Лукка с безразличием пожал плечами.
— Считай себя счастливицей, ты первая любовница, которой я что-то дарю.
Лотти положила картину на туалетный столик.
— А что ты сделаешь с той, где я в дворцовом саду?
— Спрячу куда-нибудь, наверное.
— Думаю, ты должен показать это владельцу лучшей галереи в Лондоне или Нью-Йорке. Устроить выставку. Это станет отличным началом карьеры; портрет королевской особы — то, о чем каждый художник…
— Нет.
Она нахмурилась.
— Но почему? Зачем заниматься столь деликатной и утонченной работой, если ты стыдишься ее?
— Моя работа — мое личное дело, и пусть так и остается.
— Но почему?
— Потому что больше в моей жизни нет ничего личного.
Лотти с удивлением на него посмотрела.
— Но мне казалось, тебе нравится привлекать внимание, ты явно сам собираешь все скандалы, ты говорил, что это твой бренд.
Лукка провел рукой по волосам.
— Оставим это, cara. Я не ищу большой карьеры в искусстве.
— Чего ты действительно хочешь, Лукка?
Он отвел взгляд.
— Ты знаешь, чего я хочу — свою долю в трастовом фонде семьи.
Она поднялась со стула у туалетного столика и подошла к нему.
— У тебя были все деньги этого мира, но это не сделало тебя счастливым.
— С чего ты взяла, что я не чувствую себя счастливым?
Лотти посмотрела на его непроницаемое выражение лица.
— Счастливые люди не создают себе отрицательной репутации.
Усмешка изогнула его губы.
— Ты должна попросить степень психоаналитика. Все это чушь.
— Это защитный механизм. Ты смеешься надо всем, но внутри нет смеха. Ты ранен.
В улыбке все еще было море шарма, но он стиснул зубы.
— Послушай, милая, у нас две недели до свадьбы твоей сестры. Мир смотрит на нас, так что, если мы расстанемся, многие расстроятся, и это уменьшит сияние важного дня твоей сестры. Не упоминая даже, что я могу потерять долю трастового фонда. Но я дам тебе выбор, меня устраивают оба варианта.
Лотти надула губы. Его правда не волнует, будут ли продолжаться их отношения? Как он может так легко к этому относиться? Она произвела на него впечатление или нет? Она просто очередная любовница, о которой он вообще не заботится?
По заслугам, если она и правда разорвет связь.
Но, конечно, она этого не сделает. Не сможет.
Мадлен уже предостерегала ее от того, чтобы Лотти отвлекла внимание от нее в день свадьбы, а именно к этому приведет разрыв с Луккой. Кроме того, ей не хотелось, чтобы это кончалось.
Ее сердце сдало оборону, опасно было признавать свои чувства, это заставляло думать о вещах, о которых не стоило думать… Они с Луккой вместе не просто на несколько недель, но на всю жизнь… Женаты.
С детьми. Строят счастливую и надежную жизнь для своей семьи, которой ему так не хватало в одиноком детстве. Воздушные замки… все эти мечты. Вот в чем проблема — влюбиться в мужчину, который не верит в вечную любовь. Как много женщин думало, что они проникнут в закрытое сердце, только чтобы разбить свои в попытке? Тысячи. Миллионы.
— Не хочу разрушить свадьбу Мадлен и Эдуарда.
Лукка медленно кивнул:
— Хорошо.
Тишина.
— Ты же не лишишься трастового фонда, правда?
— Не ради двух недель.
Лотти заставила себя подавить желание спросить, отказался бы он от денег ради нее.
— Это крупная сумма?
Лукка поднял ее королевскую серебряную расческу и стал вертеть в руках.
— Не по стандартам некоторых.
— Но внушительная, да?
Он встал за ней и начал расчесывать ее волосы. Медленно, размеренно, так что каждый волосок на ее коже наполнялся восхищением и экстазом.
— Я знаю, ты считаешь меня кровососом…
— Пожалуйста, не напоминай, насколько откровенна я была в тот день.
Лукка криво улыбнулся в зеркало, но это была одна из тех грустных улыбок, которые заставляли сжиматься сердце, напоминая о боли и одиночестве, которые он пережил в детстве.
— Кто-нибудь говорил тебе, какие красивые у тебя волосы?
Смена темы — еще один защитный механизм, но в этот раз Лотти не стала обращать на это внимания. У него были причины требовать семейных денег, и не ей критиковать его за это или пытаться переубедить.
— Ты… прошлой ночью.
— Значит, я. — Он развернул ее к себе, взял за подбородок и долго смотрел в глаза, гладя по щеке. — Это правда, маленькая принцесса. Ты красива.
Лотти накрыла его руки своими.
— Никогда этого не чувствовала, пока не встретила тебя.
Он убрал руки и заправил ей за ухо волосы, словно Лотти было шесть лет.
— Мне нужно вернуться в отель, там проблема с персоналом, и отец хочет, чтобы я с этим разобрался.
Это ее воображение или его голос глубже и более хриплый, чем обычно? Лукка был уже в дверях, когда ей удалось заставить себя заговорить голосом, в котором тоже было слишком много хриплых ноток.
— Лукка?
Он бросил взгляд через плечо:
— Да?
— Спасибо…
— За что?
— Просто… Спасибо.
Он уронил руку и нахмурился.
— Лотти… Ты ведь понимаешь, что это будет длиться, лишь пока я не уеду, правда?
Лотти сдерживалась, чтобы не расплакаться прямо сейчас.
— Конечно. Как иначе? Я живу здесь. Ты — в Англии. Отношения на расстоянии никогда не работают, а я ненавижу летать, если ты не забыл.
Он снова медленно кивнул:
— Хорошо. Рад, что мы это уладили.
— Ты никогда не передумываешь, правда?
— Упаси бог, нет. — Его смех ударом откликнулся в ее сердце. — Удивлен, что меня хватило так надолго.
— Пока не заскучал?
В его улыбке было что-то не то, она казалась натянутой.
— Удивительно, но нет. А ты?
Лотти покачала головой:
— Средне.
Лукка еще сильнее нахмурился, но потом расслабился и рассмеялся.
— Маленькая шалунья. — Он вернулся, схватил ее и понес на кровать.
— А что по поводу ужасно важной проблемы с персоналом?
Лукка уложил ее на матрас и прижал своим весом, его глаза сияли.
— Мне нужно посмотреть кое-что более неотложное.
Глава 12
Утро свадьбы выдалось ярким и солнечным после почти двух недель хмурой погоды, когда каждый день Лотти терпеливо слушала причитания Мадлен по поводу волос, которые превратятся в катастрофу, макияжа, который потечет, гостей, которые ничего не увидят из-за зонтов, и прочее бла-бла-бла.
Сама она думала, что сестра превращается в капризную невесту, но, конечно, держала эти мысли при себе. Это было большое событие в жизни Мадлен, а как принцесса и наследница трона, она находилась еще под большим давлением, чтобы провести все должным образом. Из уважения к свадьбе Мадлен и Эдуарда Лотти с Луккой смогли сохранить свои отношения вне прицела прессы, и это только подпитало их интенсивность.
Тайные встречи, украденные моменты, полчаса без того, чтобы кто-то заметил, придало их отношениям еще больше возбуждения. Одной командой они готовили последние детали церемонии и регистрации, — может, Лукка и не посещал свадьбы, но был великолепен в том, чтобы заставить людей делать то, что ему нужно. Он с таким шармом отдавал приказы, что весь дворцовый персонал готов был работать сверхурочно, лишь бы удовлетворить его.
Все продолжали говорить о невероятном успехе девичника. Даже Лотти насладилась нарядом и танцами до раннего утра, особенно с учетом того, что Лукка переоделся официанткой и украл у нее поцелуй перед одной из колонок диджея.
Но хотя они и не упоминали об этом, принцесса хорошо понимала, что через три дня после свадьбы их отношения прекратятся. Истечет месяц, а значит, и срок, назначенный исполнительным директором, Лукка сможет получить деньги и вернуться в Лондон к жизни на невероятной скорости.
Лотти поступила умно и мысленно разделила свое сознание пополам. С Луккой она ныряла в омут с головой и притворялась, что они — идеальная пара с будущим, а оставаясь в одиночестве, принцесса поддавалась другой своей половинке, в слезах и волнении лишаясь сна. Она не собиралась в него влюбляться или хотя бы испытывать симпатию, но за последние недели ей удалось узнать его, проникнуть за созданный им образ смешливого легкомысленного городского парня и увидеть чувствительного и творческого человека с глубоким характером. И это заставило ее сердце расцвести. С чего вообще она думала, что сможет контролировать любовь? Та проникала внутрь, захватывала ее, сминала всю защиту, заставляя тело жаждать Лукки, когда его не было рядом, а когда они были вместе, любовь лишь крепла. Сердце Лотти таял о при виде темного блеска в его глазах. Сможет ли она выдержать прощание и представить, словно все, что она испытывает, — легкая привязанность? Что же касается Лукки, то если он и страдал, то не показывал это, оставаясь игривым, который поддразнивал ее и смешил, заполнял моменты их уединения страстью, от которой дрожало в удовольствии все тело.
Как только макияж и прическа были завершены, Лотти улучила момент, чтобы поговорить с Мадлен, пока закрепляла вуаль.
— Ты выглядишь великолепно. Эдуард потеряет дар речи, когда увидит тебя.
Мадлен положила руку на живот, и на ее лице отразилась паника.
— Я чувствую себя больной от нервов, все думаю, что что-то пойдет не так. Я оступлюсь, или мое платье треснет на спине и весь мир это увидит. Как тебе кажется, я выгляжу толстой? О боже, а если все будут думать, что я толстая?
Лотти сжала дрожащие руки сестры.
— Ты выглядишь потрясающе, как и должна выглядеть принцесса.
Мадлен прикусила губу.
— Упс, я не должна так делать, это смажет помаду. У меня нет помады на зубах? — Она показала Лотти зубы.
— Нет, ты в порядке.
— Не могу поверить, что это день моей свадьбы. — В глазах Мадлен показались слезы. — Я так счастлива, Лотти. Надеюсь, ты найдешь кого-то такого же милого, как Эдуард. Я знаю, тебе он кажется скучным, но он такой очаровательный. Такой добрый, заботливый, любящий.
— Я не говорила, что он скучный. — Лотти избегала взгляда сестры, расправляя вуаль.