«ци», которое довольно сложно. Что такое «ци»? Как я понимаю, это просто китайское слово.
– Конечно, – ответил Поркерт, – Это древнее слово.
– Что оно обозначает?
– Оно обозначает направленное, упорядоченное движение; оно не относится к беспорядочному движению.
Объяснение Поркерта показалось мне слишком изощренным, и я попытался найти более простое, конкретное значение термина.
– Не существует ли такого обыденного контекста, в котором «ци» можно легко перевести?
Поркерт покачал головой.
– Прямого перевода нет. Вот почему мы его избегаем. Даже ученые, которые не очень заботятся об использовании западных эквивалентов, не переводят «ци».
– Не могли бы вы рассказать нам о некоторых его значениях? – настаивал я.
– Это все, что я могу сделать. «Ци» близко тому, что обозначается нашим термином «энергия». Оно близко, но это не эквивалент. Термин «ци» всегда подразумевает качество, и таким качеством является определение направления. «Ци» предполагает направленность, движение в определенном направлении. Это направление может быть выражено явно: например, когда китайцы говорят «дзан ци», они имеют в виду «ци», движущееся по функциональным орбитам, называемым «дзан».
Я заметил, что Поркерт использует термин «функциональная орбита» вместо традиционного перевода «орган», чтобы подчеркнуть, что «дзан» относится больше к набору функциональных связей, чем к изолированной физической части организма. Я также знал, что эти функциональные орбиты в китайской традиции связаны с системой каналов, обычно называемых «меридианами», для которых Поркерт выбрал термин «синартерии». Поскольку я часто слышал, что меридианы служат проводниками «ци», мне было интересно услышать мнение Поркерта на этот счет.
– Когда вы говорите о каналах, – попытался уточнить я, – на ум сразу приходит идея, что нечто должно течь по этим каналам и что этим нечто является «ци».
– Да, кроме всего прочего.
– В таком случае, «ци» – это субстанция, обладающая текучестью?
– Нет, безусловно, это не субстанция.
Так как Поркерт не попытался опровергнуть ни одно из моих предварительных замечаний относительно «ци», я приготовился изложить ему свою интерпретацию на основе современной теории систем.
– С системной точки зрения, – начал я осторожно, – я бы сказал, что любая живая система характеризуется многочисленными колебаниями. Эти колебания имеют различную относительную интенсивность, имеются также различные направленности и множество других наблюдаемых свойств. Мне кажется, что в «ци» есть что-то от нашей современной концепции энергии, в том смысле, что оно связано с процессом. Но оно не обладает количественными характеристиками, вероятно, оно является качественным описанием динамической модели, модели процессов.
– Совершенно верно. Фактически «ци» передает паттерны. В даосских текстах, которые по своей сути созвучны медицинской традиции и которые я изучал в самом начале своих исследований, термин щи» выражает эту передачу и сохранение паттернов.
– Теперь, когда стало понятно, что оно используется как инструмент для описания динамических паттернов, вправе ли мы сказать, что «ци» – это теоретическое понятие? Или где-то существует нечто, что является «ци»?
– В этом смысле, это теоретическое понятие, – согласился Поркерт. – Это гибкое и рациональное понятие в китайской медицине, науке и философии. Но в повседневном языке это, конечно, не так.
Я был польщен, что Поркерт, в основном, одобрил мою интерпретацию «ци», и я также понял, что он придал ей большую строгость, введя понятие направленности. Для меня это было ново, и я захотел вернуться к этой теме для дальнейшего уточнения.
– Вы упомянули, – продолжал я, – что качественный аспект «ци» заключается в его направленности. Мне кажется, что это несколько узкое использование понятия качества. Ведь в общем смысле качество может обозначать все виды вещей.
– Да. В течение почти двадцати лет я употреблял понятие качества в ограниченном смысле, как дополнение к количеству. Качество в этом смысле относится к определенной или определяемой направленности, направленности движения. Видите ли, мы имеем здесь дело с двумя аспектами реальности: массой, которая статична и фиксированна, которая имеет протяженность и накапливается, и движением, которое динамично и не имеет протяженности. Для меня качество относится к движению, процессам, функциям или к изменению, особенно к жизненным изменениям, которые так важны в медицине.
– Итак, направление – важнейший аспект качества. Единственный ли?
– Да, единственный.
В этот момент, по мере того как понятие «ци» все больше и больше прояснялось, я подумал о другом фундаментальном понятии китайской философии, концепции пары противоположных полюсов «инь» и «ян». Я знал, что это понятие используется в китайской культуре для придания идее циклических моделей определенной структуры посредством создания двух полюсов, которые ограничивают все циклы перемен. Комментарии Поркерта по поводу качественного аспекта щи» убедили меня в том, что направленность также важна для понятий «инь» и «ян».
– Безусловно, – согласился Поркерт. – Эта терминология предполагает направленность даже в оригинальном, архаическом смысле. Изначально «инь» и «ян» обозначали два аспекта горы, теневую сторону и солнечную сторону. Здесь содержится понятие направленности движения солнца. Гора одна и та же, но аспекты меняются из-за движения солнца. А когда вы говорите об «инь» и «ян» в медицине, это тот же самый человек, тот же индивидуум, но функциональные аспекты меняются с течением времени.
– Таким образом, качество направленности имеется в виду и тогда, когда термины «инь» и «ян» используются для описания циклического движения и когда вы имеете множество движений, формирующих взаимосвязанную динамическую систему, и вы получаете динамический паттерн, и это есть «ци»?
– Но когда вы описываете такой динамический паттерн, недостаточно определить только направления; чтобы получить целостный паттерн, следует описать взаимосвязи.
– О, да. Без взаимосвязи не будет «ци», потому что «ци» – не пустой воздух. Это структурированная модель взаимосвязей, которые определяются направленным способом.
Я почувствовал, что нам уже не удастся ближе подойти к определению «ци» в западных терминах, и Поркерт согласился. В финальной части беседы мы затронули несколько других параллелей между системным взглядом на жизнь и китайской медицинской теорией, но ни один из этих вопросов не взволновал меня так глубоко, как наше совместное усилие прояснить понятие «ци». Это был интеллектуальный поединок изумительной строгости и красоты; танец двух умов в поисках понимания, который доставил огромное наслаждение нам обоим.
Уроки восточно-азиатской медицины
Между моей первой беседой с Маргарет Локк и моей дискуссией с Манфредом Поркертом пролегает семь лет интенсивных исследований. С помощью многочисленных друзей и коллег мне удалось постепенно собрать вместе различные фрагменты новой концептуальной системы холистического подхода к здоровью и исцелению. Необходимость такого подхода стала очевидной для меня еще со времени Майских лекций, и после встречи с Локк я стал замечать контуры новой концепции, которая должна будет постепенно проясняться через несколько лет. В своей окончательной формулировке она должна была представить системный подход к здоровью, соответствующий системному взгляду на жизнь, но в те далекие дни 1976 года я был еще очень далек от такой формулировки.
Философия классической китайской медицины казалась мне очень привлекательной, поскольку она полностью отвечала тому мировоззрению, которое я исследовал в «Дао физики». Серьезная проблема заключалась в том, в какой степени китайскую систему можно адаптировать к нашей западной культуре. Мне очень хотелось обсудить это с Локк, и несколько недель спустя после нашей первой встречи я опять пригласил ее на чай с целью поговорить об этой конкретной проблеме. К тому времени мы с Маргарет уже достаточно хорошо знали друг друга. Я пригласил ее в качестве лектора на мой семинар «За пределами механистического мировоззрения», организованный в Беркли. Я познакомился с ее мужем и детьми и провел много часов, слушая замечательные рассказы о их встречах с японской культурой.
Локк сразу же предупредила меня о подводных камнях при сравнении медицинских систем из различных культур. «Любая медицинская система, – утверждала она, – является продуктом истории и существует внутри конкретного экологического и культурного контекста. Это относится и к западной медицине. Если этот контекст изменяется, то меняется и медицинская система. На нее будут влиять экономические, политические и философские концепции. Поэтому любая система здравоохранения уникальна в конкретную эпоху и в конкретном контексте».
Осознав эту ситуацию, я выразил сомнение по поводу пользы изучения медицинских систем других культур.
– Я сильно сомневаюсь в полезности любой медицинской системы в качестве модели для другого общества, – ответила Локк, – и фактически мы не раз были свидетелями того, как западная медицина «ударяла в грязь лицом» в развивающихся странах.
– Может быть, – предположил я, – цель межкультурных сравнений состоит в том, чтобы использовать другие системы не как модели для нашей культуры, а скорее как зеркало, с помощью которого мы можем понять преимущества и недостатки нашего собственного подхода.
– Это действительно может быть очень полезным, – согласилась Локк, – и, знаете, вы убедитесь, что не все традиционные, культуры применяли холистический подход к здравоохранению.
Это замечание показалось мне весьма интересным.
– Даже если подходы этих традиционных культур не являются холистическими, заметил я, – их сегментированные или редукционистские методы могут отличаться от тех, что доминируют в нашей современной научной медицине. И понять эту разницу, очевидно, бывает очень полезно.