Здания очень походили на здания разрушенного города Джиннов, только стены изгибались в обратном порядке. Когда я шла по подземным залам, стены были наклонены сначала наружу, а затем обратно внутрь, но здесь внешние стены были наклонены сначала от меня, а затем ко мне. Когда я шла по этим улицам, я невольно вспоминала свое пребывание там. Когда Изен и Джозеф еще были живы. Словно по сигналу, я обнаружила, что призрак Изена наблюдает за мной из тени неподалеку. Я послала своего бывшего любовника к черту, но если он и услышал меня, то никак не подал виду. Тогда до меня дошло, что другие мои друзья не явились мне в виде призраков, и я спросила себя, означало ли это, что они все еще живы. Хардт, вероятно, был слишком вежлив, чтобы преследовать меня, но я не сомневалась, что Имико посвятит свою нежизнь тому, чтобы сделать мою оставшуюся жизнь как можно более несчастной. Слабая надежда, но я за нее цеплялась.
К тому времени, как я добралась до места крушения, у меня уже были попутчики, как живые, так и мертвые. К Изену присоединились двое охотников из Леса Десяти, и моя жуткая аудитория наблюдала за мной из разных теней. Из живых за мной следовали несколько диких пахтов. Они не проявляли агрессивности, и я была рада оставить все как есть, но они, казалось, были полны решимости наблюдать за мной издалека, болтая друг с другом на каком-то неизвестном мне языке. Достаточно странно, что Дикие ходили на четвереньках, крадясь за мной, как бродячие собаки, но когда они останавливались, то вставали на задние лапы.
Место крушения представляло собой груду обломков. Флаер снес здания и превратил часть улицы в руины. Он также почти развалился от удара. Я увидела, что половина пропеллера застряла в ближайшей стене, а куски корпуса валялись повсюду. Бочки и ящики были вскрыты, еда, которую мы привезли с собой, разбросана по пыльным улицам. Несколько Диких пробирались между обломками, хватая все, что попадалось им под руку, и либо запихивали это в рот, либо прижимали к себе, ревниво охраняя, как будто еда была ценнее самой жизни. Там тоже было несколько тел, и я их узнала. Я нашла Элига и Гена, помощников Иштар, и еще два тела, которые не смогла опознать. Они были раздавлены обломками корпуса, и у меня не хватило смелости их откопать, но это были пахты, еще двое наемников Иштар. Оператор флаера тоже был мертв, я нашла его тело, насаженное на обломок поручня. Шесть тел, и ни одно из них не принадлежало моим друзьям. Не нашла я и тело Сильвы. Тяжесть в моей груди немного спала. Они выжили. Она выжила. На данный момент.
— Где они? — крикнула я Диким, которые теперь окружали меня. Они переговаривались между собой, некоторые из них слегка переминались с ноги на ногу. В своих рваных одеждах, туго натянутых из-за холодного воздуха, они выглядели жалко. И все же эти существа управляли ринганами. Они сбили флаер и убили по меньшей мере шесть человек. Я снова закричала на них, отчасти потому, что надеялась, что кто-нибудь из моих друзей может оказаться поблизости и услышать меня. Отчасти просто потому, что я хотела выплеснуть свое раздражение, а находившиеся поблизости Дикие были самыми легкими мишенями.
Они мертвы, Эскара. Нам следует направиться к центру города. К сфере.
— Нет, пока не буду знать наверняка. — Я цеплялась за веру в то, что они все еще живы, иначе ко мне явились бы их призраки. Они могут быть ранены, даже умирать, но пока я не увижу их призраки, я не позволю себе поверить, что они мертвы.
Ты не будешь счастлива, пока не найдешь их трупы? Ты действительно хочешь увидеть своих друзей мертвыми? Искалеченными, как тот дурак, в темноте.
Я невольно представила себе Сильву такой же разбитой, как Изен. Ее прекрасное лицо было изуродовано, нога распорота и кровоточит…
— Прекрати!
Сссеракис рассмеялся. У тебя новый призрак, Эскара.
В этом ужас был прав. Ген стоял в стороне от остальных, глядя на свой труп. При жизни он всегда был добрым, всегда шутил, скалил зубы и не скупился на деньги. Не раз я напивалась за его счет. Теперь он был мертв и стал еще одной фигурой в моей жуткой свите. Я все еще не понимала, как вызываю призраков, как тащу их за собой даже спустя годы после их смерти. Но, если бы я могла, я бы с радостью отпустила Гена, чтобы он обрел хоть какой-то покой в своей загробной жизни. Он был более оживленным, чем другие мои призраки, и я спросила себя, не потому ли это, что он был, за неимением лучшего термина, более свежим. Я не уверена, насколько призраки сохранили чувствительность, но я подошла к Гену и встала рядом с ним, пока он смотрел на это тело.
— Мне жаль. — Пустые слова, но я все равно их произнесла. И я не шутила.
Сссеракис снова рассмеялся. Ты извиняешься перед мертвыми, но не перед живыми. Они твои. Ты убила их, ты ими владеешь. Используй их, Эскара.
— Как? Они призраки. Как я могу их использовать? Как они могут мне помочь?
Тогда Ген посмотрел на меня, но, в отличие от Изена, в его глазах не было обвинения. Он обнажил зубы в улыбке, которую я так хорошо у него знала. Затем он указал на соседнее здание.
— Что там внутри? — спросила я. Конечно, я не получила ответа. За годы учения я узнала о призраках одно: они не могут говорить. Большинство из них едва ли обладают разумом.
Вероятно, это ловушка. Твои призраки стремятся заманить тебя в опасную ситуацию.
— В один момент ты говоришь мне использовать их, а в следующий, что они замышляют что-то против меня. — Сссеракис сделал то, что делал всегда, сея сомнения и страх в моем сознании.
Я сформировала источникоклинок в руке и подошла к дверному проему, Ген последовал за мной. Дверь была заперта, но запертые двери мало что могут сделать против обученного взломщика. Возможно, я могла бы действовать мягче, используя кинемантию, чтобы открыть замок, но хитрость никогда не была моей сильной стороной. Я ударила по двери взрывом кинемантической энергии, который отбросил ее в комнату за ней. Дикие позади меня начали переговариваться, как я предполагаю, взволнованными голосами.
— Ты можешь прикрыть мне спину? — спросила я Сссеракиса. По правде говоря, я понятия не имела, как ужас смотрит на мир. Мог ли он видеть только то, что видела я, или он существовал в моей тени? Раньше это не казалось мне уместным, но теперь, когда я была почти одна, я поняла, насколько полезно было бы знать ограничения ужаса. К сожалению, в ответ на свой вопрос я получила только угрожающий смешок.
Большинству людей требуется время, чтобы глаза привыкли к тусклому освещению, но благодаря моей связи с Сссеракисом я отлично видела даже в самых темных местах. В тот день это спасло мне жизнь. Не успела я переступить порог, как на меня набросился Дикий в потрепанной одежде и с грубым ножом в руках. Было тесно, и я выбрала короткий источникоклинок. Я отвела удар в сторону, а затем проделала зияющую дыру в груди нападавшего. На Диком не было доспехов, клинок глубоко вонзился в тело, и дикарь упал на пол, скуля и испуская последние вздохи. Другой Дикий бросился на меня с другого конца комнаты, и я подняла руку, вызывая выброс огня. Дикий вылетел из здания, крича от боли, пока сгорал заживо. Не самый приятный способ умереть. В тот момент я не чувствовала вины. Это пришло позже.
Для полуразрушенных зданий на почти брошенных улицах, и населения, которое, казалось, состояло из одичавших пахтов, мало чем отличавшихся от зверей, внутри здания было на удивление чисто. Там была мебель, хотя и незнакомого мне типа, и стопка горшков в одном углу. Даже когда ветер задувал в дверь, пыль не поднималась. Думаю, тогда я поняла, что До'шан — вовсе не руины. Это был живой город, совершенно непохожий на Ро'шан, почти за пределами узнавания родства, но все же это был город.
Ген вплыл в здание, не обращая внимания на окровавленного Дикого на полу, и остановился в центре комнаты. Затем призрак посмотрел прямо вниз, на маленький деревянный люк. Я поняла намек. В скалу под зданием были встроены каменные ступени, которые вели вниз, в темноту, так далеко, что даже мое ночное зрение не могло проникнуть сквозь нее. Я заколебалась.
Нечего бояться темноты.
— Меня пугает то, что может скрываться в темноте.
Сссеракис усмехнулся. Мы скрываемся в темноту, Эскара. Они должны бояться нас.
С этим чувством в голове я начала спускаться в глубины До'шана.
Глава 44
Истина легко приходит в темноте. Я думаю, возможно, это потому, что нас почти ничто не отвлекает.
Что-то не давало мне покоя, когда я спускалась по лестнице. Это был вопрос, который я игнорировала с тех пор, как мы спустились по лестнице. Теперь я знала, что у Сссеракиса есть ответ на этот вопрос.
— Ты сказал, что Джинны были архитекторами вашего мира. Что они построили в нем все.
Да. Они придают всему форму, соответствующую их замыслу. Даже здесь, на лестнице, ведущей в темноту, видна эстетика Джиннов. Сссеракис был прав насчет этого. Стены были выгнуты наружу, а затем снова внутрь — отличительная черта дизайна Джиннов, хотя я не могла понять его предназначения.
— А это означает, что они посетили твой мир и изменили его по своему замыслу, точно так же, как и мой. Но это не вся правда, так? Они не просто построили ваши города и придали форму вашим ландшафтам. Джинны создали Другой Мир, так?
Сссеракис некоторое время молчал. Достаточно долго, чтобы лестница закончилась, и я оказалась в коридоре, похожем на те, по которым я спускалась в разрушенном городе Джиннов. Я задействовала свой Источник пиромантии и зажгла в левой руке яркое желтое пламя, и драгоценные камни на стенах начали светиться изнутри. Это было знакомо и мне, и Сссеракису.
Джинны хотели создать что-то, что они могли бы полностью контролировать. Несмотря на всю свою мощь и целеустремленность, они обнаружили, что все еще связаны законами этого мира. Поэтому они стремились создать нечто, неподвластное никаким законам, кроме их собственных. Они построили мой дом. Реальность, которая могла подчиняться их воле. И в этой реальности они создали мир, такой же большой, как этот, но без законов, управляющих его существованием. Солнца нет, но есть тепло и свет, и все вокруг продолжает расти. Погоды нет, но ветер все еще воет, а вода все еще течет.