Снежана
Пока они направлялись к башне, Снежана все пыталась унять дрожь в коленках. Когда Илья упомянул Минотавра – а кем еще могло быть чудище с головой быка – она испугалась не на шутку. Если им предстоит схватиться с этим седым, то все обречены.
Снежана не знала, что разглядел старец в ее глазах, но она в его черных зрачках ощутила пламя такой силы, какого ни у кого из смертных не видела. Та, что послала сюда их шестерку, может и могла бы потягаться с местным старостой, но для Снежаны и ребят это был соперник из совсем иной весовой категории.
Она храбрилась и старалась держаться уверенно перед остальными, но на самом деле ничего не знала об этом месте. В прошлый раз Лабрис забросил ее в реальный мир, изменив только оболочку. Снежана жила среди обычных людей в качестве бесплотного духа. Сейчас, похоже, все произошло с точностью до наоборот. Они чувствовали холод, голод и испытывали все иные неудобства, свойственные живым, зато окружающий странный мир совсем не походил на реальный. Снежана чуть не оглохла от взрыва голосов в ее голове, как только они пересекли ворота. То, что она считала частью своего уникального дара, здесь умел каждый. Местные общались так же, как она: озвученными мыслеформами и образами.
Если Илья не ошибся, и этим миром действительно правит седобородый Минотавр, то все не просто плохо, а очень плохо. Что могут сделать пешки против гроссмейстера? Надеяться на помощь той, что направила их сюда, явно не стоит. Если они не найдут силу, сравнимую со старостой, которая будет на их стороне, то итог этого путешествия будет печальным.
Вся надежда на того, кто живет в башне.
Она так увлеклась размышлениями о Минотавре, что поначалу даже не обращала внимания на город. Архитектура ее интересовала мало, но вот люди… наконец разглядев их Снежана испытала острое де-жа-вю. Полтора года назад, когда она проснулась в сарае на берегу моря, ближайший городок поразил ее тем, что во взгляде его обитателей не было пламени жизни. Словно в них выжгли всю энергию и люди просто равномерно доживали свои дни, как бурлаки, тянущие за тугую ленту огромный груз будних серых дней. Здесь было то же самое, только, пожалуй, в еще большей степени: если в детях еще встречались отблески пламени в глазах, то у взрослых огонь души почти полностью потушен.
Больше всего ее поразили и заставили передернуться от омерзения смутные тени. Снежане показалось, что за теми, у кого от жизненного пламени даже углей не осталось, тянутся еле видимые темные щупальца, как пиявки, присосавшиеся сзади к сердцу. Она даже помотала головой, чтобы развеять наваждение. Уж больно эти тени напоминали черных червяков монстра, с которым она сражалась полтора года назад.
Вблизи башня оказалась какой-то невероятной высоты. В современном городе глазу всегда есть за что зацепиться, чтобы оценить масштаб любого небоскреба, сравнив его с соседними высокими зданиями, но тут, на фоне двухэтажных домиков, эта махина, казалось, уходит прямо в начавшее уже темнеть небо.
Толстая тяжелая дубовая дверь в заклепках чем-то напоминала ту, которую они пытались открыть в подвале.
Семен смело постучал сначала кулаком, а потом, когда реакции не последовало, и ногой. Через минуту повернулся спиной и еще сильнее несколько раз долбанул по двери пяткой. Не услышать такое мог только глухой… либо тот, кто сидел на сто-каком-нибудь этаже.
– По-моему, можно больше не ждать, – грустно ухмыльнулась Дана, – никого дома нет.
– Хоть бы часы работы вывесили, гады! – пробормотал Семен.
– Хозяина завалили, персонал разбежался, – ответил Илья, – какая тут работа?
– То есть обратно домой мы сегодня точно не попадем, – обреченно произнес Семен.
Снежана закатила глаза. Несчастный до сих пор верит, что им выписали билет не в один конец. Хотя у нее в душе тоже жила глубоко спрятанная надежда, что она то вернется, но Снежана была готова и к тому, что останется здесь навсегда или даже погибнет в ходе испытания. Да, ей жаль и маму, и сестру, и Дару. Если она исчезнет насовсем, то и им будет невыносимо горько и больно, но она была к этому готова и знала на что шла, когда переступила порог особняка.
Однако, Семен продолжил уже вполне практично:
– Значит возвращаемся к плану «А»: найти где можно пожрать и переночевать. Начинаем активно общаться с местными.
Дана нервно откашлялась:
– Я, собственно, уже нашла. Но, кажется, только для себя. Так получилось. Я спрошу у той, что меня пригласила, не знает ли она где разместится остальным.
– Мелкая, а шустрая… – пробормотал Семен то ли с досадой, то ли с одобрением.
За их спинами раздалось вежливое покашливание.
– Вы, наверное, меня искали.
Все шестеро обернулись разом, как по команде «кругом».
– Живой… – выдохнул Дин.
– Я ученик Мастера времени, – представился симпатичный молодой человек в цветастой рубашке, модных зауженных штанах и лофферах.
Илья вопросительно посмотрел на Дина.
– Я видел его… ну тогда… у двери. Помните? – тот дипломатично старался не сказать вслух, что речь шла о трупе.
– Простите, где вы меня видели? – удивился парень.
– В видениях, – резко отрезала Надя, – Дин у нас иногда глюки ловит. Извините, вы не до конца представились. Как вас зовут?
– Так вы тоже пока имен не называли. Алекс, – молодой человек улыбнулся еще шире и протянул ладонь, но как-то безадресно. На пару секунд повисла неловкая пауза, но затем Семен сделал шаг вперед и пожал ему руку.
– Семен.
– На самом деле я о вас уже знаю. Эрлик рассказал. Я так и понял, что вы сразу направитесь к башне, хотя она теперь, до появления нового хозяина, будет закрыта.
Снежана молча разглядывала нового знакомого. Выглядел тот совершенно как московский хипстер. Даже модные очки без диоптрий носил чисто для вида, так как здесь зрение у всех было идеальным – ее собственные очки за ненадобностью лежали в рюкзачке. Лет ему было что около двадцати. Среднего роста, но из-за худощавости и тонких нескладных ног, он казался выше, чем был на самом деле. Каштановые волосы уложены в слишком аккуратную прическу с длинной челкой. Первое впечатление было скорее неприятное: она видела перед собой недалекого и глуповатого юношу, вся жизнь которого, живи он в Москве, была бы посвящена моде и размещением в инсте модных луков.
Однако, ей было видно и еще кое-что: огонь в глазах. У всех местных вместо пламени жизни она видела только пепел и угольки, а у этого парня душа горела. Свет в глазах, пожалуй, был даже ярче, чем у ее новых товарищей, хотя те, в свою очередь, даже в Москве выделялись бы из толпы. Потому, наверное, и были выбраны для отправки в лабиринт к Минотавру.
Дар видеть внутренний огонь человека остался с ней с того времени, когда она сама была лишенной оболочки неприкаянной душой. Такое яркое пламя означало, что перед ними натура страстная, увлеченная каким-то важным делом, имеющая большие амбициозные цели, и способная на многое для их достижения.
– Вы, наверное, с дороги есть хотите? Пойдемте, моя сестренка вас накормит. Стол у нас, правда, не ломится, но вы же сейчас и картошке простой будете рады, да? Ксанка как раз ее поставила варится.
– Вот это ты дело говоришь! Пошли, – Семен, услышав про еду, запанибратски хлопнул Алекса по плечу.
Дом у помощника убитого мастера был на удивление скромным: деревянный одноэтажный сруб состоял всего из двух комнат: небольшой спаленки для сестры и просторной гостиной с большой каменной печью. Ксанка оказалась тихой невысокой глазастой девушкой с яркой восточной внешностью. Было в ней что-то от казахов или татар: радужка и волосы черные, как крыло ворона, брови четкие, ровные, вразлет. Ресницы длиннющие, и такой потрясающей густоты, что никакой туши не надо. При этом, за все время, пока брат представлял ей новых знакомых, та даже слова не проронила. Кивнула только да продолжила молча на стол накрывать.
Снежана хоть пока и не была в других домах города, но все равно поняла, что жила эта семья совсем небогато. Это ощущение складывалось из множества мелочей. Каждую из них можно было, наверное, объяснить местными особенностями. Мебели мало – так может ее в этом городе купить сложно. Леса то вокруг она не видела. На столе одна картошка, да молоко? Ну вдруг тут все вегетарианцы. Кто знает это царство мертвых. Фартук у хозяйки в заплатках, а на ногах вообще черти что? Ну, вероятно, и этому можно было найти какие-то разумные причины. Но вместе все просто кричало о бедности. И это на фоне модно одетого брата.
Снежана чуть было не подумала о нем плохо, но недавно приобретенная привычка сначала встать на чужую точку зрения, прежде чем судить, заставила ее присмотреться и к парню. И тут же стало заметно, что воротник рубашки уже застиран до протертостей, а брюки хоть и опрятные, но тоже местами уже лоснятся от времени. У брата всего один дорогой комплект одежды. Хороший, модный, но уже старый и появившийся скорее всего случайно. Вот он и ходит в нем каждый день.
– Простите, а вы точно брат и сестра? – беспардонно спросил Семен неожиданно осипшим голосом, переводя взгляд с юноши на девушку – просто вы… ну совсем не похожи.
Снежана взглянула на него и удивилась: на обычно нагловатом Семене лица не было, как будто он привидение увидел.
– Да. У нас отцы разные, а мать одна. Мой папа умер, когда я еще грудничком был, – ничуть не смутившись ответил Алекс. – Да вы садитесь, кушайте.
– А мама с вами живет? – спросила Надя, оглядывая небольшое жилище.
– Нет. Она тоже погибла. Несчастный случай. Мы вдвоем друг у друга остались. Отец Ксанки… уехал давно. Она с ним почти не видится.
– Ой. Простите. Не знала, – смутилась Надя, но Алекс только улыбнулся и рукой махнул:
– Ничего. Это все давно было. Мы уже… свыклись с этим.
– А тут у вас умирают? – просил Семен.
– В смысле? – хозяин дома по-настоящему удивился.
– Ну у нас была мысль, что мы в царство мертвых попали, а значит тут умереть то нельзя. Ты меня сейчас прямо обрадовал.
– А, не, умереть можно. Еще как, – рассмеялся Алекс, – Ксанка, хватит суетиться. Сядь, с нами посиди.
Сестра покорно подошла и присела на скамейку подальше от гостей. С первого взгляда могло показаться, что она слушается тирана-брата, но по тому, как стрельнули черные глаза из-под густых ресниц, было ясно, что она Алексу много чего выскажет. После. Когда чужаки уйдут.
Снежана отметила, что Семен так и сидит с полной глиняной миской картошки, почти не притронувшись к еде и во все глаза смотрит на молодую хозяйку. Мертвая бледность с него сошла, зато теперь уши стали пунцовые настолько, что чуть ли не светятся в полумраке.
Не мудрено: Ксанка, конечно, красавица. Такими ресницами как взмахнет, так ветер поднимется и любого околдует. Только с Семеном что-то не то творится. Он не просто на миловидную девицу залюбовался. Интересно, сколько ей лет? Снежане показалось, что они с хозяйкой ровесницы, но с восточными девушками тут очень легко ошибиться.
– Но и про царство мертвых вы тоже не так уж неправы, – неожиданно добавил Алекс.
Дана поперхнулась и закашлялась.
– Это как? – настороженно спросила Надя.
– После того как я познакомился с тем местом, где вы обитаете, тоже решил, что наш город – мир неприкаянных или потерянных. К нам сюда попадают те, кто в той вашей жизни… ну не знаю… лишними были. Что-то там у вас с ними случается, что на той стороне они пропадают, теряются, а тут на берегу нашей речки Смородинки появляются, ничего не помня о том, что с ними случилось.
– И что, обратно никто не пытался сбежать? – угрюмо уточнила Надя.
– Да нет отсюда ходу обратно, в старую жизнь. По правде сказать, здесь это никого не огорчает, потому что из появившиеся тут вообще ту жизнь вспоминать не хотят, а родившиеся дети ничего о той стороне и не ведают. Эрлик вот говорит, что наш мир что-то вроде второго шанса, чтобы человек определился куда ему дальше. Только вот большинство им так и не пользуются. Доживают тихо, да и исчезают бесследно. Я и Мастера, и Эрлика мучал вопросами куда дальше их души деваются, но они тоже не знают. Может те, кто тут умер, на какой-то другой слой переходят, куда отсюда не попасть.
– Слой? – нахмурился Илья.
– Да… это место, если вы еще не поняли, устроено как слоеный пирог вокруг башни. Вы сейчас по одному слою прошлись, а тут их миллионы. При желании, можно хоть к древним римлянам, хоть к первобытным людям добраться, если руки не отсохнут лебедку качать.
В комнате повисла тишина. Все даже ложками по тарелке стучать перестали.
Алекс понял, что требуется пояснение.
– Башня. Она как стержень, на который слои нанизываются. Ну знаете, как детская игрушка-пирамидка. Одно колечко на другое. Как один слой заполнился, цивилизация в том, другом мире, меняется настолько, что люди новеньких с той стороны уже не примут и не поймут, да и им с местными жить некомфортно будет, так тут же следующий слой появляется, а предыдущие сдвигаются вниз. Сейчас мы пока на самом верхнем, и люди с той стороны, к нам попадают. Случится что на Земле, что быт и мышление людей сильно поменяется, так тут же появится следующий культурный слой и уже туда люди приходить будут, а в наш только через башню смогут спуститься. Такое, кстати, тоже бывает. Человек и там у вас как бы не в своем веке живет, и здесь, в городе, ему поэтому некомфортно в своем слое. Тогда можно попросить Мастера времени, и тот на нужный уровень переправит: туда, где человеку жить хорошо будет. Ну как хорошо… лучше, чем на остальных. А в остальном у нас все, как и у вас. Люди рожают детей, старятся, умирают. И куда потом их души улетают, тоже никому не ведомо.
– Фиговое какое-то царство мертвых, – подытожил Семен, не отводя взгляд от Ксанки, – если все равно сдохнуть можно.
– Ну какое есть, – виновато улыбнулся Алекс.
– Ты говоришь, что отсюда хода нет назад, а сам то одежду как-то добыл, – заметил Илья. У вас тут контрабанда с того света что ли налажена?
– Да нет, – отмахнулся Алекс, – это меня Мастер за компанию в ваш мир брал. Ну… учил. Он единственный может покидать это место. А для меня там все в новинку было – я же здесь родился. Интересно – жуть! Вот я там и купил… ну одолжил… – тут Алекс немного смутился, а его сестра неожиданно хихикнула:
– Ну да. Одолжил. Без возврата, – и стрельнула глазами по гостям, невольно встретившись взглядом с Семеном.
Ее брат от этих слов густо покраснел.
– Ну чего ты сразу…
Семен тоже отчего то смутился, опустил взгляд и принялся ожесточенно поглощать картошку из тарелки.
– То есть самостоятельно к нам в мир ты попасть не можешь? – уточнил Илья.
– Не могу. Как с той стороны сюда обратно входить мне Мастер на всякий случай объяснил, если вдруг потеряюсь, а вот чтобы отсюда дверь создать и открыть нужны его способности.
Сидевший рядом со Снежаной Дин, тихо растеряно прошептал, глядя в пустоту перед собой:
– Неужели я все-таки видел будущее?
– А с мастером что случилось? – буркнул Семен, не отрываясь от тарелки.
Алекс резко погрустнел:
– Не знаю. Я нашел его в башне мертвым, с раной в груди. По-моему, от ножа, хотя я особо не ковырялся, да и не понимаю я в этом ничего. Удар был точно в сердце. Он сразу умер.
Парня передернуло от воспоминания.
– Крови много было? – уточнила Дана.
– Да, он весь в крови был.
– А на полу?
Алекс задумался:
– Нет вроде. Я потом пол вымыл… но там совсем чуть измазано было.
– А зачем же ты улики то замывал? – удивился Семен.
– Что замывал? А… следы… ну как… а что делать то надо было? В башне же чистота нужна. Там механизмы и вообще она вроде как живая. Так Мастер говорил, – Алекс растерялся.
– Значит убили в другом месте, а труп в башню притащили, – довольно произнесла Дана, облизывая ложку.
– Но кому это нужно? Мастера все уважали. Да и смысла в убийстве никакого нет, – вздохнул Алекс.
– Есть. Например, у того, кто на его место метил, – равнодушно сказал Илья, стараясь не смотреть в сторону хозяина дома.
– Это вы меня что ли имеете в виду? – растерялся тот, – А мне то какой смысл? Так бы я выучился, дождался инициации и лет через пять-десять спокойно и законно стал новым Мастером. А теперь я ж ничего не умею и мастером уже вряд ли стану – учить то некому.
– А других кандидатов нет?
– Да весь город, включая вас. Все ожидают от башни времени знак, который на нового Мастера укажет. Башня в таком случае сама хозяина выбирает. Кого примет, тому сама все секреты и раскроет.
– А что за знак? – спросила Надя.
– Кто же его знает, – вздохнул Алекс. – Мастера тут никогда не убивали. Может на других слоях знают, да как их спросишь, если без хозяина башни к ним не попасть.
– А если знака не будет? – уточнил Илья.
– Не было такого ни разу. Башня всегда выбирает хозяина. Если она этого еще не сделала, значит ждет кого-то.
– Хорошо, а кто толкует, что это именно тот знак?
– Эрлик, кто же еще. Он новому Мастеру и ключи от башни передаст.
– А пока Мастера нет, ваш староста значит, за него? – прищурившись спросила Снежана.
Алекс кивнул.
– И сколько так может продолжаться?
Тот пожал плечами:
– Да сколько угодно. Ну, по идее, пока новый слой не нарастет. Тогда уже точно Мастер понадобится, и башня его призовет. Но когда это будет – неизвестно. Может завтра, а может и через век еще.
Семен тихо присвистнул и спросил:
– А что вообще это дает? Ну звание Мастера времени. Какие плюшки?
– Плюшки? – Алекс нахмурил брови. – Ты про выгоду? Да ничего особо. Одни обязанности. Нужно следить за течением времени, чтобы его никто не нарушал, ну и провожать людей на другие слои.
– А какой смысл тогда бороться за это место?
– Ну я не знаю… почет, уважение… и возможность пожить подольше.
– А это как? – встрепенулся Семен.
– Мастер часто отдыхает в капсуле, а там время не властно. Пока ты внутри, то не стареешь. Вот и получается, что если спать там каждые сутки, то уже в два раза дольше проживешь. Собственно, тело сейчас там и лежит, по наставлению Эрлика.
– То есть сам староста капсулой не пользуется? – уточнила Снежана.
– Ему без надобности. Он же вечный. Тут самые старые люди его помнят таким же, каков он сейчас. Дело в том, что первый, кто в новый слой приходит, становится его бессмертным хранителем. Можно сказать родителем нового мира.
– Вот оно! – внезапно воскликнул Илья и все посмотрели на него. – Мастеру же проще всего стать первым жителем слоя? Я правильно понимаю? – добавил он.