Куратор в любом случае будет зол и чтобы хоть как-то смягчить его ярость, понимаю, что должна обезопасить себя. Достаю нож и немного неуверенно шагаю в сторону ближайшего дерева. Далеко отходить от Барьера не хочется, и даже из-за этих нескольких шагов нервная система посылает в мозг сигнал о том, что нужно вернуться. Встряхиваю головой, пытаясь прогнать глупые мысли. Барьер сейчас столь же недружелюбен, как и Хэйс в первые дни нашего знакомства. Он не защитит меня от опасности. Тем не менее, быстрыми нервными движениями царапаю острым лезвием на неподатливой коре большую стрелку, указывающую направление, в котором собираюсь отправиться. Довольная результатом, отступаю, прячу оружие в ножны и возвращаюсь под призрачную защиту Барьера.
Касаюсь его кончиками пальцев, чтобы сразу же почувствовать изменения, если они случатся, и сделав глубокий решительный вдох, без особой спешки отправляюсь в путь.
Смотрю то на сплошную черную стену справа, в которой нет никаких изменений, то на невероятно густой лес. Местами растут только деревья, а землю устилает такой же плотный лиственный ковер, на какой я приземлилась, но чаще встречаются такие плотные заросли с высокой травой и колючими кустарниками, достигающими моего роста, что через них невозможно просмотреть местность на пару метров вперед.
Из-за постоянных шорохов, а также шелеста травы и листьев под натиском легкого ветра и под моими ботинками периодически останавливаюсь, прислушиваюсь и озираюсь по сторонам. Никакой опасности не обнаруживается, но вместо того, чтобы поймать умиротворение и начать дышать спокойно и без страха, только больше напрягаюсь, каждой клеткой тела испытывая настороженность.
Все, что я когда-либо в жизни слышала о Барьере и территории, от которой он отгораживает Норден, сводилось всего к одному весьма емкому слову. Опасность. Здесь должно быть опасно. А то, что на деле это не так, кажется противоестественным.
Не знаю сколько проходит времени, ведь случайно обнаруживаю, что часы здесь не работают, а потом и вспоминаю про встроенный в шлем передатчик связи. Ругая себя последними словами, пытаюсь связаться хоть с кем-нибудь из Стражей, но тут же испытываю жгучее разочарование. Ничего не выходит. Понятия не имею, виноват в этом взбунтовавшийся Барьер или что-то иное, но итог неутешительный. Я до сих пор понятия не имею, что делать. По внутренним ощущениям, от того места, где попала за Барьер, я удалилась уже на достаточно приличное расстояние, но разделяющая границу стена все еще неприступна.
Делаю еще пятнадцать шагов и останавливаюсь, чтобы передохнуть. Болит все тело, а еще хочется пить, что грозит вылиться в проблему. Осторожно, чтобы не навредить себе еще больше, опускаюсь на землю и опираюсь спиной на Барьер. Сейчас мне как никогда необходим отдых и немного времени, чтобы собраться с мыслями. Вернуться или продолжить идти вперед? То место, где произошел прорыв и последующее уничтожение метов, давно осталось далеко позади. Уехали ли остальные, или ищут способ связаться со мной или даже вернуть обратно? А может, меня списали со счетов и никто и не думает что-то предпринимать. Нет, в такой вариант развития событий хочется верить в последнюю очередь.
Тихий шелест откуда-то слева привлекает внимание, и я отрываюсь от разглядывания покрытых тонким слоем пыли носов ботинок, вскидываю голову и прислушиваюсь. Ничего подозрительного не слышу, но периферийным зрением замечаю какое-то движение за деревьями. Подскакиваю на ноги так резко, что перед глазами на секунду темнеет, и я тут же жалею о такой стремительности, так как каждая мышца начинает вопить от острой боли, пронизывающей все тело. Игнорирую физическую боль, сосредоточившись на сканировании местности. Мне ведь не могло показаться? Или могло?
Пару минут озираюсь по сторонам, почти прижавшись спиной к Барьеру, то, что с тыла ко мне никто не подберется, уже внушает уверенность. Минут через пять, а может, и все пятьдесят, ведь время сейчас течет по каким-то другим законам, начинаю понемногу успокаиваться. Все-таки показалось. Немного расслабляюсь и решаю вернуться. Поворачиваюсь в ту сторону, откуда недавно пришла, и едва не вскрикиваю, мигом растеряв половину с трудом добытой уверенности. Отшатываюсь, врезаясь в твердую преграду, как никогда желая провалиться сквозь нее и вернуться туда, где все понятно и знакомо.
Прямо напротив – там, где секунду назад никого не было, рядом со светло-коричневым стволом многовекового дерева неизвестной мне породы стоит… человек.
Высокий, худой, болезненно бледный и совершенно лысый. Ни волос на голове, ни бровей, ни ресниц. Тонкие губы мужчины, а это именно он, кажутся бескровными и почти сливаются с белым лицом. Глаза бесцветные, почти прозрачные, отчего черные зрачки выделяются невероятной яркостью. Подобные глаза я видела лишь однажды. У слепого бездомного пса, пару лет назад внезапно появившегося в северном районе городской части Нордена, а потом так же неожиданно исчезнувшего.
Стараясь не совершать резких движений, тянусь к поясной кобуре, чтобы достать оружие и защищаться, если придется. Взгляд незнакомца прослеживает мое действие, что доказывает – он вовсе не слеп.
– Не стоит, – говорит мужчина тихим и таким же бесцветным, как он сам, голосом, и выставляет перед собой ладони в успокаивающем жесте.
Полы длинного серого плаща, в который облачен незнакомец, развеваются, на секунду открывая обзору совершенно обыденную одежду и обувь – ботинки на толстой подошве, темно-серые штаны и вязаная водолазка на тон светлее. Все эти вещи кажутся совершенно чужеродными на этом человеке. А еще лишь на короткий миг мне удается заметить какой-то странный металлический блеск, но плащ запахивается, скрывая от взгляда то, что прячется под ним.
– Кто вы? – спрашиваю требовательно, удивляясь тому факту, что голос не дрожит, а звучит твердо и уверенно.
Хотя в душе бушует самый настоящий ураган из изумления, страха и ярости. Человек! За Барьером есть как минимум один человек, который каким-то образом умудрился выжить среди метов.
– Зови меня Амадор.
Неотрывно смотрю на бледного, ожидая продолжения, которого, похоже, не последует. Не имею ни малейшего желания хоть как-то звать этого человека. Сейчас мною владеет только одно стремление – убраться отсюда поскорее. Даже пресловутое любопытство не показывает носа из того угла, в котором спряталось под натиском других более сильных чувств.
– Ага, – говорю без всякого выражения и еще раз повторяю вопрос. – Кто вы?
Амадор стоит все так же неподвижно и до сих пор держит поднятые ладони напротив груди, выражение его лица не меняется, когда он произносит всего одно слово:
– Ремиссия.
Непонимающе качаю головой. При чем тут ремиссия? Он был болен? Возможно, заразен.
Инстинктивно пытаюсь отступить, но Барьер не позволяет этого сделать.
– Ты – Страж, – неожиданно говорит мужчина, оглядывая меня с головы до ног.
Он знает о существовании Стражей, что еще раз доказывает – они бывают здесь. От новой информации голова идет кругом, и я не успеваю сосредоточиться хотя бы на одной мысли, ведь в голове сейчас самый настоящий кавардак.
– Видели Стражей? – спрашиваю зачем-то, хотя ответ и так очевиден.
Амадор медленно кивает и сообщает без выражения:
– Роудс. Маршалл. Эттвуд. Блэр. Алмерз. Финч. Гибсон.
Медленно сглатываю, не зная, как реагировать. Большая часть фамилий мне не знакома, но, видимо, что-то значит для этого странного человека, раз он их назвал.
– Я знаю Роудса и Маршалла, – сообщаю осторожно, продолжая неотрывно наблюдать за Амадором. – А вот остальные…
– Все мертвы, – перебивает он безэмоционально.
Несколько раз моргаю. Мертвы? Неужели, этот диковинный мужчина говорит о погибшей команде Стражей, о которых рассказывал Линкольн? Но откуда человеку, живущему по эту сторону Барьера, об этом знать?
– Откуда вы их знали? – спрашиваю, не сдержав любопытства.
Собеседник вновь оглядывает меня с головы до ног своими странными глазами, а затем возвращает внимание на лицо.
– Они помогали, – говорит он загадочно, хотя вовсе не старается придать голосу хоть какую-то эмоциональную окраску. Немного подумав, Амадор добавляет: – Их место заняли другие.
Другие? Он говорит о команде Стражей, живущих в Центре Z сейчас? Или о ком-то еще? Что вообще все это значит? Всем моим существом овладевает предвкушающее волнение, которое просыпается только в те моменты, когда вот-вот откроется ответ на вопрос, над разгадкой которого я боролась долгое время. Возможно, прямо сейчас происходит то, зачем меня и отправили к Барьеру. Данэм в курсе, что на этой стороне есть жизнь, не связанная с вирусными метаморфозами? Наверняка он все знает. Да и Синдикат тоже. Это же просто невероятная и в то же время очень опасная информация. Могу ли я делиться полученными сведениями хоть с кем-то? Поверят ли мне? Ведь до сих пор в Нордене ни разу не было даже намека на разговоры на подобные темы. А я немало подслушала. Нет, никому нельзя говорить, это слишком рискованно. Но как быть с Данэмом и Альваресом?
Пока я терзаюсь мыслями, Амадор вдруг резко и как-то по-звериному поворачивает голову вправо и с шумом втягивает воздух через нос. От этого зрелища все размышления мигом выветриваются из головы, а тело сковывает ужас, и если бы нижние конечности не налились свинцом, я бы бросилась бежать. Все инстинкты вопят: «Уноси ноги! Он опасен!». Но то ли шестое чувство, то ли что-то еще подсказывает, что мне не удастся уйти далеко.
Амадор так же резко поворачивается обратно, отчего я снова отшатываюсь, и смотрит прямо в глаза. Жалею о том, что по примеру Кроу не затемнила визор на шлеме. В таком случае можно было бы спрятать ужас, что не способны скрыть мои серо-голубые радужки.
– Иди за мной, – говорит мужчина.
Несмотря на то, что эмоций в его голосе не прибавилось, все равно чувствую – спорить не стоит. Но проблема в том, что я не собираюсь никуда идти с незнакомцем, живущим по эту сторону Барьера и не вызывающем у меня ничего, кроме опасений и страха.