— Если это государственный секрет, я не должна его знать, — нерешительно ответила Лора.
— Это веление моего сердца. Я думаю, у меня будет ребенок, — прошептала магарани. — Шриниваша уже заверял, что такое возможно, но я боялась надеяться.
— Камала, после стольких лет! Как чудесно!
— Я пока никому не осмелилась рассказывать, потому что сердце Раджива Сингха разорвется, если я ошиблась. Он думает усыновить своего двоюродного брата, но все откладывает, надеясь на собственного наследника. Я уже старая женщина, хотя не настолько, чтобы не подарить ему сына.
— Вы старая? — засмеялась Лора. — Думаю, рожать детей скоро войдет у вас в привычку. Шриниваши не говорил вам о такой возможности?
Лицо Камалы стало печальным.
— Он сказал, что над нами сгущаются тучи и результат может быть непредсказуемым. Я попросила его «нова посмотреть ваши с мужем гороскопы. Над вами тоже нависли тучи. Будьте осторожны, Лора.
— И вы, Камала. Намаете. Я буду молиться за вас, мой друг.
Она уходила со слезами на глазах, очень надеясь, что Господь не оставит их своей милостью.
Глава 31
— Мэм-саиб не к лицу наряжаться мужчиной, — неодобрительно качала головой Мира.
— Давай надеяться, что никто не подумает, что мэм-саиб пришло такое в голову, — ответила Лора.
Она надела свободные штаны, легкие сапоги, две рубашки, чтобы сделать менее заметной грудь, подпоясалась кушаком, однако и после этого не стала походить на мальчика. К счастью, была поздняя осень, и Лора могла добавить еще два широких кителя.
Мира помогла ей закрасить видимые участки кожи, заплела волосы в косу и уложила короной вокруг головы. Единственной сложностью оставался тюрбан: чтобы его завязать, требовался навык, которого у Лоры не было, но в людных местах она решила надевать чадру.
Заткнув за пояс нож и повесив на плечо ружье, она спросила:
— Как я выгляжу, Мира?
— Ни мужчина, ни женщина. Посмотрите на себя в зеркало, мэм-саиб.
Но та осталась довольна своим видом, поскольку раскосые глаза и смуглая кожа делали ее настоящей азиаткой.
— Теперь пора взглянуть, что делают мужчины, — сказала Лора.
Они вышли из кустов на поляну, где паслись лошади. Зафир и какой-то бандит меняли сбрую с европейской на индийскую.
Лора не поверила своим глазам. Она знала, что вторым человеком был Йен, и все же никогда бы не узнала его, встретив на улице. Муж изменил не только одежду, цвет кожи, но и манеру вести себя, теперь никто не заподозрил бы в нем бывшего офицера.
Йен критически оглядел жену.
— Неплохо, — решил он, — особенно если не станешь подходить к кому-нибудь слишком близко. Ты скорее похожа на гархвали.
— Кто это?
— Племя, живущее недалеко от Непала. В них есть монгольская кровь. Теперь, когда меня спросят о твоей внешности, я всегда смогу ответить, что гархвали сами удивляются твоему хорошенькому девичьему личику, хотя вряд ли в тех местах видели представителей этого племени.
Лора проверила багаж. Она привыкла путешествовать налегке, однако сейчас их поклажа вообще сведена до минимума и по ней невозможно узнать в них европейцев, Мужчины обменялись крепким рукопожатием, сказали друг другу на прощание несколько слов, а Лора обняла Миру, пожелала ей счастливого пути и вскочила на лошадь. Пробираясь между кустами к дороге, она почувствовала себя неуютно.
— Еще не поздно изменить решение, Лариса, — сказал Йен, будто прочитав ее мысли.
— Даже не мечтай об этом, душенька. После ночевок на земле Гималаев твой продуваемый замок покажется мне роскошным дворцом магараджи, — Больше упрямства, чем логики, — проворчал Йен, но в его глазах она заметила уважение.
Убрав после завтрака, Мира с отвращением взглянула на своего мирного пони. Хотя она уже привыкла ездить на нем, расстояние, которое они покрыли за несколько дней, было небольшим. Да и Зафир ушел в себя, он уже не тот весельчак, в которого она влюбилась.
Мира встала с земли, осмотрела место, чтобы ничего не забыть, и подошла к Зафиру.
— Мы сегодня приедем к Хабибуру? — спросила она.
— После полудня.
— Ты останешься там на ночь?
— Нет, маленькая голубка. Мне бы очень хотелось, но дела не позволяют. Даже несколько часов могут изменить все к худшему.
— Наверное, положение совсем плохое, раз с самого отъезда из Манпура ты не попытался соблазнить меня.
— Ты находишься под моей защитой, к тому же дала мне ясно понять, что это произойдет на брачном ложе.
— Тогда я не сомневалась, что оно у нас будет, а теперь мы все в опасности. Тебя могут убить.
— Возможно, маленькая голубка. Если начнется война, я должен немедленно отправиться в свой полк. Но ты можешь побыть у моего дяди, сколько пожелаешь, или вернуться к своему народу, тетя с дядей помогут тебе.
— Не хочу я никакого своего народа, я хочу тебя. Может, тебе нельзя потратить полдня, но полчаса ничего не изменят. Мне бы хотелось запомнить тебя, любимый, — прошептала Мира, обнимая его за шею.
Второго приглашения Зафиру не требовалось. Все отошло на задний план, кроме мгновения, когда мужчина и женщина должны быть вместе. И целуя любимую, Зафир вдруг осознал, почему мужчина должен идти на войну. Не ради славы и обогащения, а ради этой нежности, ради необходимости защищать свой дом, свою женщину и, если понадобится, отдать за них жизнь.
Укладывая Миру на мягкую траву, он понимал, что это дело не менее важное и срочное, чем донесение. Саиб Фалкирк не стал бы возражать, если мужчина проведет час с возлюбленной, который, может, никогда больше не повторится.
Хотя прошла всего неделя со дня их отъезда, Дхарджистан казался Лоре уже другим миром. Она обещала мужу скакать по-мужски и теперь ерзала в седле. Да, Йен был: прав, когда говорил, что ей нужно упражняться в верховой езде. Если им встречались крупные населенные пункты, Лора надевала чадру и не привлекала ничьего внимания.
Время от времени Йен останавливался поговорить с деревенскими жителями или другими путешественниками и умело вытягивал из них сведения. Молва о поражении британцев в Афганистане была основным предметом разговоров. Многие радовались гибели иностранцев.
У Хайбер-Пасса, когда Йен с Лорой добрались по кратким пометкам в дневнике Петра, они свернули с основной дороги и теперь должны были искать путь самостоятельно. Скорее всего нужное им ущелье находилось в каком-нибудь десятке миль от них, однако на его поиски без посторонней помощи уйдут месяцы, а то и годы. Значит, без проводника не обойтись.
Зафир с трудом поверил своим глазам, когда в сумерках увидел кавалеристов, расположившихся лагерем у дороги. Слава Аллаху, это тридцать девятый национальный уланский полк. Хотя друзей там у Зафира не было, поскольку его совсем недавно перевели в Камбей, но все же приятно, что полк уже выступил в поход, не теряя драгоценного времени.
Зафир попросил часовых проводить его к командиру.
— Мало ли кто тут шатается. Убирайся отсюда.
— Ты, помесь свиньи и скорпиона, я ординарец майора. Йена Камерона и в моих руках будущее Индии. Зови офицера!
Часовые начали шептаться, потом один ушел, а оставшийся пригрозил:
— Сейчас мы проверим, кто ты такой. Жди здесь и убери лапы с ружья.
Десять томительных минут Зафир нетерпеливо расхаживал взад-вперед, пока за спиной не раздался властный голос:
— У тебя донесение от майора Камерона? Повернувшись, он увидел направлявшегося к нему Дэвида Камерона.
— Зафир? Неужели это ты? Что-то случилось с моим братом?
— Он был в добром здравии, когда мы расстались, хазар, и если угодно Аллаху, то и сейчас хорошо себя чувствует. — Зафир достал из-под рубашки бумаги. — Вот передайте генералу Родону.
Капитан вскрыл донесение, быстро прочел под тусклым светом фонаря часового, и лицо его омрачилось.
— Идем, Зафир. Тебе повезло, генерал сейчас во главе тридцать девятого полка.
— А почему вы не в сорок шестом? — спросил Зафир, когда они отошли на порядочное расстояние.
— Я служил в Афганистане и знаю пушту, поэтому меня временно перевели сюда. Мы узнали о резне в Афганистане и осаде форта в Джелалабаде несколько дней назад. Не дожидаясь распоряжений из Бомбея, генерал Родон выступил немедленно.
— Да благословит Аллах саиба Родона! — воскликнул Зафир.
— Значит, Йен вместо медового месяца решил искать осиное гнездо, — сказал Дэвид, глядя на донесение.
Генерал Родон сразу понял ценность полученных сведений и принялся незамедлительно отдавать приказы. На рассвете уланы под командованием Дэвида Камерона уже мчались во весь опор к границе, чтобы найти ущелье Шпола-Пасс и перекрыть его.
Они въехали в маленькую деревушку, Лора собралась надеть чадру, но было уже поздно, так как их заметил какой-то человек. Она спустилась, опустила голову, делая вид, что очень устала. Это соответствовало действительности, поскольку они уже несколько дней безрезультатно искали проводника. Все слышали об ущелье, но не знали, где оно находится.
Когда всадники спешились, человек встал и направился к ним, прихватив с собой ружье.
Йен приветливо кивнул:
— Жить вам без устали.
— А вам никогда не знать бедности, — ответил мужчина.
По обычаю завязалась неторопливая беседа о том о сем. К счастью, патхан говорил немного на урду, поэтому Йен время от времени задавал вопросы на этом языке, чтобы Лора могла понять их.
— Скажи, брат, не знаешь ли ты ущелье в горах недалеко отсюда? Я слышал, его называют Шпола-Пасс.
— Это не ущелье, скорее тропинка для сурков, им почти никогда не пользуются. Вам лучше не рисковать, идите через Хайбер.
— Нам нужен именно Шпола. Там растет какая-то целебная трава, ее надо рвать зимой, когда она сухая и горькая. Доктор обещал спасти мне глаз.
— И ты ему поверил? — фыркнул патхан. — Там вообще мало что растет, а про целебную траву я в жизни не слышал.
— Наверное, ты прав, — смущенно ответил Йен, — только все дело в женщине, она благосклонна ко мне, но ее смущает мой глаз. Она хочет выйти за человека с двумя глазами. Я проделал долгий путь и не хотел бы зря потерять время. Уж больно эта женщина красива.