Кадри проглатывает и продолжает:
— Они же такие вкусные, разве нет?
— Я не голоден, — отвечает тот, что курит.
Кадри откусывает еще кусок и произносит на албанском:
— Голод тут ни при чем.
— Кадри, что мы тут делаем? — спрашивает второй.
Вопреки увещеваниям Энвера, Кадри навешал на себя золотые цепи, на нем черная сорочка, которая выглядит так, будто он приобрел ее в сувенирном магазине эпохи диско. На столе рядом с пачкой «Мальборо» лежит мобильник. Кадри попивает кофе латте из огромной чашки.
— Вам что, не нравится кофе латте? — пытает он собеседников.
Они качают головами.
— От него проблемы с желудком?
Они опять качают головами.
— Послушайте. Мы в Норвегии. Вы хотите, чтобы все было как дома? Поезжайте домой. Хотите жить здесь — пользуйтесь тем, что есть здесь. Тут у них кофе латте и булочки с корицей, красотки в меховых сапожках и старые американские тачки, которые выгуливают летом. Это не так уж плохо.
— Кадри, у нас тут дело. Давай поговорим о нем.
— Сенка мертва.
— Мы знаем.
— Мальчонка пропал.
Бурим, который сутулится на стуле сильней, чем Гждон, говорит:
— Об этом нам тоже известно.
— Энвер ищет мальчонку. Это значит, что вы тоже будете искать его.
Бурим затягивается сигаретой:
— Но я не в курсе, где мальчик.
Кадри проглатывает мягкую сердцевину булочки и произносит:
— Серединка — самая вкусная, такая сладкая и вязкая. Вы не понимаете, что теряете.
— Слушай меня, придурок, если бы ты знал, где он, я бы спросил: «Эй, придурок, где парень?» И ты бы ответил: «Да он тут, у меня в кармане, рядом с разным мусором и жвачкой». Но ты не знаешь, и я знаю, что ты не знаешь, поэтому я говорю, что мы собираемся его искать.
Глядя волком, Бурим отвечает:
— Если Энвер преследует мужа и жену, чтобы найти старика, а мальчонка со стариком, нам-то что делать? Похоже, все уже делается.
Кадри поднимает вверх палец и объясняет:
— Потому что мы можем ошибаться. Может, парень и не со стариком. Может, старик вообще не связан с людьми из той квартиры. Может, он обычный норвежский пенсионер, который просто стоял на улице и смотрел, как мимо проезжает машина, вот кого видел Энвер. Может, старик и не собирается встречаться с этими людьми. Сенка могла спрятать пацана где-то еще и запутать нас, побежав в другую сторону. Мы не знаем. Мы лишь… — и, облизав палец, он выставляет его, мокрый и блестящий, по ветру, и подводит черту: — предполагаем.
Гждон, который пьет эспрессо с невероятным количеством сахара, говорит:
— Если не старик, то кто? Мальчонке лет семь. Он не может оставаться сам по себе. Может, он в полиции?
Кадри вытирает палец о салфетку.
— Может быть. А может, нет. Если они объявят его в розыск по телевизору, я буду знать, что надежда еще осталась.
— Тогда кто?
Кадри не поднимает головы, лишь пожимает плечами и небрежно бросает:
— Может, сербы.
При этих словах Бурим и Гждон испускают стон и начинают ерзать на стульях.
— Ну смотрите, — поясняет Кадри, облизывая липкие губы. — Сенка была сербкой. У нее остались друзья сербы. Она не хотела, чтобы мальчишка возвращался с Энвером в Косово. Она знала, что Энвер придет за парнем. Косово теперь свободно. Это независимое государство. Там все по-новому. Время начать с чистого листа. Отвезти парня на родину. Пожинать плоды наших трудов. Как только Норвегия в марте признала Косово, все было кончено — вся вселенная обернулась против нее. Так что она вполне могла спрятать парня у сербов. Разве это не логично? И, может, настала пора вернуть шкатулку?
— Почему не попросить Зезаке? Ну, заняться этим?
Лицо Кадри становится серьезным.
— Потому что Зезаке — машина для убийства. Он не Коломбо. Да вы хоть помните Коломбо, сопляки? Ладно, неважно. Дело в том, что нож нужно использовать по прямому назначению. Мы же достаем лупу и играем в Шерлока Холмса. А это нечто другое. Универсальных инструментов не бывает. Так меня учил отец.
Бурим и Гждон переглядываются в попытке найти выход из положения, и Бурим соглашается:
— Ладно. В этом есть смысл. Ну что, мне позвонить сербам? Эй, вы не видели пацана? Ничего, если папаша отвезет его обратно в Косово, теперь, когда мы выиграли войну? И, между прочим, пардон за вашу сестрицу.
— У людей есть знакомые, — поучает Кадри. — Начните расспрашивать. Только по-тихому, понятно?
Бурим с Гждоном кивают. Потом Гждон спрашивает:
— А как?
Кадри вздыхает и трет лицо.
— Я что, должен вам все разжевать?
— Думаю, да.
— Ромео и Джульетта. Найдите парня с девушкой, которые спят друг с другом. Пусть серб выяснит, кто в общине прячет мальчонку. А мы в качестве благодарности не скажем их родителям. И родители их не поубивают. Логично?
Гждон старше Бурима и помнит порядки, царившие на родине. Он берет у Кадри сигарету и закуривает. Откидывается на спинку стула и делает глубокую затяжку.
— А как же я?
Кадри запускает руку в рот, к заднему коренному зубу. Вытащив палец, он разочарованно рассматривает его.
— Я был бы не прочь вернуть содержимое шкатулки.
— А что в ней?
— Кое-что, что Сенка привезла из Косова. То, о чем мы предпочли бы забыть. Настало время простить и забыть, сам знаешь. Не стоит будить спящую собаку.
— Это может быстро выйти из-под контроля, — говорит Гждон. — Как ты сказал, у людей есть знакомые.
— За последние десять лет в Норвегии произошло четыреста убийств, — говорит Кадри. — Это примерно сорок-пятьдесят в год на страну с населением в пять миллионов. Немного. Полиция быстро раскрыла девяносто пять процентов. В восьмидесяти процентах случаев это был мужчина от тридцати до сорока, зарезавший женщину ножом, и по большей части, они были знакомы. Энвер задушил женщину. Это уже не вписывается в привычную картину. И они поймают его, если мы ему не поможем. От нас требуется, чтобы все прошло тихо и гладко. Забрать мальчишку. Перевезти их через границу. Нанять частное судно до Эстонии. Дальше будет не сложнее, чем переспать с украинской шлюхой. Если нам удастся не вляпаться ни в какую передрягу, мы останемся здесь, — улыбается Кадри, — со сладкими булочками и меховыми сапожками.
Бурим собирает губы оборочкой и чмокает. Он спрашивает:
— Почему Энвер ее убил?
Кадри меняется в лице. Он поднимает вверх палец, взгляд становится жестким.
— Энвер — человек-легенда. Он делает что хочет. И ты не будешь задавать ему вопросов. Будешь делать, что он говорит, и помнить, что это благодаря таким, как он, у тебя теперь есть своя страна. Ты можешь оставаться здесь с меховыми сапожками. Или вернуться в Косово. Но выбор у тебя есть благодаря Энверу. Кроме того, я уже объяснял, что обстоятельства обернулись против нее. Она не смогла с ними договориться. И встретила свою судьбу. Это может случиться с любым из нас.
Он откидывается назад и раскрывает ладони:
— Я хочу навести порядок. Как бы я ни любил Энвера, я был бы не против, если бы он свалил. Знаете, что такое норвежская полиция? Это группка слабачков. Они не носят оружия, как англичане. Но они расследуют дела годами, долго и нудно. Они как герпес. Ты думаешь, что они отстали, но, как только ты потеряешь нюх, они тут как тут! Вот и мы! И в конечном счете они ловят всех убийц. Они просто выматывают свою жертву. Так что нам надо держаться вместе. Мы ведь братья! Ну! Ведь так? Через двадцать четыре часа все будет кончено.
Кадри еще глубже засовывает руку в рот. Вытаскивает оттуда кусок зубной нити и принимается ее рассматривать.
— Потому что победа — прекрасна!
Гждон кивает, Бурим молчит.
Глава 13
Бурим выходит из метро в центре Тойена и под жарким солнцем проходит несколько кварталов. Поднявшись по лестнице пять пролетов, он слегка запыхался. Из его квартиры доносится музыка. Это старомодный легкий мотив, женский голос с романтическими модуляциями поет по-английски. Он открывает ключом дверь и входит, понимая, что все это означает.
В коридоре возникает босая Адриана в рубашке из магазина «Зара» и кричит на английском:
— В Осло приезжает Пинк Мартини!
И прежде чем Бурим успевает отреагировать, Адриана велит ему:
— Снимай обувь.
Она целует его в щеку и возвращается на кухню, где на плите кипятится вода для чая.
Бурим снимает ботинки, ставит их под калошницу в прихожей, вешает рюкзак на крючок около входной двери, рядом с зонтами. Один зонт с улыбающимися лицами на черном фоне, а второй, зеленый с пандой, — от Всемирного фонда дикой природы.
— Не слишком ли жарко для чая? — спрашивает Бурим с легким акцентом по-английски.
— Холодный чай. Завариваешь «Инглиш брекфаст», добавляешь немного меда и сразу ставишь в холодильник.
Он входит на кухню, садится на икеевский сосновый стул и наблюдает за тем, как она готовит чай.
— У нас проблема.
Она продолжает размешивать мед в чае. Он, сгорбившись, кладет локти на колени. Чешет плечо, трет лицо.
Глубоко вздохнув, он, набравшись мужества, произносит:
— Я только что встречался с Кадри.
Реакция Адрианы именно такая, как он и ожидал: она резко поворачивается к нему и говорит:
— Ты же обещал держаться от него подальше.
На что Бурим вынужден ответить:
— Но они позвонили. И я не мог им отказать.
И она читает ему Лекцию номер девять.
— Кадри опасен! Он все еще член той банды. Он преступник, он сумасшедший! Ты поклялся, что будешь держаться подальше от этих людей. Они тебе не друзья. И если они втянут тебя в свои дела, особенно сейчас, ты в них завязнешь и никогда не выберешься. Я уйду от тебя, клянусь, уйду.
«Особенно сейчас» — это что-то новое. Бурим решает выяснить.
— Почему особенно сейчас?
— Хороший вопрос. Как бы тебе сказать…
С тех пор как Адриана поступила на юридический факультет университета Осло, у нее появились замашки строгого прокурора. Она всегда умела убеждать, а из университетского курса узнала, что логическое аргументирование — это оружие, которое можно использовать против слабых мира сего.