вопрос «А почему вы так… со мной обращались тогда?» и ответ магистра: «Дэя, а как, по-твоему, действует проклятие «Вечной Страсти», которым ты меня «наградила»?!» Проклятие… То есть магистр был под проклятием, а там имелся катализатор, ускоритель и, возможно, – ну так, в качестве бреда – возможно, усилитель… Нет, правда, а что, если я права?!