– Любомира Михайловна, миленькая, у дяди Иванко такая история неприятная приключилась: отступники во время наступления сожгли его дом, используя белое магическое пламя, а он связанный был.
– Ох, бедненький, – испуганно воскликнула вторая ведьма. – Идемте, дядя Иванко, мы сейчас все сделаем. Идемте, пожалуйста.
Домовой просиял, обернулся ко мне, поклонился, прошептал: «Спасибо, деточка» – и, смешно переваливаясь, поторопился к ведьме. Василена с доброй улыбкой проследила за тем, как они скрылись в одном из проходов на первом этаже и, повернувшись к нам, извиняющимся тоном пояснила:
– Я пока мама кормящая и, к сожалению, в круг для обряда входить не могу.
Ничего не поняв, взглянула на Эллохара – тот явно все понял и даже спросил:
– Как малыш?
– Здоровенький, – и улыбка ведьмы засияла счастьем. – Растем, требуем побольше молока и внимания.
– Матрена с ним?
– И если бы только она одна, – Василена печально вздохнула, – принесут, дадут покормить и поминай как звали. – И тут на лице ведьмы вновь лукавая улыбка: – Так зачем же вы пожаловали, магистр?
Мне вопрос был не понятен, однако, как выяснилось, ведьма знала Эллохара значительно лучше меня:
– Я буду вино, Риате нужен чай, и желательно согревающий, давай с порошком от простуды, на всякий случай. И пошли в малую гостиную, у вас там самый нормальный камин. – После чего директор Школы Искусства Смерти опять же взял меня за руку и повел вверх по деревянной лестнице со словами: – Мы ненадолго, не нервничай.
Вот после этого я начала нервничать. Кивнув, Василена направилась вверх по лестнице. Магистр пошел за ней и меня потянул следом. Я же руку выдернула и прошептала, чтобы не устраивать разбирательства при доброй ведьме:
– Простите, магистр Эллохар, но домового мы привели, и я не вижу смысла задерживаться.
Очень медленно лорд развернулся, сложил руки на груди и с молчаливым негодованием воззрился на меня. Я тоже молчу и тоже смотрю на него с негодованием.
Молчим.
Сверху раздалось веселое:
– Нет, если я ей не покажу, Благодать мне этого никогда не простит, – и уже громче: – Благодать Никаноровна!
Чуть прищурив глаза, Эллохар мрачно поинтересовался:
– У тебя совесть есть? – и, так как я молчала, продолжил: – Нет, я, конечно, понимаю, что совесть в Темной империи качество совершенно лишнее и малопригодное, но, учитывая, что тебя выбрал обладающий данной чертой Тьер, я полагал, что подобное выбирает подобное и так далее.
– У меня есть совесть, – неприятно даже стало, – но у меня еще есть контора, не запертая, кстати, и Юрао, который вернется и увидит мое пальто, но не увидит меня.
– У тебя нет совести, Риате, – подытожил магистр.
Спустился на одну ступеньку, схватил меня за ворот своего собственного плаща, приподнял и потащил вверх, на ходу крикнув ведьме:
– Мы вас в гостиной подождем, – и значительно тише, уже мне: – Проклинать не советую, здесь особая магия, и все срабатывает по принципу: «Из твоего рта тебе же в пазуху», в смысле – проклятие на тебя же и ляжет, Риате.
Магистр соизволил отпустить меня, только внеся в большую комнату с потолком, расписанным под летнее небо, и то сразу подвел к жарко пылающему камину, снял с меня свой плащ и приказал:
– Стоять, бояться и не двигаться.
А сам прошел к креслу и нахально в нем развалился, при этом хитро на меня поглядывая. Руки на груди сложились сами, и да, я собиралась высказать все, что думаю по поводу его поведения.
– Расслабься, Риате, – лениво и насмешливо посоветовали мне. – В любом случае могла бы уже и запомнить, что обращаться ко мне за помощью чревато последствиями. Я не Тьер, Риате, я обо всем на свете при виде твоих карих глазок, пухлых губок и розовых щечек не забываю, и у меня, в отличие от него, тут же появляется масса вопросов, на которые я вправе получить ответы. Девичья память у тебя, Риате.
В чем-то лорд Эллохар прав – глупо было обращаться к нему за помощью. Но в чем-то и не прав!
– А знаете, магистр, у меня не только память девичья, я еще и мстительная к тому же. Отомщу и забуду, потом снова отомщу! Издержки девичьей памяти, знаете ли!
Вскинув бровь, темный лорд язвительно поинтересовался:
– Это ты мстительная? Ха! Шутка дня! Расскажу Верис, поржем вместе!
Отвернувшись к камину, чтобы не видеть потешающегося магистра, я тихо сказала:
– Бездной клянусь, я обратилась к вам за помощью в последний раз, – и, сорвав нитку с руки, бросила ее в камин.
Смех прекратился мгновенно. Затем ко мне подошли, взяли за плечи, развернули и встревоженно спросили:
– Риате, ты чего?
Молча вырвалась и снова отвернулась к ка-мину.
– Дэй… – извиняющиеся нотки в голосе.
Послышались шаги… Обернувшись к двери, я увидела худую, даже жилистую, смуглую темноволосую ведьму. Единственное отличие в одежде от первых двух – черный передник, да и в руках ведьма сжимала черную метлу. Черенком этой самой метлы вновь прибывшая, белозубо улыбаясь, трижды ударила об пол, в следующее мгновение метелка уменьшилась раз в двадцать, и, сжатая до размера писчего пера, одним движением была помещена в кармашек, после чего ведьма бросилась к Эллохару с радостным криком:
– Рэн!
Магистр поймал ее в объятия, закружил, после осторожно поставил на пол и поинтересовался:
– Ты чего мужа обижаешь?
Женщина мгновенно насупилась, нахмурилась, руки на груди сложила и выдала:
– А кто ему дал право обманывать ведьму?
Магистр укоризненно головой покачал, после произнес:
– Сестренка, у него же сердце слабое… с тех пор как на тебе женился. Пожалела бы вампира.
Ведьма хмыкнула, потом, пожав плечами, повернулась ко мне, осмотрела с ног до головы и произнесла:
– А она хорошенькая. И цвет волос такой необычный. Приграничье, да? Мне нравится. С мамой уже познакомил?
И я вдруг подумала – вот если у Риана мамочка… свекромонстр, то у магистра Эллохара наверняка такая, что даже представить страшно!
– Риш, это не моя девушка, – уже с некоторым раздражением сказал магистр. – И новая жена отца – мне не мать!
В этот момент вошла Василена, за ней две домовые, которые сноровисто накрыли на стол и потопали к двери. А вот у порога обе оглянулись, посмотрели на меня и шепотом поделились впечатлениями:
– Хорошенькая и добрая, да, – сказала первая.
– Так оно завсегда – злых мужиков к хорошим девушкам тянет, а эта и добрая, и скромная, гляди, и краснеет даже, – заявила вторая, глаз с меня не спуская.
– Хорошую девульку злодеюка костлявый выбрал, а то все лупалки свои на Василеночку нашу лупил, а теперь гля – с этой не спускает, вот она, любовя.
Я дара речи лишилась, зато сестра магистра Смерти как рявкнет:
– Охранительная магия на меня не распространяется! Я все слышу!
– Ой, – разом взвизгнули домовые и исчезли.
И вот стоим мы – пунцовая я, розовощекая Василена, гневная Благодать Никаноровна. Удивленный нашим поведением магистр спросил почему-то у меня:
– В чем дело?
А я честно ответила, не желая отмалчиваться:
– Домовые решили, что я ваша девушка.
– А-а-а, – глубокомысленно протянул Эллохар, – эти умом никогда не отличались.
– Способностями к выживанию также, – прошипела сестра магистра.
– Благодать Никаноровна, ну что вы, домовые же любят посплетничать, простим им их слабости, – поторопилась вмешаться Василена, – давайте к столу.
– Василена Владимировна, дисциплину в домовых нужно воспитывать! – Мне сразу стало ясно, что добротой к ближнему сестра магистра не отличается. Но дальше было веселее, потому как ведьма потребовала ответа: – Даррэн, объясни ситуацию! В том, что у тебя интерес к данной чистокровной особе, я вижу, однако ее поведения понять не могу.
– Молчаливая очень, – чуть извиняясь, вставила свое замечание Василена.
– Приграничье – суровый край, у них принято помалкивать, особенно если ты женщина, – пояснила Благодать Никаноровна мое молчание Василене и посмотрела на брата, ожидая разъяснений.
Эллохар прошел к столу, уселся и, одарив обеих ведьм неодобрительным взглядом, соизволил представить меня:
– Адептка Академии Проклятий Дэя Риате, – затем выдержал паузу и насмешливо добавил: – Избранница и уже обрученная невеста известного вам лорда Риана Тьера.
Обе ведьмы мгновенно повернулись ко мне. Их удивление было трудно не заметить. Благодать чуть скривилась и переспросила:
– Риан?! А что он в ней нашел?!
Громкий смех магистра добавил неловкости данной ситуации, а после Эллохар язвительно поинтересовался:
– То есть как для меня, так хорошенькая, а как для Тьера, так «Что он в ней нашел?». Ведьма ты, Риш.
– Чем и горжусь! – в язвительности сестра брату не уступала.
Я же молча и решительно направилась к дверям, раз и навсегда решив, что ведьмы – это ведьмы. Неприятно было до ужаса. Однако просто уйти не вышло.
– Ох, Риате, – Эллохар, неизвестно как перекрывший мне путь, мягко обнял за плечи, – если ты сейчас так реагируешь, что ж с тобой будет, когда Тьер официально тебя двору представит, а? Да наплюй ты на их мнение, они тебя вообще не знают, Риате. Вот я знаю, и поверь – полностью одобряю выбор Тьера. Я ему даже завидую, так… слегка.
Недоверчиво посмотрела на магистра. Он улыбнулся, протянул мне платок и уже с насмешкой сказал:
– На, можешь слюнявить, разрешаю. Но с самооценкой надо поработать, Риате, а то жалкое зрелище, серьезно.
Слюнявить было нечем, но платок я взяла. После чего меня развернули, провели до столика, усадили в кресло и отругали ведьм:
– Совести у вас нет. Ладно, мы с Риате из Темной империи, но вы-то ведьмы – и такие бессовестные. Позор на всю вашу Ведическую Школу.
Благодать Никаноровна, которая взялась чай разливать, опустила глаза и пробормотала:
– Ну прости, не сдержалась. Просто сам Тьер, и тут…
Отобрав у нее заварник, магистр налил мне чаю, поставил передо мной блюдце с ароматными завитушками какого-то необычного печенья и начал поучать сестру: