раво на отдых, и мы тоже.
"Если хочешь добиться результата быстро… что ж, от ворот поворот — тоже ответ".
Две или три секунды Гес смотрел на седого. Потом кивнул.
— Ваше право. — После чего повернулся и ушёл.
Веррим глядел ему в спину, смутно ощущая неприятное давление в висках. Давило не изнутри, как при мигренях, а снаружи. И хотя секунду назад он собирался окликнуть странного собеседника, предчувствие заставило его промолчать.
Двойное предчувствие того, что Эхагес не ответит… и что скоро они встретятся вновь.
— Думаешь, он — провокатор? — нарочито бесхитростно спросил Чосс у седого. Так, как мог бы спросить настоящий телохранитель без лишних извилин под черепом.
Веррим покачал головой. И промолчал.
Право на отдых — это замечательно. Однако там, где одни люди отдыхают, другие должны работать, чтобы обеспечивать первым возможность отдыхать без забот. Это так же верно, как и то, что дождь идёт сверху вниз, а каждый шаг по земле оставляет свой след.
Летун не мудрствовал излишне. Он просто остановился среди зарослей на несколько минут, приоткрыв сознание для шума кьолри — то есть теней памяти, ощущений, мыслей, эмоций и более грубых следов присутствия разумных существ. Встав, он уже совершенно точно знал направление и после нескольких минут бега (нет, не спешка, что вы! просто приятная разминка) добрался до ближайшего городка. И пошёл по его длинной главной улице, ища нужное уже не при помощи магии, а глазами — читая вывески.
"Прокат глайдеров", "Сибаса ол реус", "Всё для подводной охоты", "Сенсорра", "Отели Керми", "Аппетит", "Точный выбор: сувениры"… не то, не то, не то. "1000 приятных мелочей"… тоже не то, но можно зайти. В крайнем случае, решил Эхагес, спрошу у хозяина, что и как. Жаль, что при мне нет денег. Серебро и даже золото тут, кажется, не в ходу, всё заменено чем-то очень сложным и даже не вещественным. При этом за что-то нужно платить, за что-то — не нужно, а некоторые вещи и услуги вообще не продаются… ладно, ещё успею разобраться в этой путанице. И даже, может быть, пойму, зачем она нужна.
Полупрозрачные дымчатые двери раскрылись сами собой. В "Мелочах" оказалось светло, чисто и пусто. То есть вдоль стен здесь действительно размещались полки со всякой всячиной, о назначении которой в девяти случаях из десяти Гес мог лишь гадать — но первые ощущения были именно таковы. За огромными окнами мелочной лавки был разгар дня, но с потолка всё равно лился яркий свет, берущийся невесть откуда, и в воздухе, заметно более прохладном, чем снаружи, витали сложные необычные запахи. Летун не сказал бы, что пахнет неприятно, но сама сила этой смеси ароматов ему не понравилась.
И хозяина товара не было видно.
— Куда он зашёл?
— В частную лавочку. Вот её сетевой флаг.
— "1000 приятных мелочей", магазин-полуавтомат. "Мы не торгуем бесплатным", только товары высокого класса, ля-ля, дюбеля. По чести — слишком роскошное заведение для этих мест.
— Да уж.
Эхагес прошёлся по обширному залу, разглядывая броские цветастые коробки и отдельные предметы, упрятанные за очень гладкое и чистое стекло. Или не стекло, а материал, только похожий на него. Постучав согнутым пальцем по прозрачной поверхности, Гес кивнул сам себе: действительно, стекло так не звучит. Но где же продавец? Отойдя к центру помещения, Эхагес закрыл глаза и хлопнул в ладоши. В рисунке отражений звука обнаружились странности. Полки с товаром оказались очень хорошо (и неясно, как именно) сделанными иллюзиями. А ещё… хлопнув в ладоши во второй раз, Гес кивнул сам себе и направился в угол напротив входа. Туда, где обнаружилась дверь в заднюю комнату. Встав около неё, он попросил:
— Откройте, пожалуйста.
Надтреснутый голос, идущий сразу с четырёх сторон, поинтересовался:
— Зачем?
— Я хочу поговорить с вами лицом к лицу.
— А тебе не приходило в голову, что я могу не испытывать аналогичного желания?
— Это означает "нет"?
Вздох отовсюду. Спереди, от скрытой двери — тихий щелчок.
— Заходи, о вьюнош дивный. Ручка слева, толкай вправо. Замок я разблокировал.
Летун повиновался. Стоило сдвинуть дверь с места, как покров иллюзий дрогнул, утратив плотную убедительность, зарябил, "потёк". Но полностью не исчез. Чтобы пройти сквозь него, Эхагесу пришлось сделать над собой усилие. Внутри было черно.
— Закрой за собой!
Гес задвинул дверь. Щёлкнул замок. Загорелся свет. Впереди, всего в двух шагах, блестел гладкий металл второй двери. "Прямо как в шлюзе…" Шагнув вперёд, Летун толкнул холодный металл, но дверь даже не дрогнула.
— Вот теперь поговорим, — сказал знакомый уже голос разом справа и слева. — Ты кто такой будешь, парень?
— А как же дверь?
— Она останется закрытой. Пока. И предупреждаю: у меня есть речевой анализатор, так что лучше не пытайся врать…
Слушать дальше Эхагес не стал. Он просто убрал дверь в первую Тень, прошёл сквозь неё в следующее помещение и вернул дверь на место.
Вот здесь пылью пахло будь здоров. А света почти не было — так, самый минимум, как от шести-семи свечей. Меньше, чем в тамбуре между дверей. И хозяин магазина тоже был здесь. Дрожащая, чрезмерно жирная туша на механическом кресле в ореоле запахов пота и страха. На голове — глухой шлем, вокруг шеи и плеч — какие-то провода, похожие на змей.
Кресло, зажужжав, откатилось прочь и со стуком въехало в край стола. Стоявшие на столе штуковины, невесть для чего предназначенные, закачались. Что-то тихо зашипело.
И тут страх, источаемый хозяином, резко пошёл на убыль.
— Так. А теперь скажи мне, кто ты? — Прозвучало это странно, словно толстяк плохо владел губами и языком. И ещё, как сообразил Гес с запозданием, теперь хозяин магазина сказал это сам, а не через какие-то хитрые устройства, которых вокруг было с избытком. — Кто? Даже парни Тура не настолько круты, чтобы проходить сквозь двери из синестали.
— Неверный вопрос.
— И вправду. Что тебе нужно от меня?
— Поговорить.
Туша в кресле заколыхалась, затряслась, как студень (каковым, собственно, и была). С безотчётной тревогой Летун вслушивался в скрипучие неравномерные звуки, слегка — именно слегка — напоминающие кашель, пока не понял, что толстяк-хозяин просто-напросто смеётся.
Странные звуки прервались внезапно. Как отсекло.
— Да ты остряк, каких мало, парень. Ладно уж, говори…
— Что он там делает столько времени?
— А я знаю? Может, он не любит, когда его видят с орбиты.
— Думаешь, он в состоянии распознавать спутниковое наблюдение?
— Ну, это было бы уже как-то слишком…
— Вот что. Вызывай глайдер.
— Что ты собираешься делать?
— Увидишь. Подстраховка будет на тебе.
— Ты собираешься идти ТУДА?
— Идею подал ты.
— Но…
— Не думаю, что он сразу бросится отгрызать мне голову. Даже если он дикарь, то вполне разумный дикарь. В отличие от многих других.
— Это намёк?
В ответ — молчание.
Толстяк снова принялся издавать неприятный трясущийся смех. Он даже немного отъехал от стола, который перед тем таранил спинкой кресла.
— Ты вообще представляешь, чего просишь?
— Смутно.
— Смутно! Это — аппаратура высочайшего класса, такое могут себе позволить едва ли два-три человека из десяти тысяч! Впрочем, цена необходимых железяк — ещё не самое важное. Калибровка, подбор и интеграция нужного софта, контроль "плотных" процессов в реальном времени… Для такого нужна либо спаянная команда специалистов, человек семь-десять, либо искин именного уровня. Ты знаешь, каково соотношение сигнальных и шумовых процессов в наших мозгах? Знаешь, каково очищать этот самый сигнал от разной шелухи?
— А если брать только сенсорную информацию? Как в вашем шлеме.
На этот раз Толстяк не рассмеялся.
— Кто дал тебе наводку, парень? — спросил он шуршащим голосом. — Как ты вообще вышел на меня?
— Случайно. Совершенно случайно.
— Я не… — Молчание. — Ну и ну. А ведь всё-таки верю. Ты не шуруешь ли под моей старой мягкой черепушкой?
— Как я могу?
— А как ты можешь проходить сквозь стены? Всё это можно объяснить, только если ты…
Толстяк дёрнулся. Поздно. Вместо меню специального модификата операционной системы перед его глазами расплылся цветной калейдоскоп. Белые, алые и зелёные пятна кружились, меняя размеры, вокруг некой точки… вот только вычислить, какой именно, никак не удавалось. Вроде бы всё на виду — а всё-таки не поймаешь. И чем больше стараешься, тем сложнее узоры…
Толстяк попытался шевельнуть руками. Руки исчезли. Исчезли ноги, грудь, лицо, вообще всё тело. А поток мыслей свернулся в узловатый жгут, и Толстяк забыл, что тело у него есть. О кодах уничтожения системы, даже о самом существовании системы он забыл ещё раньше. Его сопротивление — грубое, инстинктивное и беспомощное, как тонкий трепет мотылька со смятыми крыльями — прекратилось. В чистой пустоте, где оказались его следы, не было привычных опор.
Но потом опоры появились. Мысль, ухватившись за них, снова начала расправляться, устремляясь к прежней сложности. Разрастаясь на богатом перегное памяти, она восстанавливала цепочки логических связей, осторожно нащупывала мир вне замкнутой реальности эго. Сознание возрождалось тоже.
Вот только сознание Толстяка не было прежним. Его заменило нечто иное: суррогат, протез настоящего сознания, лишённый многих важных свойств. Можно сказать — хотя такая трактовка и страдала однобокостью — что Толстяк спал и видел сны…
Чужие.
Глава девятнадцатая
Покинув "1000 приятных мелочей", Эхагес пошёл дальше, обременённый новыми заботами и грузом новых знаний. Он использовал свои скромные умения целителя не самым чистым и не самым красивым способом, да и удовольствия от этого не получил, но…
Не мог же он просто стоять и смотреть, как Толстяк от страха делает глупости! А так всё в порядке. И польза, пусть небольшая, но есть.