Тепло, исходящее от него, сводит с ума, чувствовать его так близко, каждой клеточкой ощущать его тело – поистине пытка. Прекрасная, сладкая, уничтожающая мою гордость. Она вдребезги разбивает здравомыслие.
– Ревность слишком банальное чувство для нас двоих, – шепчет он мне на ухо.
Непоколебимое высокомерие так и сочится в каждом произнесенном им слоге. Ненавижу.
– Банальное? – шепчу я ему в грудь и, подняв голову, встречаюсь с взглядом серых глаз, в которых искрятся нахальные огоньки.
Я знаю, что мои карие сейчас полыхают от злости:
– Иди охраняй Луну.
– В мою спальню никто не заберется.
– Я хочу остаться одна.
– Это невозможно.
– Вполне, если ты покинешь комнату! – уже громче произношу я, и горло сводит от боли.
– Ты такая красивая, когда злишься.
– Вот это банально, Уильям, – отрезаю я, а сама готова растечься лужицей.
Хочется уткнуться носом ему в грудь и раствориться в аромате леса. Забыться. Убежать от реальности в параллельный мир, где мы можем быть вместе. Где я могу спать, крепко обняв его, и не бояться… Маунтбеттен, ты ведь даже не подозреваешь, что даришь мне чувство безопасности, логически не объяснимое. Разум приподнимает руки в знак капитуляции и улетает в закат. Ведь ему нечего мне предложить в качестве контраргументов. Все слишком очевидно. Эти эмоции кристально чисты. Стоит мне опустить веки, вдохнуть его запах, как тревога покидает все потаенные уголки моего сознания. Но, видимо, такое происходит не только со мной… Горькая мысль, которая отравляет все ядом недоверия.
– Тебе нужно уйти. Немедленно, – отрывисто слетает с моих губ. Последние капли гордости все-таки не позволяют пойти на поводу у слабости, что пьянит душу.
– Посмотри на меня. – Он опускает ладонь мне на подбородок и приподнимает мою голову. – Посмотри! – звучит строго, как приказ.
И я открываю глаза. Есть битвы, которые мне не выиграть.
– У Луны проблема, – говорит он, и его прекрасные глаза больше не сверкают. Взгляд становится пристальным и серьезным. – Из-за этой проблемы она не может ночевать с тобой. – Искренность и непоколебимость его голоса обескураживают, разжигая маленькую надежду.
Уильям будто чувствует перемену во мне. Опускает подбородок на мою макушку и обнимает крепче.
– Между нами ничего нет. Не было. Не будет, – словно давая обещание, тихо произносит он.
– Мне нужно поверить тебе на слово? – шепчу ему в грудь, пока его объятия согревают изнутри весь лед, сковавший сердце.
– Именно.
– И ты не скажешь, что с Луной?
– Это не моя тайна.
Я приподнимаю голову и встаю на носочки. Мои губы напротив его. Дыхание общее на двоих.
– А свои ты поведал мне все?
Я чувствую, как с его губ срывается выдох и щекочет мою кожу. Уильям молчит, будто колеблется.
– Почти… – говорит он и накрывает мои губы своими.
Горячие губы сминают мои – стремительно, страстно, властно и так, будто целуют в первый и последний раз в жизни. В этом поцелуе смешалось все. Желание и сомнение. Страх и освобождение. Терзание и наслаждение. Поцелуй кричащий, но в то же время полный недосказанности. И это щекочет нервы, вызывает озноб, и мурашки бегут по телу. Воздуха не хватает. Голова идет кругом. Но я не могу перестать целовать его. Хочется замереть в этом мгновении. Навечно раствориться в его тепле, запахе, вкусе. Весь остальной мир теряет значение и очертания. Сердце гулко бьется в груди, низ живота тянет, бабочки неистово машут крыльями.
Он останавливается первым. Будто сбрасывает с меня чары, возвращая в реальный мир, где его язык не ласкает мой, где его вкус не часть моего существа, где его объятия могут быть не вечны. Эта мысль отрезвляет и сжимает сердце в тисках. Но его взгляд… полыхает серебристым светом, словно в ночи горят две звезды. Моя личная Солнечная система. И вдруг я вовсе не Юпитер. Нет ни бурь, ни дыр, ни взрывов. Плодородная почва Земли. Маленький росток, упрямый, но хрупкий, прорывается сквозь все это безумие.
Уильям заправляет непослушную прядь мне за ухо и спрашивает:
– Ты устала? Будем спать?
Мне хватает сил лишь кивнуть. Он, не произнося ни слова, принимается меня раздевать. Каждое его касание – волна дрожи и мурашек. На каждый его взгляд на мое тело сердце делает кульбит. Он распускает мои волосы и натягивает через голову футболку. Ткань трется о затвердевшие соски, посылая импульсы вниз живота… а затем я смотрю, как он стягивает одежду с себя. Пряжка ремня раскрывается, пуговицы рубашки выбираются из петель. Во рту пересыхает. Он берет меня за руку и аккуратно подводит к постели.
– Ляжешь со мной? – Мой шепот врывается в абсолютно магическую тишину ночи.
В ответ получаю лишь кроткий кивок, но мне этого достаточно. Мы забираемся в постель. Ноги переплетаются. Моя голова поверх голой мужской груди, и я слушаю биение его сердца. Тихое, умиротворенное. Он согревает меня. Я и не знала, насколько замерзла, пока не оказалась окутанной его теплом и заботой.
– Спокойной ночи, Ламботт. – Он целует меня в лоб и закрывает глаза.
Я же до последнего сражаюсь со сном, стараясь запомнить каждую черточку его идеального лица. Усталость берет свое. Я падаю в странное сновидение. События, никак не связанные друг с другом, всплывают в сознании. Детство, школа, родители, Мак-Тоули, история, Луна и… Люси.
Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Люси. Ты следующая… ТЫ СЛЕДУЮЩАЯ…
Пытаюсь поднять тяжелые веки. Сон борется со мной, утаскивая назад в пучину, но мне все же удается открыть глаза.
– ТЫ СЛЕДУЮЩАЯ.
Не понимаю, что происходит; голова идет кругом, мозги не соображают. Пытаюсь вникнуть в происходящее. Из коридора виднеется свет. В проеме двери виден силуэт. Мое затуманенное зрение не может разобрать, кто это. Щурюсь.
– ТЫ СЛЕДУЮЩАЯ, – отчетливо слышу я, а затем звонкий смех разносится по комнате.
Девушка поворачивается ко мне спиной.
– Ты следующая. – И вновь знакомый до боли смех.
Рыжие волосы взметаются в воздухе, когда она резко захлопывает дверь. В моих жилах леденеет кровь. Люси. Этот голос. Этот смех. Рыжие волосы. От страха я скрючиваюсь в постели и зажмуриваю глаза.
– Нет-нет-нет, – шепчу я.
Ты следующая… Ты следующая… Страх сдавливает горло. Паника нарастает. Тело начинает трястись. Ужас пронизывает насквозь мою душу. Я закрываю уши, но все равно слышу:
– ТЫ СЛЕДУЮЩАЯ. ТЫ СЛЕДУЮЩАЯ.
Ее задорный, веселый смех. Легкомысленный и такой пугающий.
– Нет, прекрати!!! – кричу я что есть силы.
Рыжие длинные волосы горят в свете коридора. Ее зеленые глаза сверкают. Улыбка озаряет лицо.
– Я ВИДЕЛА ЕЕ! Нет, я не могла видеть ее… – Я покрываюсь испариной.
– Селин, тише-тише! – Громкий голос Уильяма прорывается сквозь мои собственные крики.
Чувствую его крепкие руки на плечах. Слишком сильно его пальцы вцепились в мою кожу.
– Все в порядке, ты со мной, – пытается он достучаться до моего разума.
Я продолжаю дрожать от страха, но все же заставляю себя открыть глаза. Впиваюсь взглядом в его знакомые серые, в которых плещутся непонимание и беспокойство.
– Ты… не… не ви… дел? – спотыкаюсь на словах.
Он поджимает губы и отрицательно качает головой.
– Это всего лишь кошмар, – твердо произносит он, сильнее сдавливая мои плечи, будто боится отпустить. – Все это не по-настоящему.
Рваные вдохи. Глоток воздуха. Подбородок дрожит. Я вся в слезах или слюнях… не знаю. Он гладит мое лицо.
– Тебе ничего не угрожает, – пытается убедить меня Маунтбеттен. – Слышишь? Ничего не угрожает. Ты в безопасности…
Такое ощущение, что он занимается самовнушением. Он часто повторяет эти слова, как молитву.
Ты в безопасности… Ты в безопасности… Ты в безопасности… Ты в безопасности… Ты в безопасности… Ты в безопасности…
И голос Люси звенит в сознании. Ты следующая.
Дневник Люси
Есть секреты, за которые ты умрешь.
И я умру за твой, Луна.
Глава 29
В БИБЛИОТЕКЕ ПРАКТИЧЕСКИ ПУСТО. Пятница. Лишь несколько студентов составляют нам компанию и параллельно пялятся в нашу сторону. Интересно, привык ли Уильям быть в центре внимания. Сквозь витражные окна не поступает свет, низкие серые тучи захватили небо. Маленькая настольная лампа освещает наш заваленный книгами стол. Уильям проверяет мои конспекты, записанные чернилами. В этом есть что-то: медленно курсивом выводить перьевой ручкой слоги. Более вдумчиво подходить к каждому написанному слову. Мак-Тоули все-таки не так сумасбродна, как все вокруг любят считать.
– Ты так подробно все записываешь.
– Ты удивлен?
– Немного, – признается Уильям и шепчет мне на ухо: – А сейчас приготовься держать оборону.
На наш столик падает широкая тень. Я чувствую запах ее духов еще до того, как вижу. Стойкие «Шанель номер пять». Резкие. Претенциозные. Запах тех, кто либо вырос с этим ароматом, либо жаждет что-то доказать. Этот парфюм абсолютно не подходит Джоан Мак-Тоули.
– Так-так, – довольно провозглашает она. – Вижу, вы заняты делом!
– Никак иначе, – отзывается Маунтбеттен.
Джоан протягивает руку, безмолвно требуя листы, и Уильям вкладывает в старушечью ладонь сделанные мной записи. Прищурив глаза, она пробегает по ним глазами и зачитывает:
– Революция завершилась в тысяча семьсот девяносто девятом году с приходом к власти Наполеона Бонапарта. Он установил консульскую диктатуру и завершил период революции, введя эпоху Наполеоновских войн. – Джоан довольно кивает. – Вижу, вы прошли весь раздел! Похвально. Управились быстрее, чем я предполагала.