отите увидеть доступные выходы, то есть сокращалки, то это делается так…
Он сделал неуловимое движение пальцами, и над картой вдруг поднялся второй слой с какими-то вроде как трубками. Все это было достаточно фантастично и немножко слишком, даже для супермутанта.
– Ого! – обалдел Ризи. – Здорово! Эти штуки это… выходы?
– Да, – кивнул юный работник отеля, – но.
Он поманил Ризи пальцем и, наклонившись к самому его уху, прошептал:
– Но открою секрет. На самом деле все эти выходы – так, тьфу! Обычные сокращалки! Попасть с их помощью можно разве что в другое место, куда и так можно. А настоящий выход – вы-ход! – только один.
– Какой? Где? – тоже шепотом спросил Ризи.
– Тут! – Юнец прокрутил карту и ткнул пальцем в какую-то точку. – Это – единственное, что у нас есть по-настоящему крутое! Сейчас скажу, что надо сделать.
Спустя несколько минут Ризенгри Шортэндлонг, вооруженный новыми знаниями и паролями, уже летел в северном направлении. Шоссе послушно неслось под ним ровной светло-зеленой полосой, мягко светящейся в темноте. Риз долетел до нужной точки, опустился с небес на землю и решительно вошел в придорожное кафе.
Большой квадратный зал, разделенный невысокими перегородками на несколько частей, тонул в приятном зеленоватом полумраке. Слева от входа, в глубине зала, был раскинут шелковый шатер. Полог его был откинут. Под шатром прямо на полу возлежала немолодая оплывшая «цыганка».
Диди. Не цыганка, а женщина-волхв племени Кря Ичпек Земли-115.
Вокруг нее горели зеленым пламенем такие же оплывшие немолодые свечи. Часть свечей стояла на полу, а часть была прикреплена к эфесам шпаг, воткнутых прямо в пол. Порыв ветра, ворвавшийся в кафе вместе с Ризом, качнул шпаги, и свечи тоже качнулись, задрожали, но выстояли. Ризенгри подошел к барной стойке, оглядел свалку салатиков на витринах под стеклянными колпаками и внезапно вспомнил о том, что не захватил с собой ни единого соля!
– Свет вам в спину и… – приветствовал Риза коротышка, стоящий за стойкой. – Угощайтесь!
Он подтолкнул ногтем в сторону посетителя блюдечко-корытце, полное крупных золотистых семечек. И сам взял одну. Ризи тоже взял – из вежливости.
– Теперь, когда мы перешли на «ты», – продолжил коротышка, – задам главный вопрос. У тебя в желудке достаточно ферментов для того, чтобы переварить наше фирменное блюдо: хамелеона, фаршированного свежим лохамеоном?
– У меня денег в кармане недостаточно! – с сожалением признался Риз. – По правде сказать, я вообще, оказывается, без копья. Так что хамелеоны отпадают.
– Без копья? – доброжелательно улыбнувшись, удивился бармен. – Ты воин из дальних земель?
– Нет, я не воин. Это образное выражение. Так, вроде присказки… Простите, а вы не могли бы мне помочь?
– Ты слопал семечку, значит, перешел со мной на «ты»! – перебил его коротышка.
– Ладно, будем на «ты». – Ризенгри было решительно все равно, как общаться. – Помочь можешь? Я тут недавно, порядков не очень знаю… Мне нужен выход. Я ищу выход…
Бармен внимательно посмотрел на Риза и едва заметно улыбнулся:
– Не понимаю, о чем ты…
– Добрая ночь сегодня в небе! – заговорщическим тоном, почти шепотом произнес Ризенгри. – Усек?
Что-то во взгляде коротышки немедленно изменилось. Словно он зауважал гостя. Но он ничего не ответил.
– И не менее замечательное утро ждет нас завтра, не правда ли? – продолжил Ризи. – Так поможешь?
– Конечно, могу я тебе помочь! – сказал бармен. – Ты обратился точно по адресу. Поди в шатер к Маде, там начинается выход. А пока она на тебя поворожит немного и заплатит тебе за это. И на хамелеона хватит, и на пинту пога, и еще останется!
Риз рассеянно кивнул и посмотрел в сторону шатра. Интересно, много ли на свете мест, где тебе гадают и тебе же за это платят? И что означало «там начинается выход»? Бармен пристально, испытующе смотрел на Риза. Смотрел он так, словно собирался провожать мальчика на мировую войну или в логово дракона. Ризенгри Шортэндлонг от природы был толстокожий и на всякие тонкости, типа взглядов, внимания обычно не обращал. Но тут не выдержал и спросил:
– Прости, но ты на меня так странно смотришь! Что, эта Мадя меня может слопать живьем?
Бармен отвел взгляд, безразлично пожал плечами:
– Да нет, Мадя-то дама безобидная. Вот только что не мутангел. Даже мутознаков не видит. А смотрю я так, просто. Что, смотреть на тебя нельзя, что ли? Не хочешь, чтоб на тебя смотрели, так сиди дома. Ты сам пришел, сам попросил помощи. А мое дело что? Мое дело маленькое.
Риз тоже пожал плечами и направился в сторону шатра.
– Да, не забудь! – крикнул вслед бармен. – Во– первых, скажи, будто ты с Земли-12. Во-вторых, приветствие «Добрая ночь сегодня в небе» – это она должна сказать, а не ты. А ты только в ответ: «И не менее замечательное утро ждет нас завтра». И в-третьих, обязательно поторгуйся, чтобы произвести хорошее впечатление. Кстати, меня зовут Сэмм, но можно просто Сэм.
– Ризенгри. Можно просто Ризи.
«Все планеты, кроме моей родной, мутантской, какие-то ненормальные!» – подумал Ризи и сделал шаг в сторону шатра. «Интересно, что он вытянет?» – подумал бармен Сэмм, бывший мутант, отличный телепат и вообще просто классный парень, хоть и коротышка и совершенно не мутангел.
Риз остановился в двух шагах от волхвицы Мади, которая возлежала на подогреваемой циновке, небрежно раскинув вокруг себя многочисленные шелковые юбки. Волосы ее в таком же художественном беспорядке были раскиданы по полным веснушчатым плечам и отливали зеленью, так же, как все вокруг.
– Добрая ночь сегодня в небе! – сказала Мадя.
– И не менее замечательное утро ждет нас завтра, – кивнул Риз.
Волхвица безмолвно хмыкнула и уселась по– турецки. Под ворохом юбок угадывались толстые, не утруждаемые спортивным бегом или прочим фитнесом, колени. У Риза обычно вызывали отвращение такие формы. Но эта женщина занимала отведенное ей пространство так мягко, с такой внутренней грацией, что никаких отрицательных чувств не навеивала. Безусловно, она была совершенно некрасива, даже не обаятельна. Но ее взгляд ненавязчиво притягивал, а внешний облик предлагал собеседнику присесть рядом и провести время, мило беседуя.
– Погадать или поворожить? – спросила она.
– Погадать.
– Даю сто солей.
– Сто пятьдесят и деньги вперед!
По тому, с какой скоростью из шуршащих юбок возникли две смятые бумажки, Риз понял, что продешевил. Мадлена достала старую колоду карт, пододвинула поближе к себе экран компьютера и сказала:
– Давай руку!
– Не-а! – возразил Риз. – За сто пятьдесят только на картах!
– Ни за что! – выразительно округлила глаза Мадя. – Базар фильтруй, а! За одни карты красная цена – двадцатник, а какой мне с одних карт интерес?
И она лукаво улыбнулась. Риз картинно вздохнул и протянул руку. Мадя приложила его руку к полосатому идентификатору возле экрана компьютера, и вдруг ее рот открылся и подбородок отвис от удивления:
– Эй, да ты ж мутангел! У тебя мутонить! Черная.
Ризенгри неопределенно повел плечами. Решил на всякий случай ни в чем не сознаваться. Вдруг в этом мире за мутонити в тюрягу сажают? Мадя вернула подбородок на исходную позицию, еще раз глянула на выданный программой результат и произнесла:
– Назови, пожалуйста, свое имя, возраст и место рождения.
– Меня зовут Ризенгри. Ризи. Мне пятнадцать лет…
– Пятнадцать стандартных лет? – уточнила Мадя.
– Ну да.
– Детский сад. И ты родился…
– На Земле-12.
– Хорошо, – только и сказала Мадлена, вводя данные. – Гороскоп твой я составлю как-нибудь потом. Сейчас разберемся с картами. Слушай, а прямо сейчас поиграть не хочешь? Ну чего я тебе могу нагадать такого, в самом деле.
Риз равнодушно пожал плечами. Хоть погадать, хоть поиграть… Боковым зрением он заметил, что коротышка-бармен вышел в зал и исполняет роль официанта: накрывает столик на три персоны. Мадлена небрежно рассыпала карты веером на полу, картинками вверх.
– Все очень просто, – начала объяснять Мадя. – Вот перед тобой карты. Я у себя на компьютере выбираю карту. Например, семерку треф. Но не говорю тебе, какую выбрала. Из тех карт, которые лежат перед тобой, ты должен выбрать именно эту карту. Понятное дело, шансов у тебя мало. Но это не беда. Ты можешь угадывать сколько угодно раз.
Ризенгри презрительно фыркнул. Мадлену удивила такая реакция мальчика, но она не стала высказывать своего мнения по этому поводу, а просто повернулась к компьютеру, прервав свои объяснения, и молча выбрала одну из карт.
Компьютер Мади, как, впрочем, и большинство компьютеров уровня Пи, был очень мало похож на ту систему, которую мы с вами привыкли называть компьютером. Перед гадалкой находилась овальная вогнутая поверхность, на первый взгляд являющаяся просто экраном нестандартной формы. Ни мыши, ни клавиатуры, ни каких-либо еще элементов управления этим вогнутым экраном поблизости не наблюдалось. На самом деле при необходимости отдельные части экрана могли становиться и мышью, и клавиатурой, и джойстиком, и наушниками, и вообще чем угодно по желанию пользователя. Просто гораздо удобнее было управлять компьютером мысленно, нежели стучать по клавишам. С обратной стороны экрана находилось более двадцати четырех тысяч датчиков, следящих за перемещением зрачка пользователя. Уловители мозговой деятельности пользователя находились по периметру экрана (теперь особо проницательному читателю стало, надеюсь, ясно, почему экран должен был быть большим и вогнутым!). Уловители и датчики были связаны с анализаторами, определяющими, какая часть деятельности пользователя должна быть обработана и выдана на экран, а какая является побочными мыслями. Ошибки случались очень редко. Если пользователь был достаточно опытный, то ошибок вообще не происходило. Примерно так же, как у нас, землян-12, с мышью. Садится ребенок за комп впервые – понятно, может кликнуть не так и попасть не в то окно. Но уже через несколько дней, а то и раньше приспосабливается и кликает исключительно куда и когда нужно. Управлять компьютером мысленно нисколько не сложнее, чем кликать мышью!