Глава 60
Болек Западловский положил телефонную трубку, пребывая в настроении весьма сердитом. Но ведь сам виноват: после вчерашнего разговора с одним из новых работников он же сам и пошел к градоначальнику. Правда вчера капитан Шилов сказал ему, что фамилию сменить можно, но если делать это для всей семьи, то и заявление подписывать должны все взрослые ее члены – а жены-то дома до августа не будет! Однако рассердила Болека не необходимость ждать еще два месяца: почти сорок лет прожил он с такой фамилией, и пара месяцев ничего не изменит. Но звонить в воскресенье в шесть утра и вызывать его к Шилову к восьми часам!
Нет, к Шилову у мастера претензий тоже не было, это секретарша его постаралась – а сам Шилов небось еще спит. Да и вообще, за четыре года, что Болек прожил в этом городке, он градоначальника раньше девяти и не видел ни разу. Оно-то и понятно: начальник, куда ему с ранья-то вскакивать? Зато – заботливый: вот уже третье лето школьников в каникулы отвозят в лагерь отдыха, а этой зимой он объявил, что и жен с малыми на лето отправят отдыхать в "санаторий". И отправили ведь, причем бесплатно!
Ну а на прошлой неделе, как и каждый год, в городок приехали новые работники. Мальчишки еще, лет по шестнадцать-семнадцать – но через год и они работать научатся. А через месяц те, кто приехал в прошлом году, уедут на заводы куда-то в Сибирь: в городок смена приезжала дважды в год, но обучались и работали мальчики две смены. Правда, из-за этого дважды за год в городке становилось тесновато, да и "сменщики" поначалу работу делать изрядно мешали. Впрочем, это Болека заботило мало, а вот то что каждые полгода новички начинали его фамилию всячески склонять… Русский язык Болек выучил давно, а тут, в городке, уже и вовсе в деталях освоил – так что обсуждения новичков ему не нравились. И – хотя он в который раз уже пообещал себе не сердиться на дурацкие шутки – снова вспылил, обругал мальчишек. И очень удивился, когда один из них вдруг спросил:
– Пан мастер, а если вам самому фамилия не нравится, что же вы ее не поменяете?
– А что, можно фамилию поменять?
– Да. Правда это денег стоит… два рубля и шестьдесят копеек. Я менял: у меня была фамилия Дубин, а невеста сказала что не хочет быть Дубиной. Так что нынче я уже Дубовым стал.
Капитан Шилов рассказал, что для смены фамилии требуется – а теперь, похоже, решил что можно и без жены такое проделать. Так что Болек остаток утра раздумывал, во что ему эта любезность градоначальника может обойтись и можно ли будет, не обидев его, от услуги отказаться если она не по карману встанет.
Однако направляясь к ратуше – то есть, конечно же, к городской управе: ну никак Болеку эти русские названия на душу не ложились – он обратил внимание, что несмотря на воскресенье мальчики русские что-то разгружали на станции и таскали в подвалы. Да и было их вроде как многовато – но еще больше мастера Западловского удивило то, что в приемной городского главы уже сидели все мастера с завода.
Но удивляться пришлось недолго. Капитан Шилов вышел из своего кабинета в приемную, оглядел собравшихся, и очень сжато, но совершенно понятно объяснил причину собрания:
– Значит так, мужики, все желающие уехать должны до семи вечера сообщить мне и собраться на станции. С собой брать документы, деньги… ну и прочие ценности и вещи, что влезут в один чемодан. Чемоданы можно взять на втором складе, по одному на человека. Остальное все вам доставят чуть позже, через неделю-полторы, не больше. Работать будете на таких же заводах, жалованье тоже прежнее будет, жилье… похуже, скорее всего, чем здесь будет, но не сильно хуже, жить можно. Семью вам туда же и привезут, сюда их возвращать всяко не будут. А кто уезжать не хочет…
– А зачем нам уезжать? – поинтересовался Яцек Стаховяк, мастер фурнитурного цеха.
– А кто не хочет, будет работать в патронном цехе. Дети от двенадцати тоже могут работать, оплата как взрослым будет. Да, вечером приедет еще полсотни парней, так что каждому придется пока у себя поселить по четыре человека, кровати для них двухэтажные сами же и сделаете. Сегодня уже сделаете, так что с девяти все на работу идут, а матрасы, подушки, одеяла и всё прочее им со склада выдадут. Еще столько же кроватей надо сделать для соседей с металлического завода, так что другую мебель сегодня не строить. Рабочий день устанавливается двенадцатичасовой, сверхурочные будут по обычной ставке. Вопросы есть?
– Так уезжать-то нам зачем? – снова спросил Яцек. – И почему работать по двенадцать часов нужно?
Градоначальник поглядел на собравшихся как на малолетних идиотов:
– Вы что, радио принципиально не слушаете? Германец России ультиматум объявил, война сегодня-завтра начнется.
Болек задумался… лишь на несколько секунд: как живут поляки в Германии, он знал неплохо, благо и родственников там было немало, да и просто знакомых:
– Пан начальник, я, конечно, не солдат, но из ружья стрелять умею. И автомобилем управлять немножко… В армию у вас записываться?
Урожай тринадцатого года серьезно повысил популярность колхозов в деревне. Ну а так как в колхозы брали далеко не каждого, то народ ринулся записываться в армию: отслужившие-то имели безоговорочное право вступить в этот самый колхоз. Но армия была далеко не резиновая, так что большая часть крестьян бросилась организовывать ТОЗы: пряников там выдавалось гораздо меньше, но хоть трактора на сев и в уборочную им доставались. Да и удобрения поставлялись ТОЗам по очень гуманным ценам.