Гиденбург слово свое сдержал – просто потому, что ему это было выгодно. Лично ему – но и Германии тоже, поэтому от Вильгельма подлянок так же не выкатилось. Пять довольно приличных аэродромов были организованы меньше чем за неделю, охраняли их немцы великолепно – в том числе и от собственных граждан, неважно в форме или без. И бесперебойно гнали эшелоны с бензином и боеприпасами для самолетов. Причем немцы скрупулезно подсчитывали доставляемое военное имущество и беспрекословно подписывали накладные: бесплатно я Германию защищать не собирался. Да, денег у них после войны не останется – но я пообещал расплату взять станками, и они согласились. Собственно, выбора-то у них особого и не было…
А деньги на войну с французами "внезапно появились": я передал Баху собранные в Пруссии немецкие бумажки ("в качестве жеста доброй воли" и в обмен – неафишируемый – на остатки золотой монеты, которые он не успел до войны переправить в Россию) и банк снова начал массово финансировать торговлю. Нет, "выселенцев" никто не грабил, но они всяко что-то покупали уже в моих "передвижных магазинах", поскольку бесплатно их кормить никто не собирался, да и в захваченных банках запасы купюр и монет оказались впечатляющими. У германских вкладчиков доверие к банку Баха выросло до невероятного уровня: ведь он оказался "единственным, кто заботился о деньгах простых вкладчиков", а передача ему денег из Пруссии была объяснена тем, что "банк Баха помог России в трудную минуту, и Россия отвечает добром на добро". Конечно, сама по себе бумага ничего не стоит… но немцы пока еще марке доверяли, да и отношение их к русским стало несколько получше. А то, что им все равно придется за все это платить, так это будет потом. И выбора у них всяко не было.
То есть выбор-то у них был, но как в фильме про Мюнхгаузена: умереть или как-то спастись. Причем первый вариант им показывался ежедневно – на примере французов: ведь все наступления в сторону Дюнкерка они вели после предварительной штурмовки французских позиций русскими самолетами. А так как на готовые аэродромы Ульянин перегнал и полтысячи "Ос", оборудованных подвесками для стадвадцатимиллиметровых ракет… в общем, проходя очередной участок, немцы видели против кого воевать не стоит.
Германское наступление началось десятого марта, через четыре дня французское "отступление" превратилось в паническое бегство. Семнадцатого армия Людендорфа без боя вошла в Лилль, а первого апреля, обойдя Кале, захватила прибрежные деревушки Виссан и Амблетёз. Так себе деревушки… но от них до Дувра на восемь километров ближе, чем откуда либо еще.
Дюнкерк и Кале британцы решили защищать совместно с французами, тем более что по результатам войны с янки они кое-что поняли насчет авиации. И предприняли какие-то меры: порты прикрывало штук триста зенитных пушек. Штука очень хорошая – против "современных" аэропланов: шрапнель их косила достаточно успешно. Но когда штурмующий истребитель заходит с высоты метров в пятьдесят, причем обязательно "с тыла" (радио на самолете – полезная штука, а просто рассмотреть, куда пушки повернуты, и с трех километров сверху нетрудно) зенитки представляют собой лишь удобную мишень: до системы раннего оповещения островитяне еще не дошли. Ну а когда авиация выбивает вообще все пушки, то в городе очень неплохо чувствуют себя и броневики с пулеметами, которых немцы успели изготовить несколько сотен (в основном на базе купленных у меня же Бахом еще до войны инкассаторских машин).
Почему-то островитяне решили, что против Германии, а затем и Франции Россия бросила все наличные силы – в смысле, военно-воздушные. Сейчас Линоров тщательно выяснял, с чего бы у них возникли такие мысли, и даже кое-что выяснил. Вот только я же не просто так четверть бюджета тратил на какие-то "непубличные" проекты…
Наступление британцев на Юге было практически очевидно, как очевидно было и то, что задействованы будут в основном "туземные" подразделения. Против османов у меня использовались главным образом отечественные "Кёртиссы", так что три с лишним сотни "Ос" на афганском фронте стали для британцев неприятной неожиданностью. Ну а для афганско-индийской армии они стали ангелами смерти: о противовоздушной обороне там вообще не подозревали.
Ну, османы сами виноваты – ведь это они объявили войну России, а не Россия Османии. Но они по крайней мере "приличия соблюли", войну все же объявив. А вот британцы напали молча, по-хамски. Правда через Персию им выступить все же не удалось, поскольку "пешком идти очень далеко", а железную дорогу персы заблокировали. Самым простым способом, перегнав все локомотивы и даже вагоны на Север за Исфахан. Воевать еще и с персами британцы не рискнули, так что их выступление на юге вышло слабеньким.
Однако хамство должно быть наказано, и лучше, если ответ получится совершенно не хамским. Еще прошлым летом я обсуждал со Степаном одну принципиальную проблему, касающуюся новых "средств самозащиты". Дело в том, что микроволны из магнетрона прекрасно поглощались водой и отраженный от кораблей сигнал было очень несложно ловить с помощью "матричной" антенны. Однако земля – совсем не вода, и "поймать" нужный сигнал на суше было на современном этапе развития электроники совершенно невозможно. То есть возможно, как мне даже продемонстрировал "сынуля", но только если цель целиком состоит из голого металла. А мои предполагаемые цели были, как правило, каменные или кирпичные.
Уяснив задачу, Степа задумался. А потом задумался весь коллектив института Елены Андреевны. Причем задумался достаточно плодотворно, чтобы решение появилось. Правда, пока всего в трех экземплярах, но…
Все же не зря Григорович делал трехтонный "грузовик", на него вся нужная аппаратура поместилась. Степка лично полез в самолет – и я его понимал: "игрушка" не отработана, даже не испытана толком, а он – как главный ее конструктор – "в случае чего" пожалуй лучше других мог сообразить, как не напортачить окончательно. То есть это было изначальным аргументом Степана, но когда я сказал, что у директора института вообще-то обязанности другие, Степа, с демонстративно печальным лицом, ответил просто:
– Саш, но ты же сам сказал все хранить в тайне. Ну мы все втайне и делали, поэтому операторов других просто нет.
Действительно нет: вторым оператором была Степкина жена…
Машка… она расплакалась у меня на плече только после того, как брат уехал на аэродром – пока подмосковный. "Трехтонки" получились вместительные, так что все необходимое в них и перевезли… а девятого мая, в одиннадцатую годовщину "канцлерства" (мне половина Совмина напомнила о "празднике") с собранных у мыса Гри Не (вот такое было нерусское у мыса название) трех эстакад взлетели "самоуправляемые бомбы". Не совсем "само", но летели они без пилотов… то есть пилоты сидели не в спасательных капсулах, а во взлетевшем на пятнадцать минут ранее самолете. Да и лететь "бомбам" нужно было всего полтораста километров, так что гексогена в каждой было уже по полторы тонны.
Правда стоила такая "бомба" не около десяти тысяч, как пилотируемые, а слегка за пятьдесят – тысяч, конечно же. Но они того стоили: первая превратила в груду щебня Букингемский дворец, вторая – примерно через пятнадцать секунд – проделала такой же трюк с Вестминстерским дворцом, ну а третья (вообще-то считающаяся "запасной") через полторы минуты разнесла "Белый Тауэр".
Время было выбрано не случайное: ракеты взлетели после того, как началось выступление Первого лорда Адмиралтейства перед членами обеих палат Парламента…
Вообще-то телевизор – изобретение весьма полезное в военном деле. Вот только пока очень дорогое и малодоступное: на ракетах стояли три из пяти изготовленных иконоскопов и три из четырех вообще работающих. А в самолете управления – все три готовых телевизора, но с ними все же было проще. Однако эффект оказался… впечатляющим оказался эффект. Камилла, когда я рассказал дома об успехе операции, с кривой улыбкой заметила:
– Да, Гай Фокс на том свете ногти на руках себе по локти сгрызет от зависти…
И не только ногти: из состава Палаты лордов уцелело трое этих самых лордов, по разным причинам оставшихся дома. Насчет Палаты общин ясности не было, но и там хорошо если с пару дюжин парламентариев сохранилось. Что же до Саксен-Кобург-Готской династии, то в Великобритании ее представителей, способных претендовать на трон, попросту не осталось: с теми из них, кому не посчастливилось попасть под бомбежку в Лондоне, случился массовый падеж, вызванный резкой активизацией ирландских националистов. Вогак подготовил хорошую агентуру и правильно ее мотивировал…
Остатки парламента приняли совместный германо-русский ультиматум, по которому остров Ирландия отдавался под управление партии местного националиста Артура Гриффита (именно его люди помогли с очисткой Британии от всяких пэров и лордов), а британские войска навсегда выводились из Персии и Афганистана. Так же Британия должна была оплатить расходы России на поставленные Германии боеприпасы и компенсировать "амортизацию оборудования". Поскольку в качестве альтернативы я предложил за неделю снести Лондон целиком и утопить весь британский флот вплоть до весельных шлюпок, островитяне согласились на первый вариант.
У немцев были еще претензии на какие-то колонии, но я им посоветовал эти идеи пока не озвучивать, напомнив, что Германия пока еще находится в состоянии войны с Россией. Правда Германская Восточная Африка – по договоренности между ней и Катангой, достигнутой в самом начале войны – приросла Ньясалендом и Южной Родезией, ну а сама Катанга – Северной Родезией. И даже не то чтобы "приросла", просто в заключенном еще в первый день войны договоре "стороны признавали" соответствующие территории частями "сторон" с самого начала.
С Францией мир заключал лично Гиденбург, и там французы проявили себя с лучшей стороны. Они согласились, что там, где ступила нога немецкого солдата, земля безусловно является частью Германии. Они радостно (и, как мне кажется, облегченно вздохнув) пообещали выдать Германии всех летчиков, принимавших участие в бомбардировках Германии (я успел Гиденбургу сказать, что требовать выдачи министров не нужно, потом потихоньку сами с ними разберемся). И не поставили под сомнение тезис о том, что за потраченные Германией патроны и снаряды Франция должна заплатить золотом. Правда, пока еще французы не сообразили, что для этого им придется собрать все золото, случайно сохранившееся у них в домашнем обиходе: Андрей Петрович из обращения его уже выгреб почт