Размеренная ходьба прервалась, когда у края дорожки обнаружился ручеек; Марика присела на корточки, чтобы умыться. Арви пристроился правее и принялся лакать ледяную воду.
– Не простудись, кот. Если уж пить хочешь, могу попросить котелок тебе теплой воды сделать.
Тот и ухом не повел. Напился, приподнял голову, два раза фыркнул, потом чихнул.
– Вот и я о том же.
Выпрямившись, Марика вытерла руки о повязанную вокруг талии толстовку, отряхнула штаны, положила флягу в рюкзак и пробубнила себе под нос:
– Интересно, звонил ли Ричард? Он хоть помнит обо мне?
Вокруг гармоничной тишиной молчал лес, беспечно чирикали птицы.
«Приоритеты, что видят глаза, не есть истинные приоритеты».
– А какие тогда истинные?
Чтобы дорога не утомляла, Марика решила извлечь на свет единственного доступного собеседника и теперь побалтывала им в руке, пуская по тропинке перед собой солнечные зайчики. Поверхность зеркала ловила пробивающиеся сквозь густую зелень лучи и отражала их яркими пятнышками, на хаотичное движение которых с любопытством поглядывал следующий по пятам хвостатый попутчик.
«Истинные ты находишь тогда, когда становишься на свой Путь».
– Так я уже на своем Пути, разве нет? И вообще, разве можно стоять на чужом?
«Можно. Свернуть и не заметить – легко».
– Погоди, то есть можно стоять не на своем Пути и следовать чужим идеалам, думая, что это твои собственные?
«Да. Можно всю жизнь двигаться по чужому Пути. Твой Путь – это когда движение вперед в радость, когда каждый шаг пусть и труден, но в наслаждение. Ибо этот шаг – для себя и к себе».
Марика задумалась.
А стояла ли она до этого момента на своем Пути, как определить? Здесь, на Магии, ей было легко, но толкнула ее сюда тоска по несбыточному, желание уйти от повседневности в сторону и разорвать замкнутый круг. Каков тогда ответ – да или нет?
Хмыкнула. Тут без бутылки не обойтись, а вина нет (котелок в этот момент почему-то забылся). Придется-таки пройти эту тропку до конца, чтобы выйти к бабкиной двери, «на свет», и снова увидеть хоть один супермаркет. Наверное, первый после Магии поход в магазин станет целым событием.
– Ну, ладно, про Путь поговорили. Давай лучше придумаем тебе имя.
«Лентяйка».
– Я не лентяйка! Я полчаса с тобой беседовала про приоритеты и цели, а ты!
«Ладно, имя».
Дорога вилась все выше по покрытому лесом холму, и в какой-то момент Марика выдохлась. Остановилась, уперлась ладонями в колени, передохнула. Затем выпрямилась и посмотрела на зажатый в руке предмет.
– А ты мужчина или женщина?
«Я зеркало».
– Логично. Имя-то должно быть мужским или женским?
«Сама определись».
– Ну да, на тебя понадейся…
Пахло орешником и медуницей, над синими колокольчиками в тени ближайшей сосны гудел шмель. Все выше к зениту карабкалось солнце.
– Ладно, выбирай: Линн, Адель, Жоржина, Грета, Милави…
«Нет».
– Роксана, Джули, Тесс, Наоми, Кайла…
«Нет».
– Летиша, Рина, Джесс, Камилла…
«Нет».
Вот вредина.
– Стив, Фрэнки, Артур, Дон…
«Фу».
– Само ты «фу»! Я стараюсь, между прочим!
«Может, что поизобретательнее?»
– Роланд, Брэндон, Максимилиан, Хитровыперт…
«Последнее вообще не имя».
– Зато изобретательно. Ладно… Как насчет Вредина, Противина, Советчик, Артефакт, Заумник, Дуб?
«А почему дуб?»
– Потому что ты упертое, как дерево.
«Обижусь и выключусь».
– Ничего нового. Включишься снова, когда задам умный вопрос. Я тебя уже изучила. – Марика весело хохотнула. – Ладно, придумаем что-нибудь. Не сейчас, так позже.
«Хорошо».
Сойдясь на мировой, зеркало отправилось в рюкзак, а Марика зашагала вперед покорять подъем.
Обрыв.
Здесь лес отступил, приобнял широкую поляну с двух сторон и будто делал шаг назад, всем видом показывая, что к краю провала он приближаться не намерен. Наблюдал сзади тенистой чащей, настороженно поскрипывал стволами и смотрел на раскинувшееся до горизонта небо.
Выйти Марика решилась не сразу – пугали сидящие на траве люди: одних она знала, других нет.
Толстый Рон, прыщавый Тэрри, дед – этих она встречала раньше, а вот двоих других – деловитую, суетящуюся вокруг пожиток женщину средних лет с повязанным на голове платком и тощего длинноволосого юношу – видела впервые. Снова напряглась: чего ожидать от встречи?
Сидели, видимо, давно: на траве валялись куртки, сброшенные с ног сапоги и мелкая походная утварь. Толстый что-то жевал.
– Не обойти, я же говорю, – надтреснуто скрипел прыщавый. – Я два часа ходил вокруг, искал другую дорогу. Нет ее.
Длинноволосый «музыкант» – почему-то Марика окрестила его именно так – курил сигарету.
– Значит, надо что-то придумать – не иначе, очередная проверка, – хмуро отозвался Рон. – Если отсюда нет других путей, значит, нужен мост или крылья.
– Мост куда? В бесконечность? – съязвил Тэрри.
Дед молчал.
Деловитая баба в платке перепаковывала вещи.
Марика решилась, прошла мимо них, молча кивнула в знак приветствия и приблизилась к обрыву. Шагнула к самому краю и едва не отшатнулась назад – так напугал провал. Отвесный, под девяносто градусов, лысый и каменистый. Если сорвешься вниз – без шансов.
На миг к горлу подступила тошнота. Пришлось отступить и сесть на землю. Подошедшего к ней сервала проводили безрадостными взглядами.
– Твой зверь, шо ли? – спросил дед, щурясь.
Она кивнула.
– Не кусается?
Покачала головой.
Арви лег на траву справа от хозяйки, безразлично дернул ухом и отвернулся. Настороженные взгляды от кота не отлипали, над поляной какое-то время висела наполненная стрекотом кузнечиков тишина.
– На, дед, поешь! Тут тебе хватит, потом еще сделаю. Рон, ты весь хлеб догрыз? Оставил бы деду, молодой ведь, сил и так хватает.
Тетка суетилась вокруг группы, бесконечно командовала и держала в руках такой же котелок.
Марика не могла понять, что раздражало больше: непререкаемый тон Лизи (именно так бабу в платке называли другие) или же наличие волшебной посудины, которую та держала в руках.
Такой же котелок. Где она его взяла, нечисть? Тоже у тотемов?
Нет, не похоже. Платочница, кормившая всех подряд (видимо, одним и тем же) и бравурно изображающая из себя лидера группы, повара, няньку-воспитательницу и командира в юбке, постоянно что-то на нем крутила – не то вделанные в стенку ручки, не то кнопки. Да, принцип действия горшка был иным. Перед появлением еды Лизи точно не молилась, не складывала вместе руки, не закрывала глаза, ничего не бормотала – Марика бы заметила.
После трапезы присутствующих начало снедать бездействие.
Солнце докатилось до наивысшей точки и поползло на обратную сторону небосвода, тени удлинились.
Споры по поводу дальнейших планов то утихали, то возобновлялись вновь.
– Из чего тут делать веревки? Лиан нет, а плести я не умею, – отбрехивался, словно престарелый пес на мелкого кота-задиру, Рон. – Простыней нет, одежды не хватит, даже если все в трусах останемся.
– Может, снова пойдешь, поищешь другой путь вниз?
– Ты же ходил!
Тэрри насупился.
– Ходил. И не нашел. Но нужно же чего-то делать?
Дед, казалось, прикемарил, «музыкант» откинулся спиной на рюкзак и с той самой поры, как Марика ступила на поляну, не произнес ни слова. Все устали. От ходьбы, от лени, от незнания того, что делать дальше.
Только баба, в силу наличия гена повышенной активности, не унималась, продолжая забрасывать всех отдававшими глупостью и плесенью идеями, от которых Марика, как от запаха лакрицы, морщилась.
– Здесь все испытания не зря. Есть обрыв, значит, есть выход. Давайте подумаем, родненькие, раскинем мозгами…
Как будто без тебя никто не думает…
– Может, нам попросить кого-то надо, кто сверху сидит, спеть ему или сплясать, жертву какую принести…
Тебя бы и принести, болтушка.
– …Может, он ждет, чтобы мы какой-нибудь ритуал совершили?
– Кто? – без интереса спросил Тэрри и почесал ногу.
– Ну, тот, кто все это придумал, весь этот Уровень.
– Нужны ему наши ритуалы.
Лизи умолкла: ее энтузиазм не нашел поддержки.
Марика отвернулась, посмотрела на Арви, прикрыла глаза.
Хоть она и сидела в тени сосны, все равно припекало. Хотелось пить и есть, но котелок при чужаках доставать хотелось еще меньше – хоть у тетки и был подобный, свой афишировать ни к чему. Голова гудела утомившимися шмелями-мыслями, кружившими над застекленной оранжереей: почему обрыв? Почему одна тропа? Что за странная ловушка? Мост не построить, обойти, судя по длине отвесной стены, не получится; вниз, надеясь на чудо, прыгнуть никто не решится. Странно все это.
Пойти назад? Посмотреть, не разветвлялась ли где тропинка? Еще раз внимательно приглядеться к дороге – должна же быть подсказка!
Марика насупилась и достала из рюкзака карту.
Вот голубые кристаллы, вот лес, вот очередной фонтан. Но фонтан нарисован сразу после леса, то есть где-то впереди, а не сбоку или позади, значит, возвращаться смысла нет. Тогда куда, вниз? Карта вовсе не поясняла, что в какой-то момент мир сначала будет лежать на плато, а потом вдруг сместится на уровень ниже. Эдак километра на полтора.
– Что делать, Арви? Ума не приложу.
Она по привычке начала разговаривать с сервалом.
– Здесь сидеть бессмысленно, надо куда-то идти.
Арви какое-то время смотрел на нее, не мигая, затем, к огромному удивлению, коротко кивнул.
Кивнул. Кот!
Марика отвесила челюсть.
– Ты только что кивнул, или мне показалось?
Пушистый бросил на нее безразличный взгляд и отвернулся.
Нет. Показалось. Коты не умеют кивать.
Марика с минуту настороженно сверлила взглядом сервала, затем вернулась к изучению карты, а не найдя подсказок, потянулась за зеркалом.
– Привет, безымянное. Помоги, пожалуйста!