– Тем не менее я бы вам не советовал…
– Тем не менее я настаиваю!
Мене внимательно посмотрел на Ирину Слунс и понял, что в данном случае придется действовать по-другому.
– Хорошо! – вздохнул директор. – Позвоните завтра вечером.
– Утром!
– Днем.
– Утром!
– Ну хорошо, утром. С вами очень тяжело разговаривать. Вы понимаете, что можете помешать вашему ребенку добиться успеха в жизни?
– Но мне нужно задать ему всего пару вопросов!
– Каких вопросов?
Ирочка молчала.
– Я надеюсь, это будут приятные вопросы?
Ира не отвечала.
– Да скажите же хоть что-нибудь! – взорвался Мене. – Если у Рино умерла любимая бабушка, то нельзя сообщать ему об этом без подготовки!
– Нет, бабушка не умерла.
– Дедушка? Друг? Любимого царапазавра раздавил грузовик? В доме случился пожар? Поймите, психику ребенка необходимо беречь! Мы не можем позволить вам травмировать ребенка!
– Вы не можете не позволить мне общаться с моим сыном! – психанула Ирочка. – С чего вы взяли, что я собираюсь его травмировать? Я буду говорить с ним, когда захочу!
– Ну и говорите! – взорвался Мене. – Говорите, сколько вам влезет! Отвлекайте его от уроков, лишите возможности приобрести уникальную специальность, сделайте из него такого же психа, как вы сами… Подумать только, и это вместо элементарной благодарности!
Мене отключился. Ирочка остыла, и ей стало стыдно за то, что она ни за что обидела директора. Может, и вправду Рино лучше некоторое время не трогать? Но поговорить с сыном ей нужно было позарез, ведь иначе вопрос с двойным Дюшкой не решить и статьи не написать.
Всю ночь до самого утра в Корпусе Клетки секретного института кипела работа над имитатором речи Рино Слунса. Уставшего ребенка подняли из постели и отвели в студию, где в течение нескольких часов подряд заставляли произносить различные фразы, улыбаться, смеяться и изображать всевозможные чувства и движения руками и головой, тщательно фиксируя все на пленку. Утром Ирочка разговаривала уже не со своим сыном.
Она позвонила в половине восьмого. Фредерико Мене поздоровался с ней тепло, будто вчера они и не ругались. И сразу же переключил связь на Рино. Рино выглядел вполне выспавшимся. Даже засмеялся, отвечая на вопрос, не трудно ли ему в новой школе. Ответы Рино были в основном односложные, неинформативные. На многие вопросы он отвечал просто «нормально» или «не знаю». А в конце разговора выдал фразу, вообще ему не свойственную. Дело в том, что Ирину с Егором Рино никогда не называл «мама» и «папа». Он обычно говорил просто «ма» и «па». Иногда – «мутер» и «папутер». Иногда – «матер» и «папатер». Или что-нибудь в этом духе. А тут Рино сказал: «Ну, мама, пока! Привет папе!» И перед Ирочкой опять возник Мене.
– Ну что, вы довольны? – спросил он.
Ирочка раздумывала.
– Право, нам не стоило ссориться! – примирительно сказал Фредерико. – Я со своей стороны хочу принести вам извинения за вчерашнее. В конце концов, это ведь действительно ваше право – общаться с собственным ребенком.
– Я хочу его увидеть! – вдруг решительно заявила Ирочка.
– Да, пожалуйста. В некоторых классах, там, где это не отвлекает от процесса работы, у нас установлены видеокамеры. Мы можем записывать для вас фрагменты уроков.
– Нет! – перебила его Ирочка. – Я хочу его видеть лично. Приехать и встретиться.
– Помилуйте, госпожа Слунс! – вскричал Мене. – Вы только позавчера привезли нам своего ребенка! Если каждый родитель будет чуть ли не ежедневно к нам приезжать, это получится полный проходной двор!
– Я хочу приехать и повидать своего ребенка! – отрезала Ирочка.
– Приезжайте! – покорно согласился Фредерико и закрыл канал связи.
Отступать от начатого Фредерико не собирался. Во-первых, вместо Рино можно было сотворить очередного биоробота, как в случае с Варей. Во-вторых, Рино можно было попытаться загипнотизировать. И, в-третьих, с Ирочкой Слунс мог запросто приключиться банальный сердечный приступ. Приступ мог приключиться прямо в институте, а лучше – по дороге. При планировании невеселого Ирочкиного будущего Фредерико не учел одного: прежде чем проведывать своего ребенка, Ирина Слунс решила разыскать родителей других одноклассников Рино.
Глава 12После бала
Первый юбилей Лещщи Мымбе с Земли-28 завершился первым балом в ее честь. Бал был шикарный. Но все хорошее когда-то кончается. Гости расходились парами и тройками. Уставшая и совершенно счастливая Ле провожала гостей, сидя на папиных руках. На следующий день можно было начинать наслаждаться подарками.
– Скорей бы он наступил, этот следующий день! – прошептала Ле, засыпая на папином прохладном плече.
Следующий день наступил очень даже «скорей». Открыла глазки – и уже наступил. Первый подарок – сюрприз от родителей. Ле знала: он такой большой, что к ним в дом привезти его никак нельзя. К нему пришлось ехать.
На Земле-28 нет дорог. В смысле, нет автострад, шоссе со светофорами и развязками. Нет привычных нам автомобилей. Обычные средства передвижения на Земле-28 бывают двух видов и не сильно отличаются друг от друга. Неодушевленные предметы перевозятся так. Они «упаковываются» таким образом, чтобы конечный продукт принял округлую форму и отправляются с большими скоростями по энергетическим «каналам». Как у нас на Земле течет нефть по трубопроводам или передаются сигналы по проводам, – примерно так. Так транспортируется все – от забытой дома шариковой ручки до огромных строительных блоков.
Диди. Шариковых ручек на Земле-28 нет, только нешариковые. Огромных строительных блоков на Земле-28 тоже нет, только неогромные.
Люди (а точнее, зеленые гуманоиды) перемещаются по такому же принципу. Только «кабинки-упаковки» для них делают комфортабельные, и скорости перемещения гораздо меньше световых скоростей. Отличие в том, что каналы бывают постоянные, стационарные, а бывают временные, на один раз. Временный транспортный канал – очень красивая штука! Сначала в небе появляется неуверенное сияние. Оно немного похоже на радугу, только радуга всегда полукруглая, а канал – любой плавно изогнутой формы и, как правило, уходящий за горизонт. Цвет такого канала зависит от многих деталей, каналы эти часто бывают желтые, зеленовато-голубые, реже – синие и лиловые и еще реже – оранжевые. Красный канал – это канал срочной, экстренной связи. Это как сигнал тревоги. Как у нас на Земле-12 мигалки на автомобилях: мигалка работает – уступите дорогу! Потом по этому сиянию бесшумно проносится что-то похожее на шарик или на серию шариков. И сияние тает. Если побродить по Земле-28 хотя бы полчаса, можно увидеть достаточно таких каналов в небе. Это на самом деле красиво! Кроме того, это совершенно безопасный и экологически чистый вид транспорта.
Семья Мымбе отправилась к месту подарка Ле по желтому временному каналу на паровозике из пяти шариков. Перемещение в пространстве заняло не более пяти минут, учитывая погрузку, разгон, дорогу, торможение и выгрузку. Обычная процедура! Пять минут – и ты в нужном месте. Например, перед подарком от родителей.
Подарок. Это была шикарная огромная вилла «Космическая сказка Ле». Сказка была необычная. В саду под корягами не жили сказочные гномы, в пещере не спал стеклянный сказочный ящер, и никаких детских железных дорог не наблюдалось. Каждый уголок был маленьким кусочком другой планеты. Все было уменьшено ровно в 55 раз, все жило своей жизнью. Слева от входа обитали маленькие земляне-1, далее земляне-2, земляне-3, земляне-4… Некоторых Земель не было. Папа сказал, что всех планет слишком много, поэтому пришлось выбирать самые интересные. Ле интересовала только одна Земля. И она в ее сказке была, в лучшем виде! И даже маленькие ангелы летали над человечками, живущими на этой Земле. Такой розовой от счастья Лещща давно не бывала…
Почти полдня семья Мымбе провела вместе в космической сказке маленькой Ле. Потом родители включили суперняню и оставили Лещщу одну. Ведь по-настоящему насладиться игрой можно только в одиночестве, это каждому ясно!
Как только родители уехали, а желтый след канала растаял в воздухе, Ле направилась к Земле-12. Человечки размером с Лещщин мизинец гуляли по парку вокруг странной недостроенной башни – один каркас – и шли к морю купаться.
– Это не каркас, – сказала суперняня. – Такой вид имеет одна из самых знаменитых башен на Земле-12. Она называется Эйфелева башня и находится в городе Париже. В Париже на самом деле нет моря, но в сказке Ле в Париже море есть. Я могу рассказать про Париж…
– Нет, выключись.
Няня послушно заткнулась. Ле присела на траву возле миниатюрной Эйфелевой башни, стала разглядывать человечков и ангелов. Человечки были плотные и мягкие на ощупь, как обычные куклы-пупсики на ее родной Земле-28. А ангелы были прозрачные и никакие на ощупь – как голубоватый туманный пар над утренним завтраком на ее родной Земле-28. Ле взяла одного человечка и посадила его к себе на ладошку. Один из ангелов, стайкой сидящих на башне, тут же подлетел поближе к человечку, завис в воздухе над ладонью Ле и внимательно стал смотреть на девочку. Ле немного растерялась. С кем из них полагается здороваться в первую очередь по правилам? Ладно, не важно! Ведь это всего лишь игрушки! А у няни можно будет спросить потом.
– Добрые три часа шестнадцать минут! Меня зовут Лещща Мымбе, – сказала Ле ангелу.
Ангел грациозно кивнул в ответ. Возможно, он не умел разговаривать. Ведь не все куклы говорящие. Девочка повернулась к человечку:
– Добрые три часа шее…
– Здравствуйте, здравствуйте! – поздоровался человечек. – А меня зовут Жан Поль. Я вас отлично слышу, не волнуйтесь! Можете не повторять дважды.
Лещща поняла, что человечек не видит своего ангела. Жан Поль подумал, что она и в первый, и во второй раз здоровалась именно с ним. Но как же так? Девочка с удивлением посмотрела на ангелочка. Тот приложил к крошечным губам крошечный пальчик: «Тсс!» Ле опять перевела взгляд на человечка, сделав вид, что ангелов в природе не существует.