– Могло быть и хуже. Смит будет недоволен. Он лечит тебя не покладая рук, а ты разгуливаешь по дому. Нужно вернуть тебя в палату, пока он не вернулся.
– Хорошо, – соглашаюсь со всей возможной покладистостью, лихорадочно соображая, не будет ли подозрительным, если я возьму с собой телефон. – А где он?
– У Барьера вместе с Миллер, Ортегой и Маршаллом. Проверяют сигнал о желтом уровне.
Задумчиво киваю и прочищаю горло, в котором появляется странный ком напряжения. Неделю назад все начиналось точно так же.
– А где остальные?
Хэйс на секунду отводит взгляд.
– Роудс в своем кабинете. Думаю, он будет рад, что ты пришла в себя и захочет поговорить.
– Хорошо. Я только переоденусь.
Хэйс хмурится и кивает, но не спешит покидать мою спальню.
– В чем дело? – спрашиваю отчего-то шепотом.
Он запрокидывает голову, смотрит в потолок и громко вздыхает. Когда куратор выпрямляется и вновь возвращает внимание на меня, в его карих глазах разгорается пламя, природа которого мне неизвестна, но по какой-то причине я не могу двинуться с места, чтобы не сгореть в этом бушующем огне. Так и сижу, неотрывно глядя на беснующиеся искры.
– Знаешь, – негромко произносит Хэйс, – когда я увидел тебя там, в лесу, без защитного костюма, то был готов придушить собственными руками сразу после того, как убью метаморфа.
– Прости, – бормочу едва слышно и виновато опускаю голову.
Он почти невесомо касается пальцами моего подбородка, заставляя взглянуть на него, и продолжает:
– А потом я услышал, как ты кричишь, и подумал, что опоздал. Решил, что мет прикончил тебя раньше.
Не могу сдержать слабую улыбку, ловлю точно такую же от Хэйса и повторяю:
– Прости.
Он кивает, затем неожиданно проводит кончиками пальцев по моей щеке, отчего у меня перехватывает дыхание, и аккуратно убирает за ухо выбившуюся прядь волос.
– В следующий раз всегда держись рядом со мной и не снимай защиту, пока я не разрешу. Для твоей же безопасности. Поняла?
– Хорошо, – шепчу пересохшими губами.
Кожа до сих пор горит от невесомого прикосновения Хэйса.
– Одевайся. Через пять минут провожу тебя к Роудсу, а затем верну в палату.
– Хорошо, – вновь повторяю тихо.
Он выходит, беззвучно прикрыв за собой дверь. Еще с минуту пялюсь на нее, пытаясь понять, что сейчас, черт побери, произошло. Бросаю полный сожаления взгляд на телефон и начинаю одеваться, что выходит не без труда. Больше всего на свете прямо сейчас мне хочется разобраться с сестрой и Данэмом, а также принять душ. Но я не могу игнорировать Роудса.
Натягиваю спортивные штаны и рубашку, борясь при этом с ощущением, что что-то не так. И это вовсе не боль, которая так никуда не уходит. Думаю об этом, даже когда возвращается Хэйс, несмотря на слабое сопротивление усаживает меня в невесть откуда взявшееся здесь инвалидное кресло и катит его к лифту, о существовании которого я даже не подозревала.
Через пару минут оказываемся перед кабинетом Роудса, Хэйс без стука распахивает дверь и закатывает коляску внутрь. Здесь все так же, как я помню. Роудс сидит за столом, Хэйс подкатывает меня поближе, а сам располагается рядом на стуле. С тревогой смотрю на утомленное лицо хозяина кабинета. Роудс улыбается, но ему не удается скрыть усталость в глазах.
– Как ты себя?..
Небрежно взмахиваю рукой, стараясь обходиться без лишних движений, чтобы избежать боли. На сегодня ее и так достаточно. Я бодрствую всего ничего, а уже устала и снова хочу провалиться в сон.
– Нормально, – отвечаю чистую неправду и тут же спрашиваю без перехода. – Где Линкольн?
Смотрю то на Роудса, то на Хэйса. Внутри все замирает от необъяснимой тревоги. Когда я спросила у куратора про остальных, он назвал всех, кроме Линкольна. А я хорошо помню, как Стражи и Охотники склонялись над кем-то перед тем, как я попала за Барьер. Нервно стискиваю пальцы и смотрю то на одного мужчину, то на другого.
– Он в госпитале для Стражей.
Перевожу дыхание, но тревога никуда не исчезает. Да, я не Страж, но с серьезными травмами меня лечат здесь, а Линкольна отправили в госпиталь. Чутье подсказывает, что это плохо.
– Что с ним? – спрашиваю с неподдельным беспокойством.
Роудс устало проводит ладонью по лицу и с шумом выдыхает.
– В ходе уничтожения угрозы синего уровня его костюм был поврежден. О’Брайен получил серьезные травмы от одного из метаморфов.
Потрясенно замираю, не в силах даже моргать. Дышать становится тяжело, но дело вовсе не в физической усталости или пожаре в груди.
– Нет, – шепчу едва слышно. – Его что – укусили?
Хэйс и Роудс переглядываются с мрачным видом, отчего мне становится еще хуже. Стискиваю кулаки в бессильной ярости, заставляя себя сидеть на месте, хотя хочется вскочить и начать мерить шагами комнату. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Нет! Только не это! Укус значит только одно – смерть.
– Поцарапали, – спокойно сообщает Роудс, выражение его лица настолько холодное, какого я еще никогда не видела. – Это не менее серьезно, чем укус. В рану могла попасть кровь метаморфа. В ближайшие несколько месяцев О’Брайен будет на карантине.
Тихо выдыхаю. Линкольн жив. Это главное.
– А навестить его можно?
– Позже, – говорит Роудс. – Пока его держат в искусственной коме.
Прикладываю ладонь ко лбу и с трудом сглатываю. Какой бы эгоистичной дрянью я ни была и что бы ни делала ради собственной выгоды, я никогда не желала вреда людям, за которыми вынуждена шпионить. Черт, да я подружилась с ними. Едва ли не впервые в жизни у меня появился кто-то, не считая сестры, кто стал мне небезразличен.
– Тори? Ты в порядке?
Смотрю на Роудса, потом на Хэйса и медленно киваю, пытаясь отвлечься от беспокойства о тех, кто мне дорог.
– О чем ты хотел со мной поговорить?
Роудс прочищает горло и становится еще более серьезным, чем ту же минуту назад.
– Ты уверена, что готова? Может, для начала восстановишься?
Отрицательно качаю головой. После подобных слов я тем более не собираюсь ждать еще.
– Уверена, – заявляю твердо.
– Хорошо, – говорит Роудс и выдерживает небольшую паузу перед тем, как продолжить. – Речь пойдет о людях из Ремиссии. Я хотел ввести тебя в курс дела чуть позже, когда ты пройдешь обучение и официально станешь Стражем, но раз уж ты побывала за Барьером и познакомилась с местными жителями, можно с этим не затягивать.
– Подождите, что? – переспрашиваю удивленно. – Стану Стражем?
На самом деле я уже знаю о том, что Роудс хотел отправить меня в отдел Подготовки. Но ни ему, ни Хэйсу об этом неизвестно, пусть так и остается.
– Верно, – с улыбкой кивает командир Стражей. – Я договорился о том, чтобы для тебя оставили место. После того, как ты… осталась одна, возможно, ты захотела бы по-настоящему стать частью команды Стражей. Через пару месяцев будет новый набор.
Несколько раз моргаю, старательно изображая растерянность, но испытываю при этом невероятную усталость. Похоже, впервые в жизни вранье стоит у меня поперек горла.
– Я подумаю, – говорю негромко, а когда Роудс удовлетворенно кивает, спрашиваю. – Что там с Ремиссией?
Он удовлетворенно кивает и продолжает рассказывать о том, что, уверена, принесет с собой новые проблемы.
– Про то, что за Барьером живут не только метаморфы, но и люди, стало известно давно. Не меньше двух десятков лет назад. Их случайно обнаружила одна из групп Охотников. Об этом сразу же доложили на самый верх Синдиката. И через несколько дней за Барьер отправили команду переговорщиков, – последнее Роудс произносит с отвращением. – Из-за того, что люди из Ремиссии (так их назвали уже позже) тоже являются носителями вируса, им запретили приближаться к Барьеру и селиться рядом с ним. Но несмотря на то, что метаморфы их не трогают, они себя не контролируют. Находясь в постоянном движении, меты уничтожают все на своем пути, в том числе и поселения Ремиссии. Люди, живущие по ту сторону, вынуждены постоянно скитаться. Мы с Маршаллом и другими Стражами помогали Ремиссии на протяжении нескольких лет. Переправляли гуманитарную помощь, помогли построить защитный бункер, который оборудовали всем необходимым. Но даже это не сильно помогает. – Он тяжело вздыхает. – Люди все равно живут плохо. Мы собирались переправить их через Барьер и поселить в отдаленной местности, где ни Охотники, ни другие Стражи, ни Синдикат, ни уж тем более метаморфы не помешали бы им жить спокойно. Там они смогли бы построить жилье, выращивать посевы и охотиться без помех со стороны всех вышеперечисленных. К сожалению, Синдикат ни за что не одобрил бы подобную авантюру, поэтому нам приходится действовать тайно. Несколько месяцев назад мы были готовы воплотить план в жизнь, но незадолго до этого во время возвращения в Норден из-за Барьера, на нас напала группа метаморфов. Тогда большая часть команды погибла. А без поддержки, вдвоем с Маршаллом мы бы не справились. Поэтому план по переселению Ремиссии пришлось отложить. Но сейчас мы можем привести его в действие.
Роудс замолкает и выжидательно смотрит на нас с Хэйсом по очереди. Я же потрясенно молчу, не в силах произнести ни слова.
Так вот что они скрывали!
Косо смотрю на Хэйса, лицо его холодно, а по глазам ничего невозможно прочесть.
– Хэйс тоже впервые слышит об этом, – сообщает Роудс. – Мы с Маршаллом решили вводить всех в курс дела по очереди. Сначала просто поведали о существовании Ремиссии, затем о том, что помогаем им и зачем это делаем, ну и в последнюю очередь все остальное. Ортега пока не знает о последней части. Остальные за. В том числе и Линкольн.
– Почему ты рассказываешь нам об сейчас? – уточняю я, продолжая поглядывать то на застывшего Хэйса, то на усталого Роудса.
– Линкольн выбыл на неопределенный срок, если на его место пришлют новичка, придется проходить все заново, а мы и без того затянули. Ремиссии нужна наша помощь как можно скорее.
Потираю шею внезапно заледеневшими пальцам