й изгибались в разные стороны, а затем сосульками свисали вниз. С каждой сосульки что-то капало, похожее на чернила. Но, наверное, так оно и должно было капать, поскольку мастера это обстоятельство ни капельки не волновало. «Надо будет обязательно познакомиться с этой девушкой! – подумала Элина. – Узнать, что такое флисс, и слова записать…»
Спев еще пару песен, Ниоко удалилась. Ее сменили ведущие, которые продолжили знакомить собравшихся с мастерами и их работами. Ближайший к Элине экран находился прямо за спиной мастера, который работал впереди, чуть левее. Посмотрев несколько работ, представленных ведущими, Эля с сожалением отметила, что ее прическа, хоть и оригинальна, но вряд ли потянет на первое место или даже хотя бы на десятое. Впрочем, она тут же строго одернула себя: какие сожаления? Еще десяток дней назад она жила в одном из самых жалких, зачуханных миров, где лучшим развлечением были ночные сны, от которых наутро не оставалось даже воспоминаний. А здесь! А тут! Элина улыбнулась, облегченно выдохнула, и через минуту ею овладела приятная кошачья расслабленность. Место ведущих заняли цирковые артисты.
Прическа Эли в десятку не вошла. Правда, она получила приз за «лучшую зимнюю прическу». Таких утешительных призов было более сотни: самая вкусная, первейшая среди коротких стрижек, наиболее запоминающаяся, оптимальная при дождливой погоде… Парад причесок продолжался до позднего вечера. За это время Эля успела познакомиться с Машей Малининой, одноклассницей Ниоко, и еще с двумя участницами конкурса.
Стоя на сцене и ожидая награждения, Элина непроизвольно искала глазами Ризенгри, хотя и так знала, что он не придет. Риза она действительно в толпе не нашла. А заодно потеряла и новую свою знакомую, Машу. Вроде стояли все время рядом. Но в какой-то момент Маша куда-то подевалась.
Элина сошла со сцены, прижимая к груди награду – непонятного вида устройство, размером с фен или с утюг, но больше похожее на сапожок с двумя ручками и клавишами. Вокруг творилось нечто невообразимое. По крайней мере, робкая девушка Элина, с рождения никуда практически не выезжавшая из своего отсталого, провинциального городка, была от столь многолюдной и буйной тусовки в состоянии восторженного шока. Ее закрутило и понесло куда-то в самый центр шума и суеты вместе с какой-то веселой компанией. «Я потерялась! – подумала Эля. – Ну и пусть!»
Маша Малинина теряться, напротив, и не собиралась. Помахав над головой полученным призом «за самую круглую и воздушную прическу» и поприветствовав толпу, Мария деловито продралась к краю сцены и упорхнула к гримеркам. Она-то знала, куда ей надо идти. Толкнув одну из дверей, Маша прошла в изолированное помещение, заполненное цветами, конфетами, игрушками и сувенирами, и плюхнулась на мягкий пол, оглушительно при этом чихнув. Рыжий котенок, довольно солидного для котят размерчика, калачиком свернувшийся на столе между пудрами и помадами, тут же проснулся и вопросительно посмотрел на Машу.
– Будь здорова! – сказал котенок низким мяукающим баритоном.
– Ой, Тафик! – вздрогнула Маша. – Что с твоим голосом?
– Ничего страшного, капельку охрип! – махнул лапкой рыжий Тафанаил и выгнул спину, царапая коготками столешницу и разминаясь.
Маша поднялась, поставила свой приз на столполку возле левого зеркала и увлеклась рассматриванием подарков Ниоко. А Тафик принялся вылизывать себе животик.
– А где Ния? С поклонниками небось? – спросила Мария, с любопытством разворачивая очередной сверток.
– Моется, – коротко мяукнул Таф, махнув лапкой в сторону душа.
Тафанаил, как и все коты, был убежден в том, что единственный правильный способ умывания – это вылизывание. А все эти потоки воды сверху – один вред для здоровья.
– Как она долго!
– И ничего я не долго!
Ниоко Нири вошла в гримерку и первым делом повернулась к зеркалу, трогая свой римский, точеный нос.
– Красивая, красивая! Особенно слева! – подколол ее Тафик. – Чего лишний раз любоваться!
– А ну, брысь отсюда, умник! – нахмурилась Ниоко, легонько шлепая котенка. – Тоже мне, научился разговаривать на мою голову!
Тафанаил грациозно спрыгнул на пол, словно он и без того больше не собирался сидеть на столе.
– Вырос бы лучше в большого кота! – продолжила Ниоко. – А то весу в тебе – еле поднять, а все котенок!
– Вырасти в кота? Запросто. Но только когда ты вернешь себе свой большой клюв! – тут же парировал котенок.
– Нет, ну, ты слышала? – Ниоко возмущенно повернулась к Маше.
– И имя бы себе нормальное мутантское вернула, – не унимался Таф. – Варя Воронина, – так приятно и вкусно звучало. А то какая-то Ниоко-белобоко. И сокращенный вариант – Ния – ничем не лучше! Мяу!
Ниоко схватилась за голову и застонала. Впрочем, на самом деле такие перепалки с Тафиком у них были постоянно. Ни одна сторона, включая Машу, всерьез их не принимала.
– У тебя сейчас, вечером, опять репетиция? – спросила Маша.
– Не-а! Отдыхаю!
– Ну наконец-то! – обрадовалась Маша. – А то у тебя каждый день дела, словно мы не в раю находимся. Давай куда-нибудь сходим. Вряд ли нас еще когда– нибудь в ближайшем будущем занесет на такую окраину! И вообще, ты мне обещала.
Ну, это уже мутангельские враки! Гулять по ночам Ния Маше не обещала, а уже был поздний вечер. Обещала задержаться тут на пару дней, это да…
– А завтра пойдем гулять?
Ниоко не ответила. Но хорошо, что хоть не отказалась сразу.
Варя, которая теперь стала Ниоко, попала сюда давно, сразу после того, как поцеловала Дюшку Клюшкина, и с тех прошло очень много времени. Она успела побывать Мебби Клейном, прокладывая вместе с Янанной сокращалку к своей родной планете. Успела позаниматься в беоне Фи, познакомиться с влюбленным в нее Кириллом, бывшим жителем Земли-13 (кстати сказать, он честно исчез из ее жизни, как и обещал, хотя порой она встречалась с ним взглядом, он приходил на ее концерты, когда бывал не занят, но никогда не садился в первый ряд). Затем она научилась летать на драконе в Романтик-стране. Затем поняла, что ей надо заняться вокалом, и занялась им профессионально (этому немало поспособствовали ее друзья Чич и Паола). Затем подружилась с Машей и Рино – последними представителями ее родной Земли-11. Затем сменила имя и сделала операцию, заменив клюв носом. Ни первое, ни второе не было причудой, поскольку клюв мешал пению и не позволял брать высокие ноты. А сценическое имя Ниоко Нири определенно являлось более благозвучным…
По меркам Земли-11, как и по меркам всех земель, жители которых живут около сотни лет, Ния уже успела стать совершеннолетней.
А вот Маше еще только предстояло отметить совершеннолетие.
Диди. Такое расхождение в возрасте произошло потому, что Ниоко, когда была Мебби Клейном, «выросла» сразу почти на год. Во время строительства сокращалок ощущение времени у мутангелов-инфилоперов нарушается. Особенно неопытные инфилоперы часто «теряют» кто год, а кто и десяток лет. В особо экстремальных случаях бывает, что по твоим внутренним часам не прошло и полудня (можно даже в туалет не успеть захотеть сходить), а выныриваешь – опаньки! – пары лет как не бывало!
Девочки сразу подружились, но Ния чувствовала себя старшей. Может быть, еще и потому, что Маша попала на Пи, точнее, стала мутангелом, чуть позже.
– Ты можешь смело тут гулять, Кира не встретишь! – проворковала Маша, поправляя огромный букет, самый большой и нелепый из всех, не поместившийся ни в одну вазу и по этой причине пристроенный кем-то из организаторов конкурса в пластмассовую бочку из-под конфетти.
– Да мне по барабану, хоть бы и встретила! – дернула плечами Ния. – Это от него веник?
– Не, это от… минутку… От Карлсона! – Маша выудила визитку из охапки мохнатых оранжево-синих цветов, больше похожих на щетки для мытья высоких бокалов, и протянула ее Ниоко.
– Карлсон, Земля-12, мужчина в самом расцвете лет и сил! – прочла Ния. – Персо, что ли?
– Ага. Персонаж детской книжки. Прикольный. Говорят, у него штанишки есть с моторчиком.
Ния рассмеялась. Машу это очень обрадовало: подруга редко смеялась, разве что на сцене, когда это было нужно для образа.
– Штанишки с моторчиком? Пожалуй, на это надо посмотреть!
– Посмотрим, посмотрим! Я уже узнала, говорят, он в одном милом заведении постоянно тусуется.
– Это кто ж говорит?
– Да одна девчонка, Элей зовут, с Земли-4 пожаловала, и совсем недавно. Малышка, младше нас, представляешь?
– Слабо представляю. Я лично себя тут чувствую такой малявкой. Сдохнуть же можно: моим друзьям Чичу и Паоле столько лет, что просто жуть! Они мне в прапрапра… не знаю сколько раз, прабабушки-прадедушки годятся! А Янанна вообще как динозавр… Кстати, как она? Надо будет мне ее проведать, а то неудобно, я ее не видела с тех пор, как последний раз пилинг носа делала.
– Да уж, ты пропала так пропала! Заскочила бы к нам хоть на полчаса… Янанна теперь нормально. Когда эту ангельскую эпидемию удалось немного приостановить, они все там прямо выдохнули.
– А ты?
– Ну я тоже, естественно. Хотя я что, я пока мелкая сошка. Учиться и учиться еще… Ну что, пойдем побродим по ночному городу?
– Не, – покачала головой Ниоко. – Я устала, спать хочу.
– Ой, да, извини. Я пойду, наверно. – Маша, у которой слова никогда не расходились с делом, тут же двинулась к дверям.
– Нет, посиди! Немножко…
– Посиди, – мяукнул Тафик, – а то она одна останется, опять реветь начнет.
– В тебя сейчас тапком запустить или потом?!
– Потом. Хотя можешь и сейчас, у тебя все равно тут тапков никаких нету!
Все-таки Тафанаил счел за благо убраться подальше, ибо хозяйка уже искала, чем бы в него запустить за неимением тапка.
– Хочешь чаю? – Ниоко не нашла ничего мягкого для запуска и, махнув рукой на котенка, обратилась к подруге.
– Хочу. Но, может, лучше пойдем пога попьем? Он тут обалденный. В Мебиклейне такого не варят.
Но Ния уже разливала по кружкам чай из чайника, который стоял прямо среди всякого барахла на гримерном столике.