Дин
Ему снился чудесный сон, как Дин бежит по залитому солнцем лугу навстречу чему-то очень прекрасному: теплому, как мамины руки, ласковому, как южное море в штиль, светлому как солнечный зайчик. Он обогнул вставший на пути большой старый раскидистый дуб и хотел было помчаться дальше, как его насторожил стук дятла. Он обернулся, чтобы посмотреть, где именно тот уселся, но так и не нашел птицу, а, тем временем, звук повторился: такое настойчивое тук-тук-тук.
Дин расстроился, что его отвлекли от далекой цели какой-то ерундой, и обошел дерево вокруг, ища глазами дятла, но так никого и не увидел. Почему-то этот назойливый стук мешал ему бежать дальше. Он повторялся и повторялся, вызывая раздражение и даже злость. Мир, обидевшись на то, что Дин потерял свой прекрасный настрой и стал противным, сердитым и мрачным, вдруг померк и растаял в пустоте бледной дымкой.
Дин открыл глаза. Стук в дверь повторился.
Он быстро вскочил с кровати – вернувшись после вчерашней трагедии домой он, оказывается, лег в постель, не раздеваясь – и распахнул дверь. На пороге стоял Мастер времени с прямоугольным свертком подмышкой.
– Соня! – безапелляционно с порога заявил он и прошел в дом, не дожидаясь приглашения, словно заранее знал, что Дин не посмеет возразить и покорно посторонится, освобождая проход. – Надеюсь, теперь ты выполнишь свое обещание? Тогда я выполню свое.
– А что… а… вспомнил! Нужно посмотреть прошлое какого-то предмета?
– Предметов тут много. Ты должен поймать определенный момент времени, даже если тебе потребуется перебрать их все.
– Гм… хорошо. А что я должен найти? Момент убийства Алекса
Мастер развернул ткань, достал шахматную доску и положил на смятую постель:
– Она стояла в центре управления башни много лет, – пояснил он.
Затем Мастер зачем-то вынул из мантии коробку цветных карандашей и несколько свернутых листов белой бумаги.
– Твоя задача запомнить цвета центральных шести больших трубок в каждом твоем видении.
– К…каких трубок? – удивился Дин.
– В центре зала управления находится сердце и мозг башни. Прозрачные колбы с цветным светом. Они постоянно меняют оттенки. Мне нужно узнать их состояние в определенный момент в прошлом. Так что поступим так: ты берешь в руки шахматную фигуру и стараешься запомнить цвета трубок, одновременно подмечая детали обстановки – это поможет мне определить о каком времени идет речь. Готов? – жадно спросил Мастер.
Дин неуверенно кивнул, сел на кровать и осторожно коснулся пешки.
Первые три кадра были скучными. Они показали срубленное дерево, как пешку вытачивали на токарном станке вручную, и как полный набор фигур в коробке стоял на витрине советского магазина по цене 1р 64 копейки. За окном в это время ездили новенькие жигули-копейки или что-то вроде того: Дин плохо разбирался в старых машинах.
Некоторое время шахматы стояли во дворце. Иначе это место было сложно описать. Владелец был настоящим сибаритом, причем с отменным вкусом. Гостиной с видом на ухоженный частный парк мог бы позавидовать даже какой-нибудь монарх. Непонятно было только как именно простые шахматы из советского магазина семидесятых годов оказались в такой роскоши.
Пятый кадр заставил Дина вздрогнуть, потому что он узнал игрока. Слева у доски сидела та самая золотоглазая женщина, которую он уже видел в особняке. Справа недовольно щурился немолодой мужчина в сером камзоле. Удивительно, но его глаза тоже светились, как и у соперницы, но почему-то белым, а не желтым. Черные узкие зрачки на платиновой искрящейся радужке производили несколько отталкивающее впечатление. Если богиня была опасна как хищница, и Дин просто оторопел, если бы оказался у нее на пути, то рядом со вторым игроком он бы умер от страха, как только сверкающие белые глаза внимательно взглянули на него.
Партия, насколько он мог судить, разворачивалась явно не в пользу мужчины. Фигур у того было куда меньше, чем у соперницы, да и ее довольная кошачья улыбка явно предвещала скорую победу.
Следующие три кадра были ни о чем: Шахматы стояли на журнальном столике в башне. Положение фигур каждый раз было другим, а цвета колб также отличались, но ничего больше Дин не заметил. Девятый кадр запечатлел Семена, забирающего шахматы из зала.
Мастер расстроился из-за первого опыта, несмотря на то что Дин честно зарисовал цвета колб со всех четырех кадров, но кроме последнего, там где был Семен, понять о каком времени идет речь, было невозможно.
Второй Дин выбрал черную ладью и узнал куда больше о токаре, о процессе покрытия фигур лаком в далеких семидесятых, увидел еще несколько шикарных интерьеров таинственного дворца, вместе с его владельцем – тем самым мужчиной с белыми глазами – но все кадры из башни опять были безлики и бесполезны для Мастера. Чтобы его не расстраивать, Дин постарался вызвать из памяти свое недавнее видение с лежащими на полу зала управления младенцами, и зарисовал цвета колб оттуда. Старика это очень обрадовало:
– Еще. Это уже что-то! – воскликнул он, нервно потирая руки.
Дин протянул руку к доске.
– Возьми королеву! – шепнул Мастер.
– Какую?
– Черную. Жалко, что тут нет красной, – загадочно улыбнулся тот.
Дин взял тонкую изящную фигурку в руки.
На этот раз ему повезло. Четвертым кадром, после интерьеров склада и магазина, где продали доску, он увидел зал управления башни, в котором находились двое. Одного он узнал: это был хозяин дворца, обладатель белых светящихся глаз. Второй – худощавый юноша с длинными волосами до плеч – сидел спиной к Дину. Пара играла в эти самые шахматы и на сей раз с треском проигрывал юноша. Шестым кадром ему еще раз попался бледноглазый, в одиночестве колдующий над пультом управления. Остальные кадры опять не стоили внимания.
Когда Дин рассказал об увиденном, то Мастер возликовал. Он с трудом дождался пока Дин нарисует цвета колб, схватил листки, собрал фигуры в коробку и направился к выходу.
– Вы же говорили, что нужно попробовать все… – удивился Дин.
– Ты нарисовал уже достаточно! Кстати, да… с меня должок. Я обещал показать тебе твою мать…
– Да ладно, не надо, – поморщился Дин. Ему не хотелось бередить эту рану и расстраиваться. Либо мама безудержно рыдает над его трупом, либо спокойно живет себе в Америке и даже не подозревает что там случилось с сыном. Оба варианта вогнали бы его в депрессию.
– Хм… ты уверен? – искренне удивился Мастер.
Дин кивнул.
– Ну хорошо… как знаешь, – покачал старик головой и чуть ли не вприпрыжку быстро пошел к башне.
Дин, стоя на пороге, удивленно посмотрел ему вслед. Может он зря отказался? Может с мамой что случилось и он теперь об этом не узнает.
– Кх…Кх… – послышалось вежливое покашливание справа.
Дин повернулся и увидел пожилого мужчину с обвислыми усами. Тот очень нервничал и, переминаясь с ноги на ногу, теребил в руках тряпичную шапочку. Зачем ему головной убор в такую жару было неясно.
– Господин… эээ… мастер, – отчаянно окая произнес тот, – хоть староста и запретил вас пока беспокоить, но у меня дело неотложное. Очень ваш совет надобен.
Оказывается, вот почему к нему поток посетителей иссяк! За это Эрлику спасибо сказать надо.
– Да, что у вас? – кивнул Дин.
– Понимаете, вот лозу хочу купить у соседа. Только не могу понять, не продает ли он мне под видом того винограда, из которого у него вино божественное получается, ту кислятину, что у него позади дома растет. По листьям то не понять. Я ему, значит, обувку для всей семьи сейчас справлю, а потом лет через пять только узнаю, что все это время растил лозу, которой только печку топить должно.
Дин только покачал головой, поражаясь важности и неотложности дела, но вслух сказал:
– Ступай, будет у тебя от этой лозы хороший урожай. Все соседи завидовать будут.
Слово то какое на язык подвернулось: «Ступай». Никогда ведь так не говорил. Дин сам поразился своей уверенности. Он действительно поверил, что все с виноградом будет хорошо. Первые два урожая этот мужик испортит, по неумению, но на третий год научится и на свадьбе дочери у того самого соседа его вино объявят лучшим. Эта история сама сходу сочинилась. Он не гадал и не предвидел. Дин творил красивые сказки на лету. Составлял истории с хорошим концом. Страшных он не любил, так что, будь он писателем, то в его книгах непременно был бы хэппи-энд. Писать красиво он не умел, зато теперь сочинял сказки для других. Даже не истории, а судьбы. По крайней мере их кусочки.
Он смотрел в спину удаляющегося казака – такое прозвище родилось в его голове – и думал, что еще вчера он боялся своего нового дара, а сейчас вдруг так светло на душе стало. Он ведь и вправду может теперь всем делать хорошо. К сожалению, только тем, кто сам спросит. Просто так сочинить не получалось. Он уже пробовал. Человек должен попросить о чем-то, что его больше всего сейчас волнует, и тогда у Дина открывается возможность сотворить сказку.
Он хотел вернуться в дом, но споткнулся о корзину с продуктами. Интересно кто ее оставил, этот пожилой казак или кто-то еще? Он занес еду в комнату, поставил на стол и только тут спохватился, что солнце уже высоко, а они же в полдень собирались все вместе идти к Эрлику! Вдруг друзья уже без него ушли?
Он выскочил на улицу и побежал к Семену.
Там действительно уже собрались все, но пока еще никуда не двинулись. Дин поспел к самому разгару неожиданной для него дискуссии:
– Нет, ну почему он печку умеет делать, а проводку нет? Это ведь тоже человеческая технология, – возмущался Семен.
– Тоже мне технология! – фыркнула Дана.
– Ну формально то он прав, – задумчиво смотря в потолок, произнес Илья.
– Вы о чем? – спросил Дин.
– Ты к месту вчерашнего взрыва ходил? – спросил Семен и, дождавшись, когда Дин отрицательно помотал головой, пояснил. – Там уже новые дома стоят. Причем для этого пиротехника, будь он неладен, город вырастил мастерскую с цистерной. Вот я и задумался: а почему у нас все в девятнадцатом веке застыло? Ни машин, ни электричества. Станки у мастеров только с механическим приводом. Даже пар не используют, хотя все знают о пароходах и паровозах и даже о двигателе внутреннего сгорания в курсе.
– Ну ты представь, сколько всего нужно, чтобы выточить поршень движка точно под стакан. Тут не просто знания, тут заводы нужны, которые сделают станки, на которых можно выточить идеально подходящие детали, – возразил Илья.
– Все верно, но этот долбанный город выращивает дома с цистернами! С цистернами, Карл! Сколько всего нужно, чтобы ее склепать или сварить? А тут бах и готово. Вот и вопрос – а почему он не вырастит фонарные столбы или дом сразу с проводкой и розетками?
– А электричество то ты откуда возьмешь? – устало спросил Илья.
– Тут закольцованная волшебная река с мощным течением. Да просто турбину с лопастями опустить в нее – уже толк будет. А поставь таких десяток, так все дома осветить можно!
– Наверное, город университетов не кончал. Не хватает у него соображалки на турбины, – усмехнулся Илья.
– Может просто никто не просил? – тихо спросил Дин. Семен быстро развернулся к нему:
– Что ты сказал?
– Ну знаете, как в анекдотах: «А что, так можно было?» Может быть все уверены, что жить тут надо по старинке, и у города просто никто не просил дом с розетками? Тут ведь системный подход нужен. Генератор, турбина, проводка – все вместе должно появиться. Это надо какой энтузиазм иметь, чтобы все это насочинять, а горожане все апатичные, как разморенные зноем мухи. Вот никто и не думал, что это вообще возможно.
– А ты гений, – задумчиво сказала Снежана, – за редким исключением, в этом городе собираются те, кто не имеет огня души, чтобы вот это все провернуть. Они привыкли довольствоваться малым, и желания что-либо изменить у них нет. Так что, наверное, тут возможно все. Когда нарастет следующий слой, куда будут приходить люди, не мыслящие себя без электричества, то наверняка в том городе будет и освещение, и розетки.
– Так почему не здесь? – стукнул по столу кулаком Семен.
– Ну так займись! Если никто не делал, то будь первым, – воскликнула Дана.
– Да как? Где тот почтовый ящик, куда городу заказы опускают? Дескать, хочу дом с розетками и турбину в речке. Или электрические фонарные столбы хотя бы.
– Наверное, я могу, – робко сказал Дин, – если меня кто-нибудь попросит. Только я в электротехнике не разбираюсь вообще.
– Да я расскажу и начерчу. Я ж на электрика в колледже учился! А что ты можешь?
– Придумать городу сказку, в которой будет электрический свет. Но нужно точно знать как все устроено, и чтобы кто-то меня об этом попросил. Например: «Дин, когда наконец тут появится освещение?»
– Не вопрос. Сядем сегодня вечером с тобой и покумекаем.
– А Ханка, кстати, где? – спросил Дин.
– Нездоровится ей что-то. С ней Юлька сидит в соседней комнате. Простыла, наверное. Так, все же собрались? Давайте все-таки, старосту навестим. Слишком много к нему вопросов, – поднялся из-за стола Семен.
– Это если он нас примет, – вздохнула Дана.