Потом они стали сражаться, но недолго. Я не знаю, когда они решили подраться и кто сделал первый шаг. Они не разговаривали друг с другом. Только что они стояли лицом к лицу, оба — воплощение силы и красоты, а потом сошлись в яростном вихре ударов кулаками, ногами и локтями. Смерть не обнажила свой меч. Я подумал, что это глупо. Я раз или два видел, как Йорин сражается на арене. Он был быстр и жесток, и ни у кого из его противников не было ни тени шанса. Он убивал их всех быстро, эффективно и с не большим вниманием, чем если бы наступил на жука. Но не Смерть. Они столкнулись всего дважды, прежде чем она повалила его лицом на землю, заломив ему руки за спину и придавив коленом позвоночник. Казалось, она даже не заметила его силу или мастерство.
Огромный спутник Смерти шагнул вперед и схватил Йорина, заломив ему руки за спину, и рывком поставил ублюдка на ноги. Йорин сопротивлялся, но с такой силой, какой обладает гигант, не поборешься. Чем больше Йорин сопротивлялся, тем сильнее скручивались его руки, пока все не услышали, как его плечо с хрустом вылетело из сустава. Тогда он перестал вырываться, согнувшись от боли, и здоровяк обхватил Йорина за шею, зажав его голову как в тисках.
Затем Смерть задала свой вопрос.
У нее был только один. «Куда пошла Эскара Хелсене?» Думаю, я понял это еще до того, как она спросила. Думаю, Йорин тоже это понял, вот почему он боролся. Конечно, он не знал и сказал ей об этом, пообещав, что скажет, если узнает. Он назвал Эску чудовищной сукой, и, по-моему, в его голосе был страх. Ему следовало бы больше бояться Смерти. Она дала ему второй шанс и снова задала свой вопрос. Йорин снова попытался сопротивляться, но это было бесполезно. Сильнейший из нас, струпьев, лучший из нас, чемпион Ямы, потерпел поражение на глазах у всех. Одна его рука беспомощно свисала вдоль тела, а другая была скручена так сильно, что я видел, как напряглись мышцы. Он сдался. Йорин сдался. Он рассказал Смерти все, что знал: в последний раз Эску видели направлявшейся в сторону Леса Десяти, но он понятия не имеет, куда она направилась. Всем было ясно, что Йорин сломлен, в нем не осталось сил для борьбы, у него не было шанса освободиться и не было другой надежды, кроме как дать Смерти то, чего она хотела. Не думаю, что она была удовлетворена его ответом.
Она вытащила нож. Я был слишком занят, наблюдая за Йорином, чтобы понять, откуда. Смерть еще раз спросила его, куда пошла Эска, и Йорин просто повторил свой ответ: «Лес Десяти». Я слышал о нем, это гигантский лес, простирающийся на многие лиги во все стороны. Вполне логично, что она сбежала туда, Эске всегда нравились деревья. Она часто рассказывала мне истории о том, как лазила по ним до того, как ее забрали орранцы.
Я не знаю, то ли Смерть не поверила Йорину, то ли просто хотела подчеркнуть свою точку зрения. Полагаю, это уже не имеет значения. Йорин закричал, когда она выколола ему глаза. А кто бы не закричал? Я не могу представить себе эту боль. Я не хочу ее себе представлять. Она не остановилась на одном глазу, даже после того, как вырвала его у него из головы и раздавила ногами. Некоторые другие отвернулись и ушли. Даже Деко отвел свой сияющий взгляд в сторону. Но только не я. Я не мог. Я не мог оторваться от созерцания того, как самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, вонзила нож в лицо Йорина и вырезала ему очи из глазниц.
Я хотел бы почувствовать. Я не уверен, что именно я хотел бы почувствовать. Йорин перерезал мне горло и пытался убить меня. Я ненавидел его за это. Часть меня винила его больше, чем Эску за ее побег. Возможно, если бы Смерть просто убила его, я мог бы ненавидеть его до самого конца. Но сейчас мне было просто жаль его. Жаль. Даже биомант не сможет исцелить его глаза.
Они оставили Йорина скулить на полу, прижимая руки к своему изуродованному лицу и заливаясь алыми слезами. Никто не пошевелился, чтобы помочь ему. Никто вообще не осмеливался пошевелиться. Мы все просто стояли и смотрели, как Смерть вытирает свой нож о тряпку и поворачивается ко мне.
Я никогда не испытывал такого страха. Ни во время падения Оррана. Ни за все время, что я провел в Яме. Даже когда я лежал там с перерезанным горлом и смотрел, как Эска уходит и оставляет меня умирать. Это было что-то другое. Я был словно заморожен. Я оцепенел и не мог пошевелиться, когда Смерть приближалась ко мне. Она знала, кто я такой. Она знала, кем я был и как я связан с Эской. Она знала все это и держала мою жизнь в своих руках. Я не помню, как упал на колени, но обнаружил, что смотрю на нее снизу вверх. У Смерти были карие глаза цвета кофе. Они были невероятно глубокими, и мне показалось, что я тону.
Я бы рассказал Смерти все, что знал, даже если бы она меня не спросила. Как Эска всегда любила деревья. Как она мечтала о небе и называла его свободой. Как она жаждала лететь через небо на летающем городе Ро'шан. И как она хотела отомстить императору Террелана и всем остальным, кто приложил руку к падению Оррана. Но слова не шли у меня из горла. Как бы я ни хотел, я не мог издать ни звука. Мне удалось сохранить каплю гордости и не заплакать, хотя от ужаса, который вселила в меня Смерть, кровь застыла у меня в жилах. Я все еще видел Йорина, свернувшегося калачиком на полу и не двигавшегося, и подумал, не буду ли я следующим. Тогда я понял, что никогда не захочу жить без своих глаз. Я боялся не боли и не возможности смерти. Я боялся, что никогда больше не смогу увидеть восход солнца, падающий снег или потрескивающий огонь в камине. Я боялся, что никогда не увижу, как смеются и играют дети, никогда не увижу красивую женщину, забывшуюся в танце. Я боялся, что никогда больше не увижу цвета и проживу всю свою жизнь взаперти в полной темноте.
Я бы сделал все, о чем бы Смерть ни попросила меня в тот момент. Все, что угодно, лишь бы не закончить так, как Йорин.
Она прошла мимо меня. Не сказав мне ни слова. Не заметив, что я рядом, не остановившись и не дождавшись, пока я попытался бы заговорить. Тогда я понял, что я для нее никто, что я не стою того, чтобы меня калечить.
Я все еще стоял на коленях, когда появились терреланские солдаты, чтобы оттащить Йорина. Он безвольно повис у них на руках и не издал ни звука, но я мог сказать, что он все еще жив. Я чувствовал, что в нем все еще горит искра. Не думаю, что с тех пор его кто-нибудь видел.
Пожалуйста, управляющий, я знаю, вы это прочтете. Пожалуйста, выпустите меня. Я сделаю все, что вы попросите. Все. Я просто больше не хочу быть запертым в темноте. Я просто хочу снова увидеть свет. Пожалуйста, выпустите меня.
Глава 9
Через три месяца после побега из Ямы мы приблизились к городу Юн. Я чувствовала запах моря, мы были так близко. Мы не видели никаких признаков преследования ни со стороны жителей Лоу-Хейвена, ни со стороны людей управляющего, но я знала, что они все еще у нас на хвосте. Я чувствовала, как они преследуют меня, пытаясь затащить обратно в Яму. Страх наступал мне на пятки. Нам нужно было найти способ скрыться от них, пока они нас не настигли. Не раз я просыпалась от ночных кошмаров, уверенная, что за мной гонятся, что враги скрываются за пределами моего поля зрения. В этом я была не совсем неправа. Там скрывался Сссеракис, надевая лица людей, которых я убила.
Я продолжала тренироваться, и Хардт с Тамурой сказали, что я делаю успехи. Ну, Хардт действительно так сказал. Тамура сказал: Требуется много времени, чтобы обойти весь мир. Я поняла это так, что мне еще предстоит долгий путь.
Но потом я начала замечать. Думаю, остальные это заметили, но никто из них ничего не говорил, по крайней мере, пока. Я пыталась не обращать на это внимания, как будто это могло пройти, если я буду притворяться достаточно усердно. Я не была готова. Я не могла быть готова. Все признаки были налицо, и я знала о них достаточно из своей учебы в академии. Я была беременна.
Это было то, что я отчаянно пыталась игнорировать. Я была в ужасе. Изен ушел, и, хотя Хардт и Тамура были со мной, их словно тоже не было. Я была беременна, и мне предстояло пройти через это в одиночку. Я чувствовала, как во мне растет жизнь. Часть меня хотела, чтобы это ушло. Это было нежелательное бремя, которое я должна была нести в одиночку, и которое уже начинало влиять на мою жизнь, и мне это очень не нравилось. Другая часть меня, та, которую я не понимала, хотела защитить это с яростью, несравнимой даже с моей ненавистью к моим врагам. Я была чертовски сбита с толку всем этим.
Я решила вести себя так, как будто ничего не изменилось, по крайней мере, до тех пор, пока у меня больше не будет сил. Но кое-что изменилось. В академии все девушки должны были прослушать лекцию о беременности для Хранителей Источников. Они не сказали нам, чего ожидать, или как предотвратить прорастание мужского семени, или что делать, чтобы избавиться от него, хотя я и не собиралась этого делать. Кем бы ни был этот ребенок и что бы это ни значило, он был моим. Часть меня, хотя я так мало могла ему предложить. Нет, наставники в академии говорили нам только о том, чего нельзя делать во время беременности.
Первое: никогда не использовать Источник во время беременности. В документах не говорилось о необратимых последствиях, но нам сказали, что это правило существует не просто так. Я уже использовала и хрономантию, и кинемантию. И я спросила себя, как они могут повлиять на ребенка. Странно думать, что разные Источники могут по-разному воздействовать на еще не рожденного ребенка. Что может сделать пиромантия с плодом? Будут ли у него ожоги еще в утробе матери? Или он родится с огнем, бегущим по венам, настоящее адское пламя в человеческом обличье? Как некромантия влияет на беременность? Умрет ли ребенок внутри, или все же родится, превратившись в нежить-монстра, находящегося между жизнью и смертью? Так много вопросов, и ни на один из них нет ответа. Я полагаю, трудно найти женщин, готовых рисковать собой и своим ребенком, чтобы проверить результаты. Я, конечно, не была готова рисковать больше, чем уже рискнула.