Алексей Белов был самым молодым из "американских миллиардеров" и самым, я бы сказал, самостоятельным, что ли. Выпускник Технического училища Морского ведомства, он – отслужив год механиком на "Чесме" – был выгнан со службы разругавшись с капитаном Вальрондом по каким-то сугубо "техническим" вопросам. То есть Белов считал, что капитан не должен вмешиваться в работу механиков…
Может быть, считал справедливо: все порученное ему Алексей выполнял не просто хорошо, а с блеском – и ему на самом деле было важно, чтобы кто-то отметил оригинальность решения. И то, что это решение – именно его. Собственно, поэтому-то тысячи тонн австралийского чугуна и стали для меня изрядной неожиданностью в свое время…
Еще одной "неожиданностью" стало то, что миллиардер в США не озаботился даже жильем. Вместо этого он выстроил себе "яхту" водоизмещением под девять тысяч тонн, причем приводимую в движение тремя турбинами по двадцать тысяч сил каждая. По комфорту кораблик мог поспорить с иными дворцами, но в отличие от них мог плавать, причем со скоростью до тридцати узлов. Для человека, чья собственность размещалась чуть ли не по всей планете, штука весьма удобная – даже, пожалуй, необходимая – и удивления такое "жилье" не вызвало. Как не вызвало удивления и то, что яхта (названная "Викторией" в честь единственного судна из экспедиции Магеллана, вернувшегося домой) постоянно моталась по всем морям и океанам.
И "моталась" очень быстро: первого февраля у был уже в Венесуэле. А по дороге мы еще успели обогнать британский флот, направившийся в Венесуэлу двадцатого…
С Гомесом Рудольф Абель договорился о встрече еще до подписания мирного договора американцами, так что президент нас ждал. То есть Абеля ждал, а я был "одним господином, имеющим интересные предложения", так что с Хуаном разговор состоялся уже второго. Внешне он "не изменился" по сравнению с тем, каким его я помнил "по прошлому разу", да и темперамент вроде остался прежним: поздоровавшись и предложив угощаться фруктами, стоящими на столе, он сразу перешел к делу:
– Руди, рад снова видеть тебя цветущим и довольным. И я с интересом выслушаю твои новые предложения. Ну и предложения сеньора…
– Сеньора Алехандро. Счастлив тебя с ним познакомить, но я ничего нового тебе предложить не хочу. Вот у сеньора Алехандро найдется тема для интересного разговора, я же, пожалуй, просто не буду вам мешать. Только прежде чем пойти погулять по твоему саду, хочу сказать вот что: все, что я сделал в Венесуэле, я сделал по поручению этого сеньора. И большая часть того, что по твоему мнению принадлежит мне, на самом деле принадлежит сеньору Алехандро. А теперь, с вашего позволения, я пройдусь…
– Подожди, а кто… Сеньор Алехандро, вы говорите по-испански?
– Думаю что да, но вам, Рудольф, лучше остаться. Господин президент, у меня к вам есть пара, как мне кажется, по-настоящему интересных предложений. Вы, вероятно, уже знаете, что гринго решили не вмешиваться в ваш спор с Британией…
– Мы не сдадимся! Каждый венесуэлец…
– Извините, вынужден вас прервать. США в целом мешать англичанам не будет, но каждый американец вправе оказать Венесуэле помощь по собственному желанию…
– Я надеялся, что сеньор Абель…
– Вот именно, сеньор Абель оградит Венесуэлу от наглых поползновений островитян, так что с этим проблем не будет. Но я хочу вам предложить взаимовыгодные отношения после того, как британцы отправятся кормить акул. Видите ли, у меня разработаны способы правильной переработки венесуэльской нефти, в результате которой она окажется более выгодным активом, чем нефть, скажем, из Техаса. И я предлагаю выстроить несколько нефтеперерабатывающих заводов. То есть я их выстрою, я же при необходимости наделаю новых скважин чтобы эти заводы могли работать с полной загрузкой и давать максимум прибыли. Которую мы будем делить поровну.
– То есть вы хотите забирать себе половину…
– Половину прибыли, что будет справедливо. Точнее, половину произведенного: половину бензина, половину керосина, половину масла, половину мазута. И свою половину я увезу в Европу, а вашу… я думаю, что Рудольф за небольшие комиссионные поможет вам продавать это в США.
– А сколько мне нужно будет вложить в эти новые заводы?
– Нисколько, в этом-то и выгодность моего предложения. Причем половину я буду забирать двадцать пять лет, а потом… мы это потом и решим, но предварительно вы получите заводы… Венесуэла получит их в полную собственность. Если захочет, конечно.
– А может и не захотеть?
– Пока что кое-что необходимое для переработки вашей нефти могу производить только я и только в России. Ну а что будет через четверть века, я просто не знаю.
– Допустим… а второе предложение?
– В Венесуэле есть довольно много бокситов… то есть алюминиевой руды. Ее тоже можно продавать, но гораздо выгоднее из нее на месте делать алюминий и продавать уже чистый металл. Который, между прочим, стоит на рынке больше доллара за килограмм и дешеветь в ближайшие десятилетия точно не будет.
– И вы предлагаете…
– Выстроить заводы по получению алюминия. На тех же условиях, только срок уже будет в сорок девять лет.
– Почему так долго?
– Потому что для получения металла потребуется очень много электричества. Так что сначала нужно будет выстроить мощные электростанции. Гидроэлектростанции, и я предполагаю выстроить их на Карони. Причем не просто электростанцию выстроить, а несколько электростанций, каждая из которых будет самой большой в мире. Но чтобы их выстроить, понадобятся не только деньги, но и время. Много времени, возможно даже лет десять – которые тоже включаются в названный мною срок.
– Вы забавный человек… если бы Руди не ошарашил меня заявлением, что вам принадлежит то, что я думал, является его собственностью… ведь сеньор Абель считается чуть ли не самым богатым человеком на Земле. Тогда возникает вопрос: а вы кто? Дьявол?
– Я всего лишь канцлер России.
– Сеньор Волков?! Руди, это правда? Ты работаешь на русского канцлера?
– Я работаю на Россию. А еще работаю на Австралию. На Америку, на Испанию, много на кого. И на Венесуэлу, как ты, вероятно, уже успел заметить. Я работаю на тех, кто делает жизнь лучше – в том числе и мою жизнь, потому что в конечном итоге я работаю на себя.
– Понял, можешь не продолжать. Я бы с удовольствием принял ваши предложения, господин канцлер, но по моим сведениям британский флот появится у берегов моей страны где-то через неделю.
– Не появится.
– Вы, вероятно, пропустили новости, будучи в открытом океане. Однако Британия две недели назад отправила уже флот, причем, по слухам, самый большой за всю историю, чтобы наказать меня за то, что я немного помог гринго в их войне… Чтобы примерно наказать!
– Не пропустили. Но вы можете совершенно не волноваться по этому поводу: до Венесуэлы этот флот просто не доплывет. Сеньору Абелю ведь очень не хочется терять вложенные в страну капиталы… И вместо того, чтобы думать о плохом, давайте подумаем об установлении официальных дипломатических отношения и обмене посольствами.
– Хм… мне уже кто-то говорил, что в России канцлером сам дьявол работает, но я думал… думаю… думал, что это преувеличение. Сеньор Алехандро, если британский флот… исчезнет, то я соглашусь на все ваши предложения. А если…
– Договорились. Все детали вам Рудольф расскажет чуть позже… через неделю. А сейчас позвольте откланяться. С надеждой на долгое и плодотворное сотрудничество между нашими странами.
– Честно говоря, я уже начинаю думать, что в том, что о вас рассказывают, есть и доля правды. У меня никогда не было столь краткой и столь насыщенной официальной встречи…
– Неофициальной, сеньор Гомес. Меня тут вообще нет, и в России, и в Европе, и вообще везде за пределами этого кабинета и моей канцелярии все точно знают, что я сижу и работаю дома, в Москве. И, надеюсь, будут знать это и дальше…
В том, что британский флот до Венесуэлы не доберется, у меня сомнений не было. Уже второй месяц как не было – сразу после того, как к купленному Алексеем у Гомеса островку с названием Пекеньо Тобаго (Маленький Тобаго, расположенный в паре километров от "Большого" Тобаго) подошел совершенно голландский сухогруз рейсом из Владивостока. Привезший на это крошечный, всего в один квадратный километр, островок несколько тысяч тонн всякого разного добра и около трехсот человек, в основном молодых двадцатилетних парней. Как эти тысячи тонн разгружали на берег, к которому кроме как на лодке было и не подойти ближе чем на милю – это отдельная история. Но разгрузили, хотя один трехтонный ящик все же потопили. Зато три сотни таких же перевезли без повреждений.
Потопленный тоже подняли, и сейчас – как мне сказали встретившие меня там инженеры из института Степана, почти починили содержимое. Сделанное на "Заводе нагревательных приборов"…
И другое тоже, но это было, пожалуй, самым главным: завод этот делал знакомый каждому моему современнику (из будущего, конечно) нагревательный прибор под названием "магнетрон". То есть название-то не каждый слышал, а вот микроволновку, в которой этот магнетрон всё и нагревает, точно каждый знает.
Только в привезенном добре никаких микроволновок не было. Магнетрон – был, и делал свое мангетронное дело: излучал микроволны. С частотой в пятьсот мегагерц излучал. А вот изготовленная уже Еленой Андреевной аппаратура это излучение куда надо направляла, а потом ловила обратно – с помощью параболической тарелки и матрицы волноводов. Аппарат, придуманный уже Степаном, следил за тем, в какой волновод больше излучения попадает и поворачивал весь механизм так, чтобы попадало в основном в центр матрицы.
Все вместе это называлось "самоуправляемой бомбой с радарным наведением". Правда этот самый радар мощность и чувствительность имел крайне небольшую, какой-нибудь крейсер мог "поймать" километров за десять, а для крошечного миноносца – и три километра хорошо будет. Поэтому "бомба" была пилотируемой… Зато летала километров на двести.