«Ядерный скальпель»
Во время избирательной кампании слабо скрываемый ядерный пацифизм Джереми Корбина многие посчитали голом в его собственные ворота. Но критики лидера лейбористов неверно оценили общественные настроения. Даже умеренные консерваторы сегодня задают себе вопрос о том, по карману ли оказавшейся в трудном положении стране замена ракет «Трайдент» из сил сдерживания, стоимость которой может составить 30 и более миллиардов фунтов стерлингов.
Ядерное оружие в Британии вышло из моды, но в других странах картина – прямо противоположная. Западных военных стратегов больше всего тревожит увеличивающийся российский арсенал средств доставки малой дальности с боезарядами небольшой мощности, которые часто называют оперативно-тактическим ядерным оружием, или оружием поля боя.
Это не стратегическое оружие доктора Стрейнджлава, такое как наши ракеты «Трайдент» подводного пуска, при помощи которого во времена холодной войны поддерживался баланс страха. Эти боезаряды устанавливаются на ракетах класса «воздух-земля», на баллистических ракетах малой дальности, на бомбах свободного падения, на глубинных бомбах и торпедах. Согласно данным анализа, опубликованного на этой неделе Разведывательным управлением Министерства обороны, российские запасы такого оружия составляют около двух тысяч единиц, то есть, как минимум в четыре раза больше американского арсенала в Европе.
В прошлом это считалось недостатком, а не преимуществом, НАТО больше, богаче и сильнее России. В случае нападения с применением обычных средств российские органы военного планирования будут использовать наименее мощное оружие из своего ядерного арсенала с целью, как они выражаются, «деэскалации» конфликта.
Такой замысел знаком нам еще со времен холодной войны. Военное командование НАТО понимало, что без применения ядерного оружия у него нет шансов выстоять в случае нападения Варшавского договора. На переброску американских подкреплений через Атлантику требовалось время, и ядерное оружие было единственным средством для нейтрализации огромных преимуществ Советов в неядерных силах. Россия прекрасно понимала это и с удовольствием говорила о том, что никогда не применит ядерное оружие первой. Это был пропагандистский трюк, позволявший представить Запад в виде опрометчивого поджигателя войны.
После распада Советского Союза стороны поменялись местами. Лишившись своей империи, Кремль стал слабой стороной, и в 1993 году отказался от своего обязательства не применять ядерное оружие первым. Это создавало незатейливую стабильность. НАТО не намеревалась атаковать Россию, а у России имелся мощный оборонительный арсенал, противостоять которому Западу было трудно.
Шведский военный аналитический центр FOI провел новое исследование, сделав тревожный вывод о том, что эта картина меняется. Это заключение поддерживают и другие аналитики из сферы безопасности и разведки. Один из важных моментов – это усиливающаяся паранойя России, из-за которой многие в Кремле считают, что Запад одержим идеей смены режима в Москве.
Более того, в ходе впечатляющей военной модернизации в России на вооружение поступают новые типы оружия, такие как крылатая ракета наземного базирования, способная нести ядерный заряд. На нее у НАТО нет адекватного ответа. Более того, Кремль уже не считает свой арсенал оперативно-тактического оружия просто средством сдерживания. Он полагает, что такое оружие вполне можно применить. Бывший директор ядерной лаборатории в Сарове Виктор Михайлов рассказал в прошлом году о перспективах, когда российское оружие малой мощности можно будет использовать в качестве «ядерного скальпеля». Другие российские военные теоретики видят в таком оружии лишь очень мощный вид артиллерии.
Российские дипломаты говорят о применении ядерного оружия по политическим причинам, таким как изменения в оборонной политике других стран. Но говорят они так, что их западные собеседники лишаются дара речи. Похоже, что в планы российских военных учений включены тренировки по применению ядерных боезарядов.
Все это создает серьезные трудности для Запада. Догонять Россию по количеству ракет – это запредельно дорого и непопулярно. Если сегодня трудно заручиться поддержкой общества даже в вопросе замены «Трайдентов», составляющих основу нашей безопасности, то в условиях дополнительной нагрузки на военный бюджет из-за строительства авианосцев, ставших для нас «белыми слонами», строить доводы в пользу других видов ядерного оружия – это пустая затея.
Ответ заключается в возрождении контроля вооружений и других форм диалога. Даже если Россия намерена и дальше верить собственной пропаганде об угрозе со стороны Запада, то ей все равно выгодна прозрачность, режим проверок и ограничения по количеству и местам развертывания ядерного оружия. Низкие нефтяные цены вынуждают Россию принимать болезненные решения о приоритетах в оборонной политике, и мы должны призывать Кремль к принятию таких вариантов действий, которые сделают нашу жизнь более безопасной, а не более рискованной.
В частности, хорошим началом могло бы стать сохранение Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, который запрещает размещать в Европе самые опасные ядерные ракеты средней дальности. Стоит также попытаться возродить Договор об обычных вооруженных силах в Европе. Развернув дополнительные войска в прифронтовых государствах, какими являются Эстония, Латвия, Литва и Норвегия, НАТО успокоила их, и теперь может вести переговоры с позиции силы.
Но в исследовании шведского центра FOI также отмечается, что нам надо изменить свое мышление по всем направлениям, начиная с гражданской обороны и боевой готовности, и кончая планированием вариантов действий, чтобы это соответствовало замыслам России, понижающей порог применения ядерного оружия. Если мы не хотим, чтобы в Европе появилось новое ядерное оружие, нам надо искать другие ответы, скажем, ракеты-невидимки большой дальности с неядерными боеголовками, которые способны заполнить пробелы в наших силах сдерживания. Финляндия и Польша уже закупили такие ракеты. Другие страны тоже могут это сделать. Мы также должны проанализировать и другие формы сдерживания, скажем, стремительный захват и заморозку российских активов на Западе, что можно использовать для прекращения конфликта еще до применения силы.
Самые важные вопросы – политические, а не военные. Россия компенсирует свои слабости железной решимостью. Ядерная бравада такой слабой и идущей к упадку страны как Россия даст результат лишь в том случае, если она ослабит волю ее противников. А в каком состоянии наша воля?..
«The Times», 4 июля 2017 г.
«Ядовитые объятия» Кремля
Все элементы захватывающего геополитического триллера налицо. Государство-изгой получает поддержку враждебной сверхдержавы. Хрупкому союзу демократий грозят тревожные военные учения. Добавьте к этому накал риторики, грязные уловки и риск ядерной войны, и вы получите безупречный бестселлер.
Только это не выдумка, а реальность. Режим Александра Лукашенко по праву носит звание последней диктатуры Европы. Оно карает за инакомыслие и свернул свободу слова и свободу собраний. Мирным протестующим грозят пытки и долгие тюремные сроки. Он упоенно нарушает международное право. Недавно режим принудительно посадил в Минске борт Ryanair, чтобы арестовать находившегося на борту диссидента. А недавняя стратегия Лукашенко – заманивать незадачливых мигрантов с Ближнего Востока и свозить их к границам Белоруссии. Этим маневром он пытается дестабилизировать Литву, чья критика в адрес его режима на Западе звучит громче всего.
Путинская Россия поддерживает все это дипломатией, пропагандой, дешевыми энергоносителями и льготными кредитами. Сотрудничество в сфере безопасности уже назревает. Уже сейчас Россия и Белоруссия проводят крупнейшие военные учения в Европе за последние 40 лет. Последний эпизод учений «Запад», которые проводятся раз в четыре года, основан на вымышленной войне со странами НАТО, замаскированной под такими названиями, как Нярис (река в Литве), Помория и Полярная Республика. В 2009 году в ходе учений отрабатывалось вторжение в Прибалтику и ядерный удар по Варшаве, что вызвало тревогу и заставило НАТО задуматься. В этом году цифры и сценарий учения опять же хранятся в тайне, но в них принимают участие до 200 000 военнослужащих – на территории, простирающейся от Центральной Европы до Арктики.
Словесная перепалка тоже обострилась, и вероятность вспышки военных действий, случайной или преднамеренной, лишила военных сна и покоя. Польша впервые после падения коммунизма объявила в приграничных регионах чрезвычайное положение.
Внушать опасения и сеять дестабилизацию – главная цель кремлевской стратегии. Отношения Восток – Запад действительно безрадостны. Но и история российско-белорусских отношений, за которой я слежу уже более 30 лет, едва ли начнется с чистого листа. Для начала, страны попросту не хотят сливаться воедино. А иначе уже давно так бы и сделали. За четверть века поползновений в сторону интеграции не удалось создать ни единого рынка, ни единой денежно-кредитной или фискальной политики. Институты союзного государства скорее обеспечивают изобилие синекур, чем реальную способность принимать решения. Обе стороны ценят свою независимость. Россия не желает поставлять конкуренту неограниченное количество нефти и газа по низким внутренним ценам. Белоруссия же ценит свободу действий на дипломатическом фронте. Она не признает ни российскую аннексию украинского Крыма, ни самопровозглашенную государственность других сатрапий Москвы в странах вроде Грузии. И усиленно, пусть пока и безрезультатно, заигрывает с Китаем.
Эти отношения строятся на необходимости, а не привязанности. Бывший посол Великобритании в Минске и автор книги о Белоруссии Найджел Гулд-Дэвис (Nigel Gould-Davies) говорит о «ядовитых объятиях». Кремлю Лукашенко нужен, чтобы держать в страхе демократов. Белорусскому же лидеру Путин нужен ради выживания: чтобы обеспечил деньгами, поддержкой в СМИ и, если понадобится, «мускулами». Но эти двое явно ненавидят друг друга.
Хотя учения «Запад» всячески подчеркивают тревожное военное превосходство России над странами НАТО в регионе, аппетит к реальной конфронтации с Западом у нее отсутствует. Россияне потеряли вкус к славе и пафосу. В опросе на прошлой неделе 44 % респондентов заявили, что Россия должна относиться к Западу как к союзнику, а 13 % – как к другу. Меньшинство – 29 % – считает Запад соперником, и лишь 5 % видят в нас врага. Особенно этих взглядов придерживается молодежь. Опросы же в Белоруссии показывают, что общественность не хочет делать выбор между Востоком и Западом. Люди опасаются раскола и конфронтации вроде той, что произошла на Украине.
Однако провозгласив более тесную интеграцию с Белоруссией, режим Путина сможет сделать вид, будто его внешняя политика по-прежнему приносит дивиденды. Белоруссия – одна из немногих стран, которые россияне считают по-настоящему дружественными. У России там давно есть радар противоракетной обороны и радиостанция связи с подводными лодками. Лукашенко увеличил закупки российского оружия и ведет интеграцию средств ПВО. Но менять правила игры – согласиться на постоянное присутствие российских сил – он не торопится.
Для него «Запад» – часть продолжающейся милитаризации Белоруссии: впервые в учениях участвуют подразделения территориальной обороны, а резервисты будут сражаться с «подрывными внутренними силами». Шансы, что оппозиция с ее неэффективным руководством сможет быстро свергнуть режим – если вообще – тают. Белоруссия останется черной дырой на долгие годы вперед.
Для нас же важнее всего то, что «Запад» – это еще одна попытка России сбить нас с толку. Как утверждает варшавский Центр восточных исследований, кремлевская пропаганда в этом году рисует Россию и Белоруссию этакими миролюбивыми странами, которым враждебный Запад грозит сменой режима. Поэтому оправданы любые меры противодействия – вплоть до военных. Цель состоит в том, чтобы запугать общественность в соседних странах и создать впечатление, что угроза вооруженного конфликта реальна, поскольку катастрофа в Афганистане подорвала доверие к гарантиям безопасности США повсюду, включая Восточную Европу.
Путину вовсе не обязательно на нас нападать. Ему достаточно, чтобы мы настолько перепугались, что сами бросимся наутек.
«The Times», 13 сентября 2021 г.
Россия снова испытывает Запад Украиной
Спустя шесть лет после вторжения на Украину Россия снова что-то замыслила, угрожая своему соседу и подрывая нашу общую безопасность. Сегодня на границах Украины и территориях, которые Россия присоединила в 2014 году, сосредоточилось рекордное подкрепление в 85 000 военнослужащих и несколько тысяч танков, грузовиков с ракетными установками, бронетранспортеров и дальнобойных орудий – огромный арсенал. Но для чего они там?
Западным чиновникам Россия объясняет, что это всего лишь учения. Кремлевская пиар-машина утверждает, что это ответ на украинскую агрессию. Но и то, и другое неверно. От запросов насчет характера, масштабов и продолжительности этих мер Россия отмахнулась, нарушив правила уведомления и прозрачности в сфере контроля над вооружениями. Украина ни на кого не нападает и не планирует. Она хочет вернуть утраченные в 2014 году территории – но мощью примера, а не силой оружия. Украинцы рассчитывают, что их страна покажется милее, чем жизнь под пятой Кремля.
Западные аналитики ломают голову насчет российских намерений. Реформы на Украине в последнее время набирают обороты, в частности, началось преследование прокремлевских олигархов. Возможно, военное запугивание – попытка пустить их под откос. Пораженной пандемией экономике и измученным войной людям лишние неурядицы не нужны. Возможно, Россия рассчитывает, что Украина пойдет на уступки насчет Крыма, этот трофей Россия заполучила в 2014 году и мнит образцом геополитических чар Владимира Путина. Сегодня Россия заливает там бетон в огромных масштабах – как полагают некоторые, возводит объекты для ядерного оружия. Этим летом крымчан ждет нормирование воды. Россия могла бы укрепить свою хватку, захватив канал на территории Украины, который раньше снабжал Крым.
Возможно, более краткосрочная цель – разместить российские войска на линии соприкосновения между восточными сепаратистскими регионами и остальной частью Украины. Мало кто из посторонних возмутится из-за этого. Кремль скажет, что это – «миротворцы», хотя лучше было бы их назвать «мародерами». Вопреки установленному прекращению огня, в последнее время вспыхнули боевые действия, в результате которых только в этом году погибли более 20 украинских солдат, из них четверо – в течение суток.
Чтобы оправдать дальнейшие военные шаги, Россия может изобрести провокацию со стороны Украины или заявить, что военного вмешательства потребовала чрезвычайная гуманитарная ситуация. Кремль вообще охотно выдумывает подобные сюжеты себе в оправдание. Недавно Россия заявила, что в результате удара украинского беспилотника погиб ребенок. Ее представитель при Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) со штаб-квартирой в Вене назвал водную блокаду «попыткой геноцида». Кроме того, Россия регулярно заявляет, что «фашистский» режим Украины готовит массовые убийства этнических русских (это было бы очень странно, учитывая, что президент Украины Владимир Зеленский – еврей, а родной язык у него русский).
Больше всего на руку Кремлю то, что сегодняшняя Европа конфликтов боится больше, чем волнуется за свободу. Похоже, наше бестолковое министерство иностранных дел хочет, чтобы проблема решилась сама собой. Совет национальной безопасности украинский кризис еще не обсуждал. Франция и Германия увильнули от вызова, призвав к деэскалации обе стороны, словно преступник и жертва агрессии – субъекты одного порядка.
Политики в Вашингтоне наблюдают за этим с тоской и злостью. США направили в Черное море два военных корабля: напоминание о решимости Байдена противостоять иностранным интригам России. Кроме того, команда Байдена рассчитывает перезагрузить Атлантический альянс, предложив Европе помощь против России в обмен на дипломатическую и экономическую поддержку усилий США по сдерживанию Китая. Но США не могут сделать для европейской безопасности больше самой Европы.
Китай наблюдает. Если Запад подведет Украину, во что встанет Тайвань? Саммит НАТО этим летом в Брюсселе высветит нашу неразбериху. Украина снова призвала обеспечить ей четкий путь к членству. Отказ подчеркнет бесхребетность альянса, согласие – подчеркнет раскол. Дональд Трамп, как известно, был нетерпим к своим европейским союзникам. Нам это не нравилось. Но не исключено, что Джо Байден вскоре разделит его точку зрения.
«The Times», 12 апреля 2021 г.
Сценарий Судного дня
Те, кто знает Владимира Путина, говорят, что он зациклен на особенно ужасных сценах из недавней мировой истории, в частности, на жестоком, кровавом конце ливийского диктатора Муаммара Каддафи, и у него вполне могут быть основания опасаться, что он может столкнуться с подобной кончиной, поскольку его война на Украине приносит России боль и потрясения.
Путин живет в условиях строгого режима, в котором посетители встречаются с ним только после тщательного изучения. Примером его паранойи является комично длинный стол, за которым он принимал президента Франции Эммануэля Макрона.
Он путешествует между своим загородным дворцом и Кремлем по дорогам, расчищенным от машин и патрулируемым снайперами. Его личной безопасности посвящен обширный аппарат безопасности, включая воинские части, находящиеся в круглосуточном режиме ожидания, и независимую шпионскую сеть, обладающую всеми полномочиями для слежки и прослушивания по желанию.
Опасаясь закончить так же, как Каддафи, загнанный в угол Путин может даже решиться вызвать ядерный апокалипсис в мире, считая, что это лучше, чем собственное падение.
Представьте, например, что в Москве начнется сидячая забастовка солдатских матерей, движения, основанного в 1989 году для кампании против жестокого обращения с призывниками. Эти протесты вскоре перекинутся на другие города. Жесткая тактика их подавления приводит к кровопролитию, и по всей России распространяются фотографии окровавленной бабушки, избитой полицейскими дубинками.
По мере роста возмущения растет число протестующих – и командир полиции, отец подростка-призывника, убитого на Украине, игнорирует приказы, снимает полицейский шлем и присоединяется к протестующим.
Региональные лидеры – губернаторы и мэры – тоже начинают переходить на другую сторону. В Москве толпы людей стекаются на Красную площадь, где внутри Кремля Путин, стремясь избежать участи Каддафи, спешит к вертолету, который доставляет его в изгнание, сначала в Беларусь, а возможно, позже в Китай.
Или, может быть, правление Путина закончилось бы не толпой, штурмующей дворцовые ворота. Вместо этого он мог столкнуться с путчем, организованным инсайдерами режима. Если бы общественное мнение изменилось против диктатора, многие из его приспешников без колебаний свергли бы его или убили, чтобы спасти свои шкуры.
Военные командиры, взбешенные тем, что Украина оказалась в трясине, созданной Путиным, и испытывающие отвращение к жестокой тактике, которую по его приказу они применили к своим украинским собратьям–славянам, могут взбунтоваться. Другие армейские подразделения, которым приказано подавить это восстание, могут вместо этого присоединиться к нему.
Если бы это произошло, Путин был бы обречен. Его элитные телохранители могут защитить его от наемных убийц и террористов, но не от танков.
Тем временем безликие фигуры в органах безопасности, прекрасно понимающие, что их стране грозит распад, могут воспользоваться своими знаниями, чтобы убрать телохранителей президента – и арестовать его.
Но если даже жители Москвы, или соратники Путина-клептократы не свергнут его, многовековые российские разногласия могут возникнуть снова. В восточных провинциях России – Сибири, Хабаровске и Приморском крае – люди глубоко возмущены разграблением Кремлем их природных ресурсов. Татары и башкиры, этнические народы, живущие в центральной России, все еще помнят мучительный момент обретения независимости после русской революции 1917 года. Они и другие подвластные народы презирают подавление Москвой их языков и культур; многие вообще не считают себя русскими. При определенных условиях эта этническая напряженность может перерасти в дикое насилие.
Я желаю врагам Путина удачи – однако конец его режима также имел бы тревожные перспективы. Его падение может спровоцировать новую гражданскую войну в России, по-прежнему обладающую крупнейшими в мире запасами ядерного оружия.
Даже если этого сценария судного дня можно было бы избежать, тот кто будет после Путиным, может быть не лучше дьявола, которого мы так хорошо знаем.
«The Daily Mail», 1 марта 2022 г.