Диди.А-отдел, или Адаптационный отдел, занимается такими сложными случаями, как случаи с Машей или Рино. На уровень Пи изредка попадают разумные существа, не являющиеся мутангелами. С ними надо что-то делать. Этим и занимается А-отдел. Янанна не работает в этом отделе, однако взялась курировать процесс превращения в мутангелов Маши и Рино, поскольку они, как и Варя Воронина, попали сюда с Земли-11, и Янанна чувствовала себя в ответе за их судьбу.
Первым делом ставшая гигантским лысым паукоедом Маша решила отвинтить крышку люка. Пусть Рино поймет, что монстр вырвался на свободу! С этой стороны отвинтить ее было проще некуда. Главное, чтобы силенок хватило. Мария ухватилась за ручки, уперлась пятками в землю… Особо напрягаться не пришлось, крышка поддалась сразу.
– Лимонад и то сложнее бывает открыть! – фыркнула Маша и закусила губу наружным рядом зубов, обдумывая кое-что.
Обдумав, она подняла крышку, примерилась и… согнула ее под прямым углом. Бросила на землю, недалеко, чтобы сразу было видно. Огляделась в поисках того, что еще можно порушить, чтобы и смотрелось эффектно, и непоправимого вреда архитектуре не нанесло. Разнесла на куски пару каменных скамеек. Вырвала из земли бронзовый фонтан, мощно вырвала, как говорится, с мясом.
Диди.Была глубокая ночь, было довольно темно, но паукоеды превосходно ориентируются в темноте. Даже лучше, чем царапозавры.
Вид вывороченных труб и воцарившегося на площадке хаоса Машу вполне удовлетворил. Но чего-то не хватало.
– Кровушки! Кровушки не хватает для полноты картины! – сообразила Маша.
Но откуда же ее взять, кровь? Не заниматься же членовредительством! Конечно, можно использовать краску, которая хранится в подвале мастерской художника, это недалеко, через улицу. Но это не будет выглядеть натурально… Маша побежала в лес, проверять силки, которые устанавливал Рино.
Оказалось, бег – это счастье! Особенно если использовать все четыре конечности. «Почему я никогда раньше не увлекалась спринтом?» – думала Маша, несясь по городу и легко преодолевая препятствия, которые прежде приходилось обходить.
На окраине города она поняла, что проверять силки не понадобится. Паукоеды чувствуют зверя нюхом, сразу могут точно сказать, где прячется ближайший заяц и на каком расстоянии находится лань. Охотничий азарт разгорелся внезапно и стремительно. Маша, а точнее хищница, в которую она превратилась, ломанула сквозь кусты, прыгнула на дерево, покачалась на ветке, использовала ее как трапецию, и – оп! – первая жертва у нее в лапах!
Сполна удовлетворив внезапно проснувшийся охотничий инстинкт (а заодно насытившись свежатинкой), Маша вернулась к развороченному входу в подземелье. Принюхалась. Нет, Рино Слунсом тут не пахло. То есть слабый отголосок его запаха был, тянулся по земле. Маша поняла, что она просто чует след, оставленный несколько часов назад.
– Спит небось сладким сном, предатель! – прошипела она, изучая невидимый след. – Ага, к себе пошел, видать, вон туда. Ну-ну… Славная у меня завтра будет игра!
Остаток ночи Малинина провела в работе над декорациями: разбрасывала куски мяса по близлежащим улицам, заскочила к себе, взяла одежду, перемазала ее кровью, порвала в клочья, расшвыряла вокруг люка. Затем отправилась по следу Рино к его жилищу на берегу. Нашла укрытие.
Новый день начинался медленно. Рассветало долго и лениво. Маше совершенно не хотелось спать, хотя с момента, когда они с Рино сели в подводное корыто вчера утром, прошла целая вечность, наполненная самыми сумасшедшими приключениями. Ей также не хотелось есть (ну, это, допустим, понятно, сырого мяса налопалась). Ей было не холодно, хотя ночью подморозило, впервые за все время их пребывания на острове. И еще, самое главное, ей было ни капельки не жалко этого труса, предателя и урода, Рино Слунса, которого она теперь презрительно называла про себя не иначе как Слунсяра и Слунсятина.
Ну же, когда он вылезет на воздух, слунсодохлик несчастный? Ждать было немного скучно. Маша зевнула.
Пока Маша готовила великую месть и накручивала себя, готовясь к великому отмщению, Рино спал беспокойным сном. Отключиться ему удалось только под утро. Мысль о том, что Малинину растерзал монстр, не давала Слунсу покоя. Он чувствовал себя виноватым в ее смерти, переживал и злился, боялся возвращаться и проверять подземелье и одновременно с этим понимал, что его подруга, возможно, еще жива… Вдруг этот паук ее не съел? Может быть, пауки вообще не едят девчонок? И откуда он там взялся, там же только Кротик живет?
Мозг Рино готов был взорваться от противоречивых желаний.
– Я должен туда спуститься, – бубнил он. – Я должен отвинтить люк. Я должен ее спасти.
Бубня, он нарезал круги по комнате, проходил мимо зеркала, бросал на него хмурый взгляд, и отражение его отрезвляло. Он осматривал круги под глазами и говорил:
– Не, нельзя сходить с ума. Никуда нельзя лезть. Машу съели, и я с этим должен смириться. В конце концов, она мне не мама родная, да если б и мама. Сожрали ее. Слопали. Схавали. Мне удалось сбежать. И теперь надо думать о том, как выжить.
План выживания был прост и очевиден. Завалить люк камнями и залить бетоном для верности. Дождаться жителей, которые, если верить календарю, должны приплыть буквально через несколько дней. Если никто не приплывет, строить лодку, большую, надежную. Собираться в дорогу. И… Вот только вопрос: плыть сейчас или дождаться весны?
Рино отходил от зеркала и опять начинал думать о Маше. Вдруг пауки не едят девчонок? Может, надо все-таки открутить крышку и проверить? Раздираемый противоречиями, Рино Слунс все-таки наконец уснул.
Проснулся он днем. И прежде всего глянул в окно. За окном шел снег. Первый снег в этом году! Ух! Рино любил снег. Он выскочил на улицу в чем был, только в ботинки ноги сунул.
– Снег! Машка-а-а!!! Сне-е-ег!
Рино засмеялся, подставил лицо снежинкам, высунул язык. Если поймать на язык ровно сто снежинок первого снега, сбудется любое желание, это каждому ребенку Земли-11 известно. Вот только никогда не получается поймать ровно сто, Рино каждый год пробовал, но неизменно сбивался со счета, а может, не чувствовал всех попавших в рот снежинок, они же не по одной падают! Раз, два, три и четыре, пять…
– Я идиот… – пробормотал Рино, перестав считать. – Машку сожрал паук. А я…
Решив все-таки не быть слабаком, а открыть люк и выяснить все точно и заодно укокошить паука и всех монстров, какие только там найдутся, Рино вернулся в дом за оружием. Собрался. Наскоро проглотил кусок холодного позавчерашнего кроличьего шашлыка, запил водой, тоже холодной, поскольку греть – время терять, и вышел. Снег уже не сыпал. И хорошо, что не сыпал, поскольку было еще достаточно тепло, и, добираясь до земли, снежинки таяли. Кому нужна грязь вместо белого покрывала?
Рино пошел вверх, к люку. Поворот. Что это? Кровь?! Сказать наверняка было сложно из-за снега, местами превратившегося в воду. Но тут точно что-то происходило. Рино напрягся, вытащил из ножен меч и пошел быстрее. Меч он собирался применить впервые в жизни, поэтому очень волновался. Этот меч он нашел в доме главы города еще летом. Там было много разного оружия, но меч – самый крутой. Рино, когда его впервые увидел, аж замер от восхищения. Меч был слишком большой и тяжелый, но Рино его все-таки присвоил и не забывал тренироваться, рубить головы кустам и воображаемым чудищам. Меч обладал удивительным свойством: он оставался таким же острым. Пришло время проверить его в настоящем бою!
Еще один поворот. Да, больше сомнений не было, это кровь. И вот даже кусок мяса валяется… От сознания того, что это, может быть, все, что осталось от Маши Малининой, Рино стало плохо. Он все-таки взял себя в руки и присмотрелся. Нет, кусок явно принадлежал какому-то мелкому грызуну, крысе, кажется. Ну да, похоже на крысу. Неужели паук вырвался на свободу? Рино вытащил меч из ножен. В его голове зазвучала песня, и он не мог вспомнить, из какого она фильма. «Шпагу для дуэли, меч для битвы… Каждый выбирает для себя…» – пел голос в голове, Рино понятия не имел, что означает слоао «дуэль», но понимал, что дуэль ему в ближайшее время не грозит, а вот битва – да.
Еще один поворот. Еще больше крови. Рино побежал.
– Песня классная, но это же с Земли-12, – сказала одна голова Кротика второй.
– Ну извиняйте, репертуара Земли-11 у нас в фонотеке нету, оттуда к нам на Пи еще никто не попадал. Убрать звук?
– Трое попадали, – возразила первая голова. – Не, оставь, пусть играет. Каждый выбирает для себя-а… Время для любви и для молитвы… Шпагу для дуэли, меч для битвы-ы…
И обе головы в два голоса продолжили:
– Каждый выбирает для себя!
Потом одна из голов предложила:
– Вылезем, сразимся, что ли? Размяться охота…
– Свихнулся, что ли? Он еще даже не мутангел! И игра не дописана.
Рино добежал до люка. Отвинчивать крышку не пришлось. Она валялась неподалеку, погнутая и покореженная. Вокруг все было в крови. И что самое ужасное, валялись обрывки Машиной одежды. Рино помнил эту ее цветастую юбку, любимую, и шаль, яркую, зеленую, с разводами и цветами. Сомнений не оставалось. Рино побледнел и тут же покраснел. И разозлился.
– Я отомщу за тебя, Машка! Так отомщу, что…
Перед мысленным взором Рино Слунса стояло видение жуткого лысого паукообразного чудища с когтями, который был в подземелье. Он знал, что чудище огроменное и жутко сильное, но уровень адреналина в его организме зашкаливал, и Рино было плевать на размеры и силу противника. Он огляделся повнимательнее и понял, что надо бежать по кровавому следу обратно, до того места, где увидел крысу, а дальше по ситуации. И побежал. Странно, но веса меча он сейчас почти не ощущал, хотя все его чувства обострились до предела.
Лысое уродливое паукообразное существо удалось обнаружить под навесом сарая, недалеко от дома, в котором жил Рино. Существо дрыхло, посапывая во сне и причмокивая время от времени большими губами, похожими на сильно перезрелый бурый огурцемидор, надрезанный вдоль. Синяя морщинистая кожа, веки почти черные. «Надо подкрасться и отрубить ему голову одним взмахом!» – подумал Рино, оценивая толщину шеи. Шея была тоненькая. Да и сам монстр на поверку оказался не таким уж огромным, мутометра два, два с половиной от силы, и то, если скрюченные паучьи ножки во всю длину вытянуть. «Надо подкрасться и отрубить!» – еще раз подумал Рино. Момент был очень удобный, но Слунса что-то останавливало. Нельзя сказать, чтобы он боялся, хотя он немного боялся. Но тормозил не из-за страха. Нельзя также сказать, что он считал нечестным нападать на противника во время сна. Такая идиотская мысль не могла бы прийти в голову ни одному здравомыслящему мутанту, а Рино Слунс всегда отличался здравомыслием. И уж точно нельзя сказать, что он почувствовал, что монстр – это вовсе не монстр, а превращенная сокращалкой Малинина. Рино оторопело смотрел на задающее храпака чудище и не понимал, что ему мешает напасть. Как будто в рубке головы с плеча было что-то неправильное! «Он тут просто живет! – подумал Рино. – Живет себе и живет, живет себе и жи… Под землей. И вдруг вылез на свет, посмотреть или за едой, а я его…»