Честно говоря, я была немного смущена. Я однажды встречалась с Коби. Я была заперта в камере и бредила от боли и истощения, не говоря уже о кровоточащей ране в плече, но моя память служила мне достаточно хорошо, чтобы помнить, что Коби была пахт, а не землянином. Думаю, шок и замешательство на моем лице были очевидны. Коби издала дикий смешок, повернулась и зашагала по трапу на борт флаера.
Тамура, который никогда не упускал возможности посмеяться, присоединился к ней и поднялся вслед за Коби на флаер, как будто это было не чудо из дерева, металла и магии. «Я могу носить много одежды, но я остаюсь самим собой», — сказал он, хихикнув.
Хардта, похоже, было не так легко убедить:
— Кто она такая?
Сильва пожала плечами.
— Коби — это Коби. Отведи от нее взгляд на мгновение, и она станет кем-то другим, но все равно останется Коби. Я объясню по дороге, у нас будет час или около того, прежде чем мы доберемся до окраин города.
— Ты идешь с нами? — И снова в моем голосе послышалось нетерпение, которое я не смогла сдержать.
Как же еще она может тебя предать? Ей нужно быть рядом, чтобы вогнать нож тебе между ребер. Или, возможно, это всего лишь уловка, чтобы вернуть тебя на землю, где она сможет оставить тебя на растерзание твоим врагам.
Я изо всех сил старалась не обращать внимания на Сссеракиса, но это все равно что игнорировать саму себя. Ужас был неумолим и всегда точно знал, куда ткнуть, чтобы пробудить мои страхи.
— Только до земли, — сказала Сильва. — Скоро сюда приедут торговцы, и все торговые сделки должны заключаться в присутствии городского чиновника.
— Только так Ранд может быть уверена, что получит свою долю сполна, — сказал богато одетый пахт, проходя мимо нас и поднимаясь по трапу. Пахты говорят на земном языке так, что их речь звучит почти музыкально, и этот не стал исключением.
— Должна ли я напомнить тебе, что Ранд — моя мать, Айвфул?
— Как я мог забыть, великолепнейшая Сильва? В конце концов, у тебя ее глаза, хотя, к счастью, их не так много. — Айвфул оскалил зубы в выражении, которое, как я впоследствии поняла, является эквивалентом улыбки для пахтов.
Рядом готовился второй флаер, и я увидела, как несколько таранов поднялись на борт, и даже гарн проскользнул по трапу и спустился в трюм. Несмотря на месяцы, проведенные на Ро'шане, я очень мало общалась с кем-либо из гарнов. Они по-прежнему оставались для меня загадкой. Внешне гарны напоминают слизняков, но у них не столько руки, сколько мясистые щупальца, которые могут вытягиваться или втягиваться обратно в тело. У них есть глаза, хотя они представляют собой не более чем блестящие впадины на том, что я считаю лицом, и рты, которые больше похожи на зияющие дыры, ведущие вглубь их тел. Они такие же чуждые и удивительные, как муры. И они пахнут. Я не хочу проявить неуважение, но выделения, которые они оставляют — а они оставляют много выделений — оскорбительны для меня. Мне сказали, что довольно оскорбительно указывать им на это.
— Может быть, мы отправимся в путь? Коби станет настоящей колючкой в заднице, если мы еще немного задержимся, — сказала Сильва, указывая на флаер.
— Думаю, я предпочитаю настоящую лодку, — сказал Хардт, поднимаясь по трапу. — Это лучше, чем карабкаться по цепи.
Сильва остановила меня, когда я поднималась на борт, протянув ко мне руку. В этой руке было что-то, что-то маленькое и почти сферическое. Что-то, что отражало свет и намекало на силу. Новый источник. Я почувствовала непреодолимое желание схватить его, запихнуть в рот и проглотить. У меня в желудке уже был один источник, и он во многом утолял голод, но сила вызывает зависимость. Она всегда приводит к желанию большего, а большее приводит к еще большему. Сила — это дорога без конца. Для меня, по крайней мере.
— Источник дугомантии. — Сильва взяла меня за руку, ее прикосновение было теплым и нежным и вызвало во мне трепет, который не имел ничего общего с магией, которой я сейчас владела. — Это от моей матери. Она просто одолжила его тебе, так что не потеряй.
— На это мало шансов. — Я, не теряя времени, отправила Источник в рот и проглотила его. Он был больше, чем я привыкла использовать, и я едва сдержала рвоту, но жажда силы взяла верх. Я почувствовала внутри себя новую энергию, ее было почти слишком много, как будто мои конечности изо всех сил пытались остаться в покое. Я подняла руку и потерла пальцы друг о друга, между ними засверкали искры. — Как ты узнала о моих настройках?
— Я не узнала. Но моя мать знала их с того мгновение, когда тебя увидела. Учитывая состояние руин внизу, она подумала, что эта особая магия может быть тебе полезна.
Сильва снова взяла меня за руку и даже не вздрогнула от искры, которая проскочила между нами обеими. Она повела меня по трапу к флаеру, где ждала Коби с суровым выражением в глазах. Через несколько мгновений причальные канаты отвязали, и пропеллер наверху заработал так громко, что я почти ничего не слышала, кроме него. Затем флаер оттолкнули от Ро'шана, и на какой-то ужасный миг мы резко накренились, но вскоре он выровнялся, плавно кружась, как листья на ветру.
Я немного постояла на палубе, на носу, чтобы не мешать Коби, которая управляла флаером. Я называю флаеры маленькими, но на самом деле, они довольно большие, намного больше нашего маленького дома на Ро'шане. Флаеры рассчитаны на перевозку грузов и имеют большие корпуса. На самой палубе часто полно тех, кто следит за тем, чтобы все прошло гладко. Я хотела посмотреть на систему, которая вращала пропеллер, и выяснить, что заставляет его работать, но я не осмеливалась приблизиться или вмешаться, не тогда, когда мы были так высоко, что даже мгновение без силы могло привести нас к падению навстречу смерти. В конце концов шум пропеллера стал слишком сильным, и я спустилась в трюм, где нашла Хардта, Тамуру и Сильву, и, что еще более удивительно, Имико.
Воровка проскользнула на корабль, и никто этого не заметил. Она улыбнулась мне из темноты, и я поняла, как она довольна собой из-за моего потрясения. Я попыталась скрыть его и проигнорировать ее, отказавшись спрашивать, как она попала на борт и почему. На самом деле это была мелкая победа, но Имико часто демонстрировала мою мелочность. Мне говорили, что сестры часто бывают такими, и я начала считать ее младшей сестрой, которую никогда не хотела. Я подошла к Сильве и села рядом с ней, прислонившись спиной к стене. Я ощущала дрожь пропеллера. Это одновременно успокаивало и приводило в замешательство.
— Кто ты такая? На самом деле? — спросила я Сильву. Возможно, было не самое подходящее время для этого; на борту флаера невозможно уединиться, и, хотя многие пахты были на палубе, я видела, что некоторые из них находились внизу, в трюме, вместе с нами. Но шум флаера был невыносимым, и я надеялась, что наш разговор не выйдет далеко за пределы ушей друг друга. — Я слышала, что люди называли тебя Аспектом.
В нашем маленьком флаере не было ни кроватей, ни стульев, и мы с Сильвой сидели на полу, прислонившись друг к другу плечом к плечу. Это было удобно и волнующе одновременно.
— Людям следует быть более осмотрительными. — В ее голосе слышались колебания, но меня уже тошнило от колебаний и заблуждений. Я хотела знать правду.
Сссеракис рассмеялся над этим мстительным смехом, полным издевки. Это существо — Ранд. Ранд не знают, как говорить правду.
— Это не ответ, — сказала я, игнорируя ужас внутри меня.
— Разве недостаточно того, что я выгляжу как землянин? Я говорю как землянин. Я чувствую себя землянином.
— Нет, недостаточно. Как если бы бард сыграл первые две ноты песни, а потом встал и ушел. — Я услышала ее улыбку. Мне не нужно было поворачивать голову, чтобы увидеть ее, я и так точно знала, как она будет выглядеть. Я сделала глубокий вдох и приготовилась задать опасный вопрос. — Ты Ранд?
— Да. — При ее признании я почему-то почувствовала, как у меня екнуло сердце. — Нет. Немного. Может быть.
Когда ты задаешь кому-то прямой вопрос, тот самый вопрос, который задавала ему дюжины раз до этого, и ответы намеренно, невыносимо расплывчаты, это начинает немного утомлять. Я напряглась и слегка отодвинулась от нее, и она вздохнула. Я надеялась, обманывая себя, что Сильва уклоняется от ответа на мой вопрос, потому что рядом были другие. Потому что это было то, что она могла сказать мне, и только мне одной.
Или потому, что она не хочет, чтобы ты знала правду. Потому что это слишком ужасно. Потому что, если бы ты знала, с кем сидишь рядом, ты бы боялась ее даже больше, чем меня.
— Я родилась не так, как ты, Эска, — сказала Сильва. Я взглянула на нее и увидела, что она смотрит на меня, и быстро отвернулась, чтобы мой очевидный интерес не заставил ее остановиться. — Я была… создана. Моя мать взяла частичку себя, один из ее аспектов, и с его помощью создала меня. Она называет нас своими детьми, а мы называем ее матерью, но мы — часть ее. Отдельные, индивидуализированные, но все же части ее. Некоторые из нас — земляне. Некоторые из нас — пахты. Коби — это нечто иное, хотя ей, безусловно, нравится выглядеть как землянин бо́льшую часть времени. Я думаю, это из-за меня. Мы, в некотором роде, близнецы, созданные вместе. У каждого из нас было детство. Мы росли, нас воспитывали. У каждого из нас было время познать себя; кто мы такие. Кто я. Чего я хочу от жизни.
Сильва замолчала, и я услышала, как она тихо вздохнула. Я откинулась назад, снова прижавшись плечом к ее плечу, чтобы обеспечить ей как можно более комфортное положение. Даже тогда у меня возникло ощущение, что ей было гораздо труднее раскрыть свою истинную натуру, чем казалось на первый взгляд. У меня все еще оставались вопросы, дюжины вопросов, а может, и больше. Я не совсем поняла. Я не смогла увидеть цель, стоящую за этими Аспектами. Но ведь трудно увидеть правду за ложью, когда так много фактов скрыто. И она солгала мне, хотя и сказала правду.
— Ты Аспект чего? — Я ничего не могла с собой поделать. Мне нужно было узнать больше.