– Ты должен был их прочитать. Ты должен был попробовать поэкспериментировать!
– Я! Никому! Ничего! Не должен!!!
– Но там есть что-то важное!
Последнюю фразу Клюшкин прокричал в пустое пространство: Риз вылетел из комнаты, в которой они разговаривали, в помещение, где должна была находиться Мария Клюшкина в дневное время.
Вылетел с твердым намерением никогда больше не возвращаться.
Но на его пути возникла Элина. Она была бледнее только что выпавшего снега. Огромные сухие глаза в пол-лица. Слегка подрагивающие губы… Риз Шортэндлонг остановился. Дюшка вылетел вслед за Ризом с криком:
– Бес, не уходи, давай договорим спокойно!
И осекся. Ризи тоже молчал. Элина отстранила рукой Риза Шортэндла, сделала шаг к Марии.
– Вы – не консьержка Мария, – то ли спрашивая, то ли утверждая, произнесла Элина.
Ей никто не ответил.
Глава 22. Прощай, четвертая
– Вы – не консьержка Мария, – повторила Элина.
Тишина висела в воздухе.
– Вы… Ты… Ты – Дюшка Клюшкин, – более уверенным голосом продолжила она. – Ты – Дюшка. А я, получается, не Дюшка и никогда им не была…
Ребята опять молчали. Элина опустила глаза, качнула головой, пытаясь справиться с нахлынувшими на нее чувствами, – и не смогла. Она отошла на пару шагов, отвернулась и заплакала, прижавшись лбом к стенке.
– Эля, ты чего? – испугался Дюшка. – Не надо, слышишь? Все хорошо будет, вот увидишь! Ты такая красивая, такая классная, тебя так все любят. Зачем тебе быть мной?
– Действительно! – фыркнул Ризенгри, обращаясь, впрочем, не к Элине, а исключительно к Дюшке. – Ну на кой муточерт тебе быть Клюшкиным, Элька? На кой суслик становиться ангелом, жить вечно, по мирам разным скакать? Ты красивая, тебя тут любят и будут любить долго-долго. А потом ты выйдешь замуж, нарожаешь детей, насмотришься снов – и в печку-коробочку, как все. Чего реветь-то! И проблемы выбора – никакой. Класс! А то собралась со мной в столицу… А я б тебя даже не целовал по дороге, потому что думал бы, что ты – мой друг, просто в другом теле. Правильно я говорю, а, Клюшка?
Дюшка молчал.
– Какой ты жестокий, Риз, – прошептала Элина.
– Зато никому не вру! – отрезал Риз и вышел.
На этот раз ему никто не помешал.
Клюшкин провел Элину в комнату со сломанным столом и ненадолго оставил одну – Марии Клушкиной необходимо было переодеться и привести себя в порядок, ведь она все еще оставалась мокрая, в разодранном платье.
Когда Дюшка вернулся, его гостья уже немного успокоилась и теперь сидела, глядя остекленевшим взором в дверной проем.
– Ты этого дурака не слушай, – сказал Дюшка. – У него язык – что помело. Сначала говорит, потом думает.
– Я с ним чуть было не сбежала. Думала – он мой друг…
Элина замолчала. Андрей Клюшкин чувствовал себя крайне неуютно. К счастью, в подъезде наметилось некое шевеление – вроде как кто-то спускался. И Мария ушла исполнять свои прямые обязанности. Когда спустя минут десять она вернулась, Элина сидела все в той же позе, все тем же взглядом упираясь все в ту же точку.
– Ты на самом деле Дюшка? – не поворачивая головы, спросила она.
– Да.
– Тебе на самом деле четырнадцать лет?
– Уже почти шестнадцать. Когда на Земле-11 конец света произошел, мне было почти четырнадцать. А с тех пор столько воды утекло…
– Все равно это как мне почти… Не пятьдесят, в общем… А что за тетрадки ты подсунул Ризу? И что в них важного?
Клюшкин помедлил с ответом, но все-таки выдал:
– Это тетрадки твоего отца.
– Что?!
– Тетрадки твоего отца.
– Откуда они у тебя?
– Мне дал их один ангел. Я в них, правда, ни черта не понял, но Ризи – супермутант, он должен был разобраться. А он даже в ящик стола не заглядывал, как выяснилось. А я дурак дураком, нет чтобы проверить, на видное место положить… Это как раз не было бы подсказкой, это ж не мозаика… Как теперь это объяснить ангелам?
Элина так растерялась, что на некоторое время потеряла дар речи. Дюшка забылся и глотнул кофе из той чашки, которая осталась целой. Эля, кажется, даже не заметила столь чудовищного поступка. А может, решила, что в чашке обычная вода. Воду земляне-4 пьют спокойно, и Днем, и Ночью.
– Объяснить ангелам? Ты на самом деле разговаривал с ангелами?
– Да, – сказал Дюшка. – Много раз. Однажды они даже говорили с нами вместе – со мной и с Бесом, то есть с Ризом. Потом поместили Риза в капсулу. Это такая штука, в которой время как бы не двигается. Пока он в ней спал, я жил у ангелов. Полгода примерно. Потом мы с ним… Возвращались как бы в прошлое. Не знаю, как тебе объяснить. Потом больше года жил здесь, на вашей планете. Привыкал. Потом…
Дюшка не был уверен в том, что Элине можно об этом рассказывать. Но если уж сказал «А», говори и «Б».
– Ты говорил с ангелами о нашей Земле?
– О Земле-4? Конечно, говорил. Мне много чего о вас рассказали. Обычаи, правила поведения, Смена Дня и Ночи. В языке я заранее попрактиковался. Даже стажировку прошел. В этом теле, только в другом городе. Я же говорю – больше года. Знаешь, одно дело знать, что в тебя определенная информация уже вложена, и совсем другое дело все эти знания применить на практике. То есть открыть рот и выдать фразу, состоящую из…
– Я не об этом, – перебила его Элина. – Я о другом. Извини, но я слышала почти весь ваш разговор с самого начала. Не все отчетливо, но… Когда Риз выскочил побегать вокруг дома, я отступила в сторону, и он меня не заметил… Ладно, это неважно. Ты сказал, что ангелы никогда не вмешивались в наши дела. Это правда?
Дюшка не хотел врать. Он подозревал, что Старк и сейчас тут. Что он даже в Эле. Но Дюшка знал и о том, что какие-то супер-пупер-важные эксперты Лан, Спин и Диана единогласно посоветовали Старку не вмешиваться в жизнь аборигенов. Что Старк вынужден ждать, когда аборигены, в которых он попал, проживут свою жизнь и освободят его частички.
А еще Дюшка знал о том, что Эля как раз и есть тот абориген, у которого нет никаких шансов на дальнейшую жизнь.
– Ты сказал, что ангелы никогда не вмешивались в наши дела. Это правда?
Элина ждала ответа.
– Правда, – решительно ответил Дюшка. – Мне Дима сказал. Он ангел. А ангелы никогда не врут.
– И их на нашей планете нету?
– Нету, – подтвердил Дюшка.
А о том, что он собирал частички Дженифер Шортэндлонг, не сказал. Ведь теперь ее тут нету. И про частички Старка не сказал. Потому что они тоже были не в счет.
– Нету. Значит, мы их совершенно не интересуем… – сделала вывод Элина. – Мы все такие плохие, да?
– Нет, что ты! – смутился Дюшка. – Вы, наоборот, все очень добрые и хорошие. Честно. У вас никто никого не убивает, не грабит, не обманывает. Баллы себе не подрисовывает…
– Как же можно взять и подрисовать себе баллы? – искренне удивилась Элина. – Их ведь заслужить надо!
Дюшка-Мария только рукой махнул:
– Вот и я о том же! У вас тут все просто и безопасно. Ночью – и то нормально жить можно. А уж днем…
– Значит, раз мы такие хорошие, мы тоже можем жить в вашем раю после смерти? Мне Риз рассказывал, что есть какой-то рай – прекрасное такое место, лучше всех мест во Вселенной.
Дюшка молчал. Элина тоже. Она молчала выразительно: смотрела прямо в Дюшкины глаза и ждала ответа.
– Я… не знаю, – промямлил Дюшка. – В общем, конечно, да. Можете. Я об этом не спрашивал. Понимаешь, мне как-то не пришло в голову спросить, чем земляне-4 не устраивают ангелов. Но знаешь, я думаю, что ты лично их вполне устроишь. Я думаю, что тебе в этом смысле можно совершенно не волноваться. Ты обязательно попадешь в рай, и там вместе с тобой будут все те, кого ты любила, и…
Дюшка наконец нашел правильные слова, и голос Марии обрел силу и уверенность. Элина встала.
– Эй, ты куда? – всполошился Клюшкин.
– Пойду поищу Риза, – ответила Элина. – Он, конечно, жестокий. Но зато не врет. И я хочу забрать у него тетрадки моего отца. Они по праву принадлежат мне.
Элина ушла. Дюшка вернулся на свое любимое место, сел в кресло, сгорбился. «Я не только предатель, – думал он. – Я еще трус и сволочь. Даже если я стану ангелом, как мне с этим жить целую вечность?»
Появление Димы и Рона было внезапным. Впрочем, как всегда.
– Привет! – Дима Чахлык материализовался слева от стула, на котором в изнеможении сидела Мария Клушкина.
Клюшкин вздрогнул.
– Салют! – Рональд Э-Ли-Ли-Доу возник справа.
– А, вы вдвоем… Привет! – Дюшка встал, вид у него был ужасно взволнованный и немного… торжественный. – Я… эм-м…
– «Бесполезно делать из меня ангела. Я такая сволочь и вообще гад, и паразит, и…» Что ты еще собирался мне сообщить? – опережая Дюшку, скороговоркой произнес Дима.
Дюшка закрыл рот. Рон присел на корточки возле него, стал шарить в воздухе руками, как слепой. Клюшкин почувствовал, как его тело медленно меняется, начиная с ног. Кажется, он превращался в себя.
– Дима, я…эм-м…
– Ах да, – продолжил Дима. – Еще у тебя есть в запасе большая просьба оставить тебя тут на всю оставшуюся жизнь. Хорошая просьба. И доводы убедительные. Я над ними на досуге обязательно подумаю.
– Не, я… то есть я бы хотел… тут, но… – Дюшка на мгновение растерялся, разговаривать с ангелами-всезнайками всегда несколько проблематично, тем более в тот момент, когда один из них возвращает тебе прежнее тело. – Дима, я про мозаику хотел сказать. Я когда ее делал…
– Не думал, что Ризи ее найдет, увидит, поймет, что это ты. Это не была подсказка, ты…
– Не была подсказка, не была! – вскричал Дюшка.
– Да не была, не была, согласен, – успокоил его Дима. – Это было твое упущение, но не намеренная подсказка, чего уж тут! А теперь собирайся.
– Куда?
– Домой.
– Куда?
– Ко мне домой. Отдохнешь. Осмотришься. Поможешь мне с разбором полетов. И подобрать для тебя и Ризи следующую реальность. Все-таки мозаика – это была подсказка, хоть и не преднамеренная.