– Лизка! – сказал он, присаживаясь перед ребенком на корточки. – Давай играть. Я такую классную игру знаю – просто супер.
– Просто чего? – переспросила Елизавета.
– Просто супер. Ну, просто самую лучшую игру. Я буду Человеком, Который Все Забыл. А ты мне будешь все объяснять.
– Ну, давай, – неохотно согласилась сестра. – А Нашим Героем ты уже тогда не будешь?
– Буду, буду, – успокоил ее Риз. – Я как раз и буду Нашим Героем, Который Все Забыл.
Этот вариант устраивал Лизавету гораздо больше.
– Ну давай, начинаем. Я – Герой, очень хороший Герой, но со мной случилась беда. Я все забыл. Девочка-девочка, ты кто?
– Я – твоя сестра Лиза, – наклонив голову набок, ответила Лиза.
– Ой, какая у меня красивая и умная сестра! – восхитился Ризи. – А как зовут нашу маму?
Спустя час Риз знал не только кого и как зовут, но и кто где спит, что надевает, какую еду ест, как и когда моется, чем вытирается, кем работает, с кем дружит и так далее. Любопытно, что, отлично ориентируясь в «еде», Лиза не знала точного назначения пакетиков с трубочками, но при этом была уверена, что Риз, когда окончит играть во «всезабыл», обязательно сам вспомнит, потом, что он ими «с некоторых пор» иногда пользуется. О том, что находится за закрытой дверью, Лиза тоже не знала. Она сказала: «Видишь, тут написано «Н». Там уже не наша квартира, мы туда никогда не ходим, даже во сне». Существование квартиры номер восемь Лиза тоже объяснила очень просто: «Когда человеку начинают сниться ночные сны, он становится взрослым и у него должна быть своя взрослая квартира».
– А почему она такая маленькая? – спросил Риз.
– А зачем тебе большая? – удивилась Лиза. – Ты же пока не должен там жить. Ну, пришел, уроки сделал, на узелки посмотрел – и все…
– Кстати об узелках! – вспомнил Риз. – Ну-ка пошли со мной в эту мою квартиру на узелки смотреть. Ты мне расскажешь, что все это значит.
Лиза была явно польщена тем, что старший брат собирается обсуждать с ней столь интимную проблему как альбом с узелками. Крепко держа его за большой палец, Лиза торжественно прошествовала с Героем, Который Все Забыл, в его взрослую квартиру.
– Ух ты! – искренне восхитилась она. – Ка-акой у тебя беспорядок! Просто супер!
Риз отметил тот факт, что словечко «супер» сестренка употребила по назначению.
– У меня беспорядок, потому что я все-все забыл, – объяснил Риз. – Не помню, что где должно лежать.
– Ага! – кивнула Лизавета. – Я тебе помогу. Это твои книги. Учубники. Ты же в школе учишься.
– А психологией я увлекаюсь?
– Не-ет! – радостно замотала головой Лиза. – Ты ее совсем не любишь. Ты же хочешь четырехколесы проектировать. Гоночные.
– А почему тогда тут столько книг по психологии?
– Я же говорю: учубники.
– А почему книг про четырехколесы нет?
– Потому что нельзя заниматься тем, чем тебе интересно, пока не вырастешь! – совершенно серьезно объяснила Лиза. – Это рас-хо-ла-живает, вот!
– Что-что делает?
– Ну, отвлекает, не дис-цип-ли-нирует. Это тебе мама лучше объяснит.
– Ну, ладно, проехали. А это что такое?
Риз вытащил из плетеной шкатулки коробочку с надписью «Бобик» и покрутил ее перед носом сестры. Неожиданно лицо ее сморщилось, как от сильной боли. Лиза прижала ладошки к щекам и разрыдалась.
– Эй, ты чего это? – испугался Риз.
– Ты не мог забыть нашего Бобика! Не мог! – прокричала Лиза сквозь слезы. – Ты не мог его забыть! Ты не Герой никакой! Ты плохой! Никогда больше не буду с тобой играть!
Она выхватила из рук Риза коробочку и стремглав выбежала. Риз хмыкнул, почесал затылок и принялся расставлять «учубники» по местам. А расставив, понял, что уже практически наступила ночь и, наверное, пора спать. Он вернулся домой, то есть в шестую квартиру, прошел в свою комнату и плюхнулся на кровать. Из комнаты сестры доносилось выразительное шмуканье носом. Ризи включил один из светильников, зеленый, сладко зевнул, подумал о том, что первый его день на новом месте прошел весьма неплохо, и тут же вырубился.
Глава 7. О, мой милый, маленький кривой огурец
Спал Ризи совсем недолго. Проснулся он от то го, что в его комнате кто-то разговаривал. Голос Матери Героя он узнал сразу. Второй голос, очевидно, принадлежал Отцу Героя. Ризенгри притворился спящим.
– Жалко, что он заснул при свете, – сказала мама. – Мое солнышко! Теперь ему ночные сны не приснятся.
– Ничего, детские приснятся, – ответил папа.
– Может, все-таки выключим ему свет? – предложила мама.
– Нет, – принял решение папа. – Видишь, Мой Сладкий Сыночек зеленый свет включил. Значит, хотел просто отдохнуть от проблем. Пойдем отсюда. А то полночь приближается. Как бы нам самим тут при свете стоя не отключиться.
Мама Героя кокетливо хихикнула, и они вышли, прикрыв дверь. Сонное состояние Риза улетучилось. Он сел на кровати. На часах было без десяти двенадцать. Впрочем, Риз и без всяких часов отлично ориентировался во времени. Он вылез из-под одеяла и выглянул в окно. На улице не было ни души. Каждый закоулок был освещен холодным белым светом. Риз удивился тому что люди, создавшие электричество, не додумались до телевизора, компьютера, телефона, холодильника и микроволновки. Хотя, возможно, всего этого просто в их семье нет, а в других есть? Ризи решил воспользоваться ночным временем для того, чтобы побывать в других квартирах и все это выяснить, пока их обитатели видят свои любимые сны – хоть детские, хоть взрослые. Уличные фонари несколько раз мигнули и, как показалось Ризу, стали светить слабее. Шортэндлонг еще немного постоял у окна, размышляя о превратностях судьбы, затем задернул штору и выглянул в коридор. Была без одной минуты полночь.
Во всей квартире царила совершеннейшая темнота. Только из комнаты Риза лил мягкие зеленые лучи маленький настенный ночник. Да и тот странно мерцал, словно дергался. Риз плотно прикрыл дверь в свою комнату. Теперь вокруг была полная, абсолютная темнота. Из игры в забывчивого героя Ризенгри запомнил, что Лиза спит всегда при свете. Но дверь в комнату сестренки также была плотно прикрыта. Ни тонкого лучика оттуда не проникало.
Поскольку Шортэндлонг видел в темноте так же хорошо, как днем, он спокойно пошел через всю квартиру к выходу. Но дойти не успел. На полдороге с пространством вокруг него что-то произошло. Что-то совершенно невероятное. «Как если сквозь бетонную стенку впервые проходишь!» – подумал Ризенгри. Впрочем, тут же отпустило. Состояние это длилось недолго, всего несколько секунд. Потом наваждение схлынуло. Риз тряхнул головой, убедился в том, что все окончилось, и решил продолжить свой путь. Но тут он вспомнил о том, что забыл сменить пижаму на наряд для улицы, и решил вернуться в свою комнату.
Однако дверь его комнаты не поддавалась. Разумеется, Ризу ничего не стоило пройти сквозь нее. Просто это было странно: никакого замка, никакой защелки – одна круглая ручка – и не открывается! Ризи попробовал еще раз. Безрезультатно. Он хмыкнул и собрался уже было привычно юркнуть насквозь, но тут дверь родительской спальни распахнулась, и в коридор вышел Папа Героя собственной персоной. Он щелкнул выключателем, увидел Риза, недобро перекосился в лице и сразу же завопил:
– Что ты тут торчишь в этой дурацкой пижаме?! Если уж передумал отдыхать и решил ночных снов посмотреть, то надо же переодеться! Разве тебя не предупреждали человеческим языком о том, что мы сегодня во сне идем в гости?! Что за ребенок – сущее наказание! То с незнакомцами не здоровается, то помощника спасает, то разговоры про слонов подслушивает, то новую сущность себе придумывает – дебильнее некуда. То ночник включает, то за минуту до Смены его выключает…
На крик отца выскочила мама. Она была в поношенном вечернем платье с большим декольте.
– Вот ведь олух! – присоединилась к отцу мать. – Сию секунду марш переодеваться! Мы должны прийти первыми, иначе все самое вкусное съедят! Ну, чего ты стоишь?
Родители, один злее другого, дружно буравили глазами Риза. Но не мог же он в их присутствии нырять сквозь стены!
– У меня дверь не открывается, – промямлил Риз.
– Что-о-о-о???
Родители переглянулись и с ужасом уставились на Риза, как набожные монахи каменноугольного периода на привидение из будущего. Затем отец сказал:
– Подожди. Как это «не открывается»? Ты хочешь сказать, что ты оставил в своей комнате ночник включенным, вышел в коридор и закрыл за собой дверь – и все это за считаные секунды до Смены Дня и Ночи?!
Ризенгри опустил голову. На самом деле ему, конечно, ни капельки не было стыдно, это чувство ему отродясь не было знакомо. Но он был умный и внимательный. Одного дня, проведенного на этой планете, хватило ему, чтобы оценить средний уровень эмоциональности местных жителей. Они краснели, бледнели, плакали (Лизка), восторгались по малейшему поводу (Мария) и так далее.
– Да, – скрипя зубами, сказал отец, – если сын – неполноценный, то это надолго. Ох, моя бы воля, я б тебя так отлупил бы – просто за милую душу!
– Ой, Володенька, милый, не надо! – взмолилась мама. – Ну ты же знаешь, это будет такой скандал! Мы утром проснемся, никто из нас, как обычно, ничего не вспомнит, а ребенок избитый. Тем более Герой. Это ж такое будет! Это ж нам потом всю оставшуюся жизнь придется при свете спать! А мы даже не будем помнить, за что!
– Да не буду я его бить, – отмахнулся от жены Володенька. – Что я, маленький, что ли, чтобы мне прописные истины рассказывать? Это ты своему охламону дурному расскажи. Нет, Людмила, ну вот что теперь с ним делать?
– Может, он наденет твой старый фрак? – робко предложила мама. – И пойдем.
Но даже ей самой было ясно, что это не выход из положения: тело Риза, то есть тело ее родного сына Вениамина, было щуплое, невысокое. А его отец Владимир Бесов был мужчина под два метра ростом.
«Все-таки интересно, куда ангелы дели настоящего Веньку, который тут жил до меня? – подумал Ризи. – И почему его назвали, как меня? И сколько вообще в мире существует планет, примерно одинаковых?» Он решил поскорее найти Дюшку и порасспрашивать его. Может, у Дюшки больше информации. Ризи много раз пытался выяснить истинное устройство мироздания у своей сестры, Дженифер. Но она неизменно отшучивалась, отвечала общими фразами, а если он начинал наседать, улетала.