Мне пришлось подвинуться, чтобы как следует рассмотреть, но я видела, как двигалась моя тень. Один-единственный темный отросток потянулся вверх, оставляя на моей коже ямочки, и схватился за края раны, стягивая ее, как чернильные швы. Это было не без боли, и я стиснула зубы, чтобы не закричать. Сссеракис зашил мою рану, и, когда ужас закончил, из нее не вытекло ни капли крови.
— Спасибо, — тихо сказала я.
Пожалуйста.
— Как ты это сделала, Эска? — спросила Сильва.
Не позволяй ей привлекать внимание ко мне. Она лгала тебе, Эскара.
Я заставила себя подняться на ноги и отошла от Сильвы, боль заставила меня схватиться за бок:
— Ты Хранитель Источников?
Тамура хихикнул:
— Посмотри на источник Источника. Или Источников. Источник, сточник, сток…
Сильва кивнула:
— Все Аспекты являются Хранителями Источников. Мы были первыми. Вот так мы породили Хранителей Источников, землян и пахтов.
— Почему? — спросила я.
— Потому что мы дети Ранд. Магия — часть нас. Она породила нас. — Сильва вздохнул и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. — Это не важно, Эска.
Только те, кому есть что скрывать, рассказывают тебе, что их секреты не имеют значения.
— Почему ты мне ничего не сказала? — спросила я сквозь стиснутые зубы.
Из дверного проема выглянула Имико, ее огненные волосы были распущены и рассыпались по зимнему пальто. Йемин и другой наемник стояли на страже у той же двери. Тамура ждал у камина, потирая руки и наблюдая за мной с безумной ухмылкой на лице. И Сильва лгала мне. Я знала ее достаточно хорошо, чтобы понять, где правда и где ложь.
— Где Хардт? — спросила Имико.
— Я не знаю. — Я отчаянно пыталась не обращать внимания на свое беспокойство по поводу Хардта, Иштар и Хорралейна. — После того, как флаер разбился, я воспользовалась порталом, чтобы попытаться добраться до него. Что-то пошло не так. С тех пор я никого из них не видела.
— Как ты нас нашла? — Волосы Сильвы были собраны на затылке в тугой хвост, но это не только не придавало ей сурового вида, но и каким-то образом делало ее еще красивее. Или, возможно, это было из-за серьезного выражения ее лица. Было трудно продолжать злиться на нее, когда она так смотрела на меня. Я почувствовала, как ледяное расстояние между нами тает, и больше всего на свете мне хотелось упасть в ее объятия.
— Я последовала за Геном.
— Ген жив? — спросила Йемин, внезапно преисполнившись надежды.
Ты отвлекаешься, Эскара.
— Нет. Ген погиб в катастрофе. — Когда тебя что-то отвлекает, ты часто забываешь о секретах, которые должна хранить. Я не могла не вспомнить кое-что, что увидела в видении Джаграна. Или, может быть, это было скорее то, о чем подумал Джагран за несколько мгновений до своей смерти.
— Как ты последовала за Геном, если он был мертв? — спросила Йемин.
Я взглянула на наемницу:
— Я последовала за его призраком.
— Призраком? — Глаза Йемин стали дикими, усы в панике задергались.
— Только не призраки, опять. — Имико заметно вздрогнула.
Последние мысли Джаграна были о его победе, даже после смерти. Что-то в том, что он был заперт в гробу. Воспоминания о его последних мгновениях были нечеткими и таяли так же быстро, как любой сон.
— Эска, почему ты убила всех этих пахтов? — Сильва все еще пыталась отвлечь меня. В ее глазах стояли слезы, и в течение одного ужасающего мгновения я не могла понять, были ли они настоящими или наигранными. Они были настоящими. Они должны были быть настоящими. Она была слишком искренней, чтобы лгать об этом.
— Я думала, что вы умерли. Я почувствовала запах… — Я покачала головой. Даже сейчас мне трудно признаться в том, что, как я думала, случилось с моими друзьями. — Кроме того, у них нет разума. Просто животные. — Я — оружие.
— Нет, Эска. Эти пахты — разумные. Ты не можешь этого допустить просто потому, что это неудобный факт. — Сильва говорила совершенно серьезно.
Люди умирают постоянно. Завоеватели убивают, солдаты тоже убивают. Они были врагами и стояли у нас на пути. Оружие создается не для того, чтобы спасать жизни.
Я снова покачала головой, не желая признавать правду. Все это было так утомительно. Я — оружие.
— Они такие же как Про́клятые. Звери, которые умеют только убивать и спариваться. Неразумные. Про́клятые — это то, что случается, когда земляне теряют рассудок в темноте, и это…
— Нет, Эска, — сказала Сильва. — Проклятые, как вы их называете, — это земляне. Примитивные земляне, но все же земляне. Они существовали раньше… — Сильва замолчала и отвела взгляд, стиснув зубы.
Еще один секрет, который она пытается скрыть. Как много ты на самом деле знаешь об этом, Эскара? Что она скрывает от тебя, даже когда ты обнажаешь свою душу?
— Заткнись! — прошипела я себе под нос.
Сильва взглянула на меня и вздохнула:
— До войны между Ранд и Джиннами было время мира, когда Джинны создавали города для жизни людей Оваэриса. Моя мать и ее сестры изменили людей по всему миру, чтобы они жили в этих городах. До этого в мире не было ни землян, ни пахтов, ни таренов. Были Про́клятые, те, кого вы называете Дикими, и арны.
Я взглянула на Тамуру и увидела, что он наблюдает за мной, кивает, на его лице понимающая улыбка.
Наконец-то, правда, но не та, которую ты хотела. Она отвлекает тебя от очередной лжи.
— Как изменили?
— Они сделали вас вами, — с пафосом произнес Тамура. — Или сделали нас нами. Они сделали всех нас всеми нами.
Сильва кивнула:
— Да. В основном, они увеличили размеры Про́клятых и сделали их умнее. И некоторые изменения в структуре. Они хотели, чтобы все народы Оваэриса ходили прямо на двух ногах, поэтому они изменили физиологию пахтов и таренов, чтобы достичь этой цели. Ранд изменили всех, кого смогли найти, но некоторые, очевидно, ускользнули из-под контроля. После этого Про́клятые скрылись под землей, а Дикие — в самых густых джунглях. Только арны были по-настоящему уничтожены, когда тарены решили стереть с лица земли свидетельства своего прежнего существования.
— А что насчет гарнов и мур? — спросила я.
Сильва покачала головой:
— Они остались неизменными. Оба народа существуют сегодня такими же, как тогда. Они были уже более развитыми, строили города и формировали сообщества. Я полагаю, что этот город основан на архитектуре гарнов. Вот почему стены имеют такую форму. Наверно, Джиннам она понравилось.
Никакого воображения. Все, что они строят, заимствовано у других. Все, что они создают, — изменение или подражание.
Я с трудом добралась до оставшегося стула и плюхнулась на него. Он был неудобным, рассчитанным на существо с четырьмя ногами, а не с двумя, но я все еще была так измучена сражением. Резней. Возможно, более подходящим словом было бы массовое убийство. В одном Сильва была права: Дикие не были ни зверями, ни монстрами. Они были мыслящими существами, которые просто пытались выжить.
— Они напали на меня. — Даже мне не хватило убежденности, чтобы мои слова оправдывали то, что я сделала.
Сильва вздохнула и опустилась передо мной на колени:
— Они защищались, Эска. Ты напала на них.
— Они сбили твой флаер.
— Они верили, что мы вторглись в их город, в их дом. Мы вторглись. Они просто защищались. — Сильва покачала головой.
— Они убили Гена и всех остальных, — сказала Йемин. — Защищались они или нет. Наши люди мертвы, теперь и их люди тоже. Я считаю, что мы квиты.
Сильва проигнорировала наемницу.
— Я пыталась договориться с ними. После того, как флаер разбился, они окружили нас, и мне удалось убедить их отвести нас к своим лидерам. Но мне стоило большого труда заставить их меня понять. Я надеялась, что они станут союзниками, а не врагами.
— Мне жаль. — Эти два слова — одни из самых трудных для произнесения. В жизни бывают моменты, когда нам хочется их произнести, но так много всего может помешать. Лично мне чаще всего мешает моя гордость, нежелание признаться, что я неправа. Но тогда я сумела их произнести, хотя они не предназначались для моих друзей. Даже для Сильвы. Я произнесла эти слова для призраков, которых создала в тот день. Жалкие извинения, мольба о чем-то, чего я не заслуживала.
Я почувствовала приступ тошноты — так проявилось отвращение Сссеракиса. Чувство вины — удел слабых, Эскара. У честолюбия нет места для него. Ты хочешь отомстить за все, что с тобой сделали? Ты хочешь обрести силу и сразиться со своими врагами? Десятки людей умрут у твоих ног. Армии столкнутся, и улицы городов окрасятся красным. Смерть. Такова цена истинной силы. Это цена, которую другие должны заплатить ради тебя.
— Я — оружие. — Мой голос дрогнул, и я не нашла в этих словах утешения.
Сильва взяла меня за руки, и я почувствовала знакомое волнение, прилив новой энергии. Подняв глаза, я увидела, что слезы, которые были у нее в глазах, текут по щекам.
— Ты не обязана им быть. Ты не обязана быть тем, кем они хотели тебя видеть, кем они пытались тебя сделать.
— Кто же я, если не оружие?
Сильва улыбнулась мне той самой лучезарной улыбкой, которая сжигала гнев, сомнения и боль. «Ты — Эска. И это все, чем ты должна быть». Жаль, тогда я не выучила этот урок, но я старалась выучить его всю свою жизнь.
Я наклонилась и прижалась лбом к ее лбу, и на мгновение мы оба снова стали единым целым. Вся боль, огорчения и секреты, которые мы хранили, улетучились, и мы были просто двумя влюбленными, запертыми вместе. Двумя влюбленными, разделяющими одну цель. Утешение. Одна из-за совершенных злодеяний, другая — из-за того, что стала свидетелем. Любовь преодолела разрыв и позволила нам обоим найти утешение друг в друге.
Она — Хранитель Источников. Все это время она тебе лгала. Скрывая источник своей силы.
Что-то щелкнуло внутри меня. Не по-настоящему: это было больше похоже на то, как будто несколько кусочков головоломки внезапно встали на свои места. Момент ясности, когда мне открылась истина, и не благодаря лекциям тех, кто уже ее знал, а благодаря моим собственным упорным рассуждениям.