Временами Имико приводила меня в бешенство, но мне всегда нравилось проводить с ней время. Нам было весело вместе, и я всегда чувствовал, что могу быть сама собой рядом с ней. Ее жизнерадостность заражала окружающих. Редко когда я смеялась так искренне, как тогда, когда мы бродили по рынкам, обмениваясь замечаниями обо всем, что нас окружало. Но Имико отличалась непостоянством, которое она так и не смогла преодолеть. Она ненавидела открытые конфликты и исчезала, как только они возникали. Однажды я выпытала у нее правду, когда мы выпили по три бутылки за вечер в таверне. Отец Имико был неприятным человеком и часто избивал ее мать практически без всякой причины. Такое воспитание присуще многим терреланцам. Повсеместное насилие мужчин над своими женами является позором для этого общества. Мой собственный отец всегда был любящим человеком по отношению к своей семье; думаю, в этом мне повезло. Мать Имико всегда могла сказать, когда ее отец был готов к насилию, и просила Имико прятаться, что та и делала. Имико пряталась в последний раз, когда это случилось, когда отец забил мать до смерти. Она пряталась, когда прибыла городская стража, чтобы увести ее отца в цепях. Она пряталась, когда городской лорд присвоил дом и продал его ради собственной выгоды. И она все еще пряталась, когда в ее дом переехала новая семья. Так она научилась воровать и выживать, прячась среди людей, которые даже не подозревали о ее существовании. Я думаю, что с тех пор Имико пряталась, и в моей тени она нашла идеальное место, чтобы исчезать из этого мира.
В Полазии есть тренировочная площадка, где полно смуглых воинов, желающих помериться силами друг с другом, прежде чем записаться на бои в колизее. Имико заявила, что знает дорогу, и после того, как мы нашли ей ринглета, она была в достаточно хорошем настроении, чтобы отвести меня туда. Но как только мы покинули базар, я узнала голос человека, который, как я думала, давно умер. Я почувствовала, как у меня перехватило горло, и внутри вспыхнула надежда, пока я искала его в толпе поблизости. И там, перед тележкой с фруктами, осматривая корзину яблок, стоял седеющий мужчина в выцветшей красной мантии и лицом доброго дедушки. Принц Лоран Тоу Орран, Железный легион.
— Мой принц. — Возможно, я немного переусердствовала. Я опустилась перед ним на одно колено; я никогда так не делала во время наших предыдущих встреч. Думаю, именно тогда Имико исчезла, не желая находиться рядом со мной в центре всеобщего внимания. И я, безусловно, вызвала любопытство на базаре. Люди вокруг меня останавливались, чтобы поглазеть, перешептываясь друг с другом, некоторые даже смеялись, но я не обращала на них внимания, мое внимание было приковано к принцу, стоявшему передо мной.
— О, дорогая, — сказал принц Лоран, оглянувшись на меня через плечо. Он был покрыт морщинами и выглядел гораздо старше своих тридцати с лишним лет; он неестественно состарился, как и я, только в гораздо худшей степени. Империя Орран безжалостно использовала его способности во время войны, и это нанесло ужасный урон его телу, покрыв молодого человека дряхлой кожей и дав ему старые кости. Тем не менее, он хорошо перенес эти дополнительные годы. Короткие седые волосы и морщины ничуть не скрывали его королевского происхождения, и старик, стоявший передо мной, был так же красив, как и тот молодой человек, которого я встретила в свой самый первый день в академии. Когда мы молоды, мы считаем, что возраст портит красоту, и, после нескольких прекрасных лет, все приходит в упадок. Но чем старше я становлюсь, тем больше начинаю понимать, что возраст только подчеркивает красоту. Кожа может покрываться морщинами, волосы могут поседеть, но в этих морщинах можно увидеть мудрость, а в седине — опыт. Нет. Кого-то возраст может испортить, но многих других он делает по-настоящему сексуальными.
— Боюсь, вы совершенно не правы, моя дорогая. Я вовсе не принц. — Лоран обернулся и одарил меня грустной улыбкой.
УБЕЙ ЕГО! Внутри меня Сссеракис превратился в вихрь шума и ярости, я зашаталась и рухнула набок, растянувшись в проходе между ларьками. Я попыталась собраться с мыслями в этом хаосе, но безуспешно. Принц Лоран пересек разделявшее нас расстояние и призвал остальных отойти в сторону. Он наклонился и помог мне встать, положив сильную руку мне на плечо. Все это время я слышала и чувствовала, как Сссеракис внутри меня сходит с ума, словно зверь, только что посаженный в клетку, снова и снова бьется о прутья. Ошеломленная, я медленно встала рядом с принцем и посмотрела ему в лицо, все еще пытаясь собраться с мыслями, найти себя среди хаоса, царящего внутри меня.
— Я никогда раньше не видел таких глаз, как у вас, моя дорогая. — Принц, не выпуская моей руки, отвел меня в сторону, чтобы остальные посетители базара могли заняться своими делами. — Они сверкают, как молнии. Это просто великолепно.
У меня кружилась голова, пред глазами плавал туман, и я увидела, как моя тень начала двигаться, изгибаясь, окружая принца, чернильная чернота извивалась, когда внутри нее образовались острые щупальца. Я собрала воедино свое разрозненное сознание и заперла Сссеракиса внутри себя. Мое тело принадлежало мне. Ужас был пассажиром, паразитом. Я дала ему приют внутри себя, но я не позволю ему взять верх. Я не дам ему еще одного шанса, как это было в Яме, в тот день, когда он чуть не использовал меня, чтобы убить Джозефа. Я почувствовала ярость ужаса, вызванную моим проявлением воли, и выдержала бурю, когда он снова и снова плевался в меня на языке, который я никогда не могла понять.
— Вы кажетесь мне знакомой, юная леди, — сказал принц Лоран. Его темные глаза, казалось, почти мерцали, и в их глубине я увидела молодость, которую так хорошо скрывала остальная часть его тела. — Из академии?
Я кивнула. «Эска… Э… Эскара Хелсене, мой принц». Мы уже отошли в сторону и стояли рядом с тележкой торговца фруктами, и, хотя в мою сторону по-прежнему бросали взгляды, большая часть посетителей базара продолжала заниматься своими делами. Сссеракис наконец усмирил свою ярость и впал в угрюмое уныние, но я чувствовала, как во мне кипит его гнев, и слышала, как он снова и снова шепчет, что его нужно убить.
Принц прищурил свои темные глаза, глядя на меня, возможно, гадая, как много я о нем помню:
— Конечно. Вы дружили с юным Джозефом Йенхельмом. Как он?
— Мертв. — Я выпалила это слово, и мой голос слегка дрогнул. Возможно, из-за того, что я обнаружила, что человек, которому я поклонялся как герою, все еще жив, или, возможно, из-за кипящего внутри гнева Сссеракиса, но я изо всех сил старалась овладеть собой. — Нас отправили в Яму после того, как Орран пал. Я… Он умер там.
— Я понимаю. — Принц Лоран склонил голову и кивнул. — Настоящая потеря. Я всегда возлагал большие надежды на мальчика Йенхельма, как и на вас.
— Вы живы? — Не самый красноречивый способ сформулировать вопрос, но у меня всегда были проблемы с подбором нужных слов, когда я была потрясена.
— Я жив? Дай-ка я проверю. — Принц Лоран похлопал себя по груди, затем приложил два пальца к шее и, наконец, засунул палец в рот. Он улыбался, когда вытащил палец. — Похоже, я действительно жив. В этом нет ничего удивительного, на самом деле я не помню, чтобы когда-нибудь умирал. Хотя раз или два я был близок к этому. Я должен рассказать вам о том, как я провел время на…
— Мы получили сообщение о вашей смерти. — О, как я жалею, что прервала его тогда. Я бы с удовольствием послушала, что он собирался мне сказать. — Перед падением Оррана. Вы были посланы во главе наших самых крупных сил. Никто не вернулся живым. Как вы остались живы?
— Ах, это? Ну, это, наверное, потому, что я дезертировал. — Он улыбнулся мне, и из-за морщин на его лице я увидела безобидного старика.
Я скажу это сейчас, потому что тогда я этого не понимала. Он был таким веселым и беззаботным, и я не заметила обмана. Мне следовало послушаться Сссеракиса, когда ужас приказал мне убить принца. Железный легион никогда не был безобидным. Поколения селекции и в высшей степени тщательная подготовка создали самого могучего Хранителя Источников. Мне нравится думать, что я тоже могущественна; я знакома с шестью различными школами магии Источников и могу удержать в животе пять из них одновременно. Но рядом с Железным легионом я казалась обычной деревенской ведьмой. У него было установка к одиннадцати из двадцати двух школ, и в отчетах, которые я читала в академии, говорилось, что он мог использовать не менее восьми Источников одновременно. Отчеты преуменьшали его способности. Добрый старик, ну конечно. Железный легион был самым могущественным Хранителем, которого Оваэрис когда-либо знал, даже в юности, а возраст делает нас только сильнее.
— Но вы же Орран. Ваш брат мертв. Вы последний Орран. — Я вглядывалась в его лицо в поисках какой-либо реакции, но все, что я увидела, была обезоруживающая улыбка. — Вы Орран. Восстание.
Он рассмеялся.
— Нет. Нет никакого восстания, Эскара. И я больше не принц и не Орран. Теперь я просто Лоран. Простой Лоран. Видите ли, терреланский император гораздо проницательнее, чем считал мой брат. Я полагаю, у него, должно быть, были шпионы рядом со мной. Он увидел, чего я хочу, и предложил это мне. За ночь до битвы ко мне прислали эмиссара и сделали предложение. Мне будут предоставлены все ресурсы, которые могли понадобиться для продолжения моих исследований, и мне не нужно будут соблюдать все правила, которые академия Оррана мне навязывала. И все, что мне нужно было сделать, это не сражаться. Уверяю вас, некоторые предложения слишком хороши, чтобы от них отказываться.
— Какие исследования? Ради чего стоит пожертвовать своим королевством?
И снова смех.
— Чего стоит королевство, Эскара? Это просто земля и ответственность. Я никогда не хотел его, и, по правде говоря, мой брат не имел ни малейшего представления о том, что с этим делать, кроме как вести войну. В мире есть гораздо более важные вещи, чем владение его частью. Возможно, когда вы это пойме те, я расскажу вам о своих исследованиях. Когда вы будете готовы. Но не сейчас. Даже несмотря на все слухи о вас, вы еще не готовы. — Он отступил в сторону и прошел мимо меня, на мгновение задержавшись. — Мне действительно жаль Йенхельма. Я возлагал большие надежды на биоманта. — Железный легион покачал головой и снова двинулся в путь.