Никогда, ни разу за все то время поведение Айры не вышло за рамки мягкого дружелюбия. При необходимости он брал ее за руку – скажем, когда они попадали в толпу, – и ладонь его оставалась крепкой и теплой на коже Мэгги, однако, выйдя из толпы, сразу ее отпускал. Мэгги не знала даже, что он о ней думает. Впрочем, она не знала и того, что думает о нем сама. И в конце концов, не следовало забывать о Борисе. Она стала писать ему регулярно – во всяком случае, чаще обычного.
Репетиция свадьбы Серины состоялась в пятницу вечером и оказалась простой формальностью. Например, родители Макса прийти на нее не потрудились, не было даже его брата, хотя мать Серины с ее миллионом рыжих завитушек на голове присутствовала. Делалось все не по порядку. Мэгги, которая была дублершей невесты (что, говорят, приносит удачу), прошла по проходу церкви еще до того, как прозвучали музыкальные номера, – просто потому, что Максу нужно было через полчаса встретить приезжавших поездом родственников. Вела ее Анита – одно из самых странных новшеств Серины. «А кто еще меня может вести? – спросила она. – Ты же не думаешь, что это сделает мой отец?» Саму Аниту роль ее, похоже, не радовала. Она спотыкалась и покачивалась на своих высоченных каблуках и, чтобы сохранить равновесие, впивалась длинными красными ногтями в запястье Мэгги. Стоявший у алтаря Макс обнял Мэгги за плечи и сказал, черт, может, мне на ней и жениться, и Серина, которая сидела на центральной скамье, крикнула: «Хватит об этом, Макс Гилл!» Макс был все тем же, что и всегда, веснушчатым, добродушным мальчиком-переростком. Представить его себе женатым человеком Мэгги затруднялась.
После «обмена обетами» Макс уехал на Пенсильванский вокзал, а прочие занялись музыкой. Пели все по-любительски, думала Мэгги, – и хорошо, потому что она и Айра в тот вечер не блистали. Начали оба нескладно, к тому же Мэгги забыла, что в среднем куплете их голоса должны разделиться. Первые две строчки она пропела в унисон с Айрой и смущенно примолкла, а потом не успела вовремя вступить, и на нее напал смех. И, еще не отсмеявшись, она увидела на самой первой скамье Бориса Драмма. Лицо у него было недоуменное, хмурое, волосы взъерошены – как будто он только что проснулся.
Ну да, она знала, что на лето Борис приедет домой, но не знала, в какой день. И притворилась, что не заметила его. Они с Айрой допели, после чего Мэгги снова вернулась к исполнению роли Серины и еще раз прошлась по проходу, уже без встречи с Максом, а Шугар тем временем пела «Рожденную быть с тобой». Наконец Серина хлопнула в ладони и крикнула: «Закончили, ребята!» – и все одновременно заговорили, собираясь уйти. В пиццерию. И толпой повалили к уже стоящей у двери Мэгги – только Борис так и остался сидеть, глядя на алтарь. Наверное, ждал, что Мэгги подойдет к нему. Она вгляделась в его затылок, похожий на кирпич, неподвижный. Серина вручила Мэгги ее сумочку и сказала: «Вижу, у тебя провожатый появился». Прямо за Сериной шел Айра. Он остановился перед Мэгги и спросил:
– Ты пойдешь в пиццерию?
– Похоже, что нет, – ответила Мэгги.
Айра бесстрастно кивнул и удалился. Но не со всеми остальными, а в противоположную сторону, словно считая, что в компанию его без Мэгги не примут. Что было, конечно, глупостью.
Мэгги вернулась по проходу назад, села рядом с Борисом, они поцеловались. Мэгги осведомилась:
– Как доехал?
А он одновременно с ней спросил:
– Кто это с тобой пел?
Мэгги притворилась, что вопроса его не услышала.
– Как доехал? – повторила она, и Борис сказал:
– Разве это был не Айра Моран?
– Кто, тот, что пел? – переспросила она.
– Это же был Айра Моран! А ты говорила, что он погиб!
– Ошибка, – сказала Мэгги.
– Но я же тебя своими ушами слышал, Мэгги.
– Я хотела сказать, сообщение о его смерти было ошибкой. Его только, ммм, ранили.
– Ага, – сказал Борис. И задумался.
– Всего лишь легкая рана, не больше, – пояснила Мэгги. – В голову.
Постой, подумала она, а тут нет противоречия? И стала торопливо перебирать в уме фильмы, которые видела.
– И что было потом? Он просто взял да и объявился? – спросил Борис. – Выскочил невесть откуда, как привидение? Как это произошло, расскажи.
– Борис, – сказала Мэгги. – Я совершенно не понимаю, почему ты пристаешь ко мне с этим, да еще таким утомительным образом.
– О. Ладно. Прости, – сказал Борис.
(Неужели она и вправду говорила так властно? Оглядываясь назад, ей трудно это представить.)
В свадебное утро Мэгги встала пораньше и отправилась к Серине домой, в квартиру на втором этаже типового каменного дома, чтобы помочь подруге одеться. Серина казалась невозмутимой, а вот ее мать волновалась страшно. Занервничав, Анита начинала говорить очень быстро и практически без знаков препинания – как будто рекламное объявление зачитывала.
– Почему она не уложила волосы валиком как у всех я же ей еще на той неделе сказала солнышко никто больше длинных волос не носит сходи в парикмахерскую пусть они только выглядывают из-под вуали…
Одетая в грязный халат из розового атласа, Анита с сигаретой во рту металась по убогой, скудно обставленной кухне. Тарахтела много, но ничего толком не делала. Серина, казавшаяся в одной из великоватых ей рубашек Макса расслабленной и беззаботной, сказала:
– Спокойнее, мам, ладно? – И повернулась к Мэгги: – Мама считает, что нам лучше изменить всю церемонию.
– Каким образом? – спросила Мэгги.
– Никакие подружки невесты ей не нужны! – объявила Анита. – У нее даже свидетельницы нет и нет мужчины, который поведет ее по проходу, а что может быть хуже?
– Она расстроена тем, что вести меня придется ей, – объяснила Серина.
– Хоть бы твой дядя Мейнард приехал, он бы меня заменил! – воскликнула Анита. И зачастила: – Может нам лучше отложить венчание на неделю дать ему еще один шанс потому что если мы сделаем по-твоему получится нелепость совсем ни на что не похожая представляю себе как эти надутые Гиллы будут разглядывать меня и ухмыляться и потом когда я в последний раз делала перманент мне сожгли кончики волос ну не могу я идти с такими через всю церковь.
– Пошли, мне пора одеваться, – сказала Серина и увела Мэгги.
В своей комнате – это была просто отгороженная нечистой голубой простынкой половина комнаты Аниты – Серина уселась за туалетный столик и сказала:
– Я подумала, не дать ли ей стаканчик виски, да испугалась, что она еще сильнее разойдется.
А Мэгги спросила:
– Серина, ты уверена, что тебе стоит выходить за Макса?
Серина хохотнула и повернулась к ней. И сказала:
– Хоть ты меня допекать не начинай, Мэгги Дейли! У меня уже свадебный торт в холодильнике стоит.
– Я о том, что ты же не можешь знать все наверняка. Как ты можешь быть уверена, что выбрала правильного мужчину?
– Да никак не могу, просто я доехала до конечной станции, – ответила Серина и снова повернулась к зеркалу. И начала, умело постукивая пальцами по лбу, щекам и подбородку, наносить на них точечки крема. – Мне просто пора замуж, вот и все, – сказала она. – Я устала от свиданий! Устала доказывать, что я привлекательная! Мне хочется следующую тысячу лет сидеть на диване и смотреть телевизор с нормальным мужем. Считай, что я просто перестаю носить корсет, – я себе так это и представляю.
– О чем ты говоришь? – спросила Мэгги. И почти испугалась возможного ответа Серины. – О том, что по-настоящему Макса не любишь?
– Конечно, люблю, – ответила Серина. Она уже втирала крем в кожу. – Но я и других точно так же любила. Того же Терри Симпсона, когда мы в выпускном классе учились, – помнишь его? Но тогда я замуж выйти не могла – вот и выхожу теперь не за Терри.
Мэгги не знала, что и думать. Неужели это у всех так? А взрослые просто сказки рассказывают? «Я только увидел Элеонор, – сказал ей как-то старший брат, – и говорю себе: „Когда-нибудь эта девушка станет моей женой“». Мэгги тогда и в голову не пришло, что он просто созрел для женитьбы, вот и выискивал кого-нибудь подходящего.
Серина и в тот раз, судя по всему, сумела изменить взгляды Мэгги на жизнь. «Мы же не в руках у судьбы, – словно говорила она. – А если и в руках, то всегда можем из них вырваться».
Мэгги сидела на кровати и смотрела, как Серина румянится. В рубашке Макса Серина выглядела такой же несерьезной и франтоватой, как любая из живущих по соседству с ней девушек.
– Когда все кончится, – сказала она Мэгги, – перекрашу свадебное платье в лиловый цвет. Может, оно мне еще пригодится.
Венчание должно было начаться в одиннадцать, однако Аните хотелось попасть в церковь намного раньше, мало ли какие могут случиться накладки. Мэгги приехала туда в древнем «шевроле» Аниты. Вела машину Серина – Анита заявила, что слишком нервничает, – а поскольку юбка Серины заняла оба передних сиденья, Мэгги и Анита ехали на заднем. Анита говорила без умолку и осыпала сигаретным пеплом подол своего переливистого персикового платья.
– Сколько ни думаю Серина не могу понять почему ты устраиваешь свадебный обед в здании «Ангелов милосердия» это же такая жуткая дыра я столько раз пыталась найти его и всегда запутывалась должна была у прохожих спрашивать куда ехать…
Они остановились у магазина «Соблазнительное белье», Серина припарковалась во втором ряду и вынесла из машины водопады своего атласного платья, чтобы показать их хозяйке магазина, миссис Наултон. Пока они ждали ее возвращения, Анита тараторила:
– Честно говоря если ты можешь нанять мужика чтобы он починил твой холодильник или там унитаз или выяснил почему у тебя дверь не запирается так что же тебе стоит подрядить на какие-то жалкие пять минут еще одного чтобы он прошелся с твоей дочерью по церковному проходу ведь так?
– Так, мэм. – Мэгги от нечего делать воткнула палец в дырку виниловой обшивки сиденья и выковыряла оттуда кусочек набивочной ваты.
– Мне иногда кажется что она хочет меня на посмешище выставить, – сказала Анита.
Что ответить на это, Мэгги не знала.