Эллис смотрит на меня снизу вверх, глаза спокойные и бесстрашные.
– Если к тому моменту она не была уже мертва.
К часу ночи мы заканчиваем, Эллис тянется своими длинными руками к потолку, пока я собираю все записи.
– Завтра снова?
– Ровно в шесть. – Ее быстрое рукопожатие; я хочу запомнить его.
Когда я возвращаюсь, моя комната кажется темной и пустынной. Я провожу все больше и больше времени в библиотеке с Эллис, так что, приходя сюда, только чтобы поспать, чувствую себя чужой.
Наверное, когда я возвращалась в школу, мне следовало взять с собой побольше книг. Побольше фотографий, может быть, несколько цветов в горшках – что-нибудь, чтобы оживить зимнее время. Что-то, кроме благовоний, кристаллов и свечей, которые я откопала в своем тайнике в шкафу, жалкая защита от мрака.
Я провожу пальцами по корешкам книг на полке, вспоминая «Маленьких женщин», «Самые голубые глаза» и «Широкое Саргассово море». Я перечитывала эти книги по многу раз, с каждым разом влюбляясь в них все больше. Но вот моя рука касается незнакомого кожаного переплета – я, похолодев, останавливаюсь.
«Таинственный сад». Та самая книга, что Эллис дала мне на кладбище, та самая книга, которую я прислонила к камню на могиле Алекс, те же старые страницы и золотое тиснение.
Мне становится плохо от страха; этот страх диктует мне, что к книге прикасаться нельзя. Нужно бежать, нужно сжечь ее дотла.
Но я ничего не могу с собой поделать. Трясущимися руками я вытаскиваю книгу из промежутка между двумя томами Остин. Развернув древние страницы, я ощущаю какой-то знакомый запах, и пахнет не клеем или истлевшей бумагой. Это жасмин и ветивер. Это… Алекс. Это духи Алекс.
А между третьей и четвертой главами расплющена веточка морозника.
Глава 20
Я роняю книгу, и она ударяется об пол, выпуская облако пыли, а я отшатываюсь назад. Стены надвигаются на меня, в комнате совершенно нет воздуха. Кажется, словно стоишь на краю пропасти, мир уходит из-под ног, и ничего, кроме неба, не отделяет тебя от верной смерти.
Я оборачиваюсь, ожидая увидеть там Алекс, которая костлявыми руками тянется к моему горлу. И ее лицо, бескровное, бледное, тронутое разложением. Ее рот втягивает воздух, как сломанный пылесос, кровавая пена стекает с ее губ – я смотрела видео про утопленников в интернете после того, как вспомнила правду, и знаю, как это выглядит. То, как вздымается ее грудь при попытке сделать вдох. И как спина изгибается после удара в живот, когда невозможно выдохнуть.
Комната пуста, но не совсем. Я чувствую ее. Она здесь. Она в каждом углу, в каждой тени. Она надо мной, внутри меня. Она – черный лед в моих венах.
Она – темная фигура, мелькающая среди деревьев, наблюдающая за нами, спящими на снегу.
Спотыкаясь, я выхожу из комнаты и спускаюсь по скрипучей лестнице Годвина, ползу вдоль стены и хватаюсь за перила, словно это может уберечь меня от падения, если дух Алекс прикажет мне это сделать. Когда мне удается заставить непослушные ноги нести меня по коридору, я вижу, что в комнате Эллис нет света. Споткнувшись о край ковра, потными руками я опираюсь о дверной проем. На мгновение мне кажется, что меня вырвет прямо возле ее двери, но я сглатываю желчь и стучу в дверь. Эллис не отвечает, и я стучу снова и снова, потом просто колочу, дрожу и рыдаю. Кажется, проходит тысяча лет, пока она открывает мне. Но в итоге дверь все же распахивается – и я падаю вперед, прямо на руки Эллис.
Ее руки обнимают меня нерешительно, словно она никогда и ни с кем не была так близко. На ней шелковый халат; где-то в глубине сознания мелькает мысль, что я никогда не видела ее настолько раздетой.
– Что? – спрашивает она, медленно поглаживая меня по спине. – Что случилось?
Я едва могу говорить. Слова, как битое стекло у меня во рту, смертоносны.
– Алекс, – хриплю я, и дрожь снова пробегает по моему телу.
– Что Алекс?
Я все еще дрожу, но Эллис чуть отодвигает меня и внимательно смотрит, ее взгляд изучает мое лицо, словно в моих слезах есть что-то новое.
– Это… та книга, – говорю я, несколько раз судорожно вздохнув. – Та, что мы оставили на ее могиле.
– «Таинственный сад», – догадывается Эллис.
Я киваю.
– Она… Она у меня… Она оказалась в моей комнате. Та же самая… тот же экземпляр.
Эллис смотрит еще внимательнее.
– Тот же самый? Ты уверена?
– Конечно я уверена! – мой голос срывается на крик, так что Леони выглядывает из-за своей двери и сонно спрашивает, что происходит.
– Всё в порядке, – говорит Эллис, вталкивает меня в свою комнату и захлопывает за нами дверь.
– Это та самая книга, – повторяю я. По крайней мере, голос теперь звучит спокойнее. Я уже немного пришла в себя и не задыхаюсь. – Это… Алекс. Я говорила тебе. Я говорила, что поездка на кладбище – это плохая идея! Теперь она рассердилась. Она… она никогда не оставит меня в покое!
В другое время я, возможно, улучила бы минутку, чтобы порадоваться самой себе; я явно предложила загадку, на которую у Эллис Хейли нет готового ответа. Она смотрит на меня с таким выражением, которого я прежде не видела, словно она не верит своим ушам.
В этот момент мне приходит в голову – вдали от этой проклятой книги, – что ее возвращению есть другое объяснение.
– Ты, – задыхаюсь я. – Ты ее туда положила. Ведь так? – Я отталкиваю ее обеими руками, и она опускается на корточки, мне это почему-то кажется недостаточным. Я толкаю ее еще раз, сильнее. – Ты, да?
– Нет, – резко отвечает она, и, когда я снова замахиваюсь, она хватает меня за запястья и крепко сжимает. – Фелисити, ты вообще себя слышишь?
– Хотелось бы думать, что ты предпочтешь объяснение без привидений, – рассердилась я. – Ты была на кладбище. Ты видела книгу. Ты принесла эту книгу. И было совсем просто вернуться и забрать ее.
Хватка Эллис становится крепче, она легонько встряхивает меня.
– Зачем? Зачем мне все это делать? Я, черт возьми, старалась заставить тебя понять, что ты бредишь…
– Брежу?!
– Вот именно! Как еще назвать всю эту чушь про привидений, ведьм, колдовские книги и… Я бы так с тобой не поступила.
Я могу поверить ей. Та Эллис, которую я знаю, – думала, что знаю, – не поступила бы так, это верно. Но…
– Тогда объясняй, как это могло случиться, – требую я. – Если призрака нет, объясни мне это!
Она медленно качает головой.
– Я не могу. Я… собираюсь подумать об этом. Уверена, всему этому есть нормальное объяснение.
– Правильно. Единственное нормальное объяснение, которое приходит мне в голову, – это что ты принесла книгу в мою комнату.
– Да, ты упомянула эту возможность. – Эллис резко, со свистом выдыхает сквозь стиснутые зубы. – Но я не знаю, когда должна была разыскивать эту твою книгу. После той поездки на кладбище мы были практически неразлучны – ты все время была со мной. А если не со мной, то с кем-нибудь из девушек.
Но это неправда. Да, мы часто были вместе; мы с Эллис постоянно занимались или работали над проектом. Иногда мы были с остальными девушками: на «Ночном перелете»; в комнате отдыха читали стихи; выходили на ближайшую ферму за свежим мясом и молочными продуктами и зачарованно смотрели, как фермерша управляется с ульями, пока тысячи жужжащих насекомых облепляют ее руки и сетку на голове.
Но мы же должны когда-то спать. Ночью Эллис могла незаметно выйти, вернуться за книгой на кладбище, принести ее домой и выждать удобный случай, чтобы засунуть ее мне на полку.
«Эллис бы такого не сделала», – говорю я себе. Она может быть какой угодно, но не злодейкой. Смысл этого проекта, помимо исследований для ее книги, – это доказать мне, что призраков не существует, поэтому с чего бы ей делать то, что убедит меня в обратном?
«Алекс, – настаивает мой внутренний голос. – Это была Алекс. Интуиция говорила об этом в первую очередь, и это правда».
– Я покажу тебе, – говорю я. – Пойдем ко мне в комнату, и я покажу тебе эту книгу.
Эллис вздыхает и говорит:
– Завтра. Да, я хочу ее увидеть, но… Фелисити, сейчас уже очень поздно. Я уже засыпала, когда ты постучала.
Конечно. Могу представить, насколько сумасшедшей я выглядела, когда ломилась в закрытую дверь в час пополуночи и кричала про книги и призраков. Обвиняла ее в том, что она мучит меня. Я вытираю двумя руками лицо, убирая остатки слез.
– Прости меня.
– Всё в порядке, – отвечает Эллис.
– Нет. Нет, это не… Извини. Я дам тебе поспать.
Она чуть заметно улыбается и проводит пальцами по моей щеке, потом ведет руку к моему уху и опускает ее.
– Завтра, – повторяет она.
Мне не остается ничего другого, как тащить себя обратно по лестнице в комнату к той жуткой книге, все еще лежащей на полу со смятыми страницами, где пряный запах духов Алекс все еще витает в воздухе. Я отказываюсь прикасаться к этой проклятой книге. Я оставляю ее там, где она лежит, хватаю пригоршню сушеных одуванчиков из своего запаса и насыпаю их вокруг книги, словно это может удержать призрака на расстоянии.
Я не могу здесь спать.
Я хватаю подушку и одеяло с кровати и спускаюсь по лестнице, на этот раз в комнату отдыха. Стелю себе на диване и сворачиваюсь клубочком, лицом к камину. Даже здесь я боюсь поворачиваться к комнате спиной.
В конце концов я проваливаюсь в беспокойный сон. Во сне меня преследуют монстры с длинными жадными руками, мерцающие огни и кровь на льду.
Через несколько часов я просыпаюсь с колотящимся сердцем и холодным потом на пояснице. Уже позднее утро, солнечные лучи льются в окна, выходящие на восток. На кухне Леони и Каджал. Я слышу их голоса, звон кастрюль и сковородок; наверное, это они меня разбудили.
Я провожу рукой по соленым от пота волосам и прижимаюсь лбом к согнутым коленям.
Может быть, мне приснилось то, что произошло прошлой ночью. Может быть, это был жуткий ночной кошмар. Может быть…