По крайней мере, хочу в это верить. Буду этому учиться.
Глоток вина, еще глоток. Нестерпимо сильно захотелось пополнить бокал.
– Я бы хотела вернуться назад, Магия, и, если ты решишь, что мне позволено, пожалуйста, дай мне знак. А пока… А пока я буду тут. Буду продолжать учиться, писать сценарии к циклу передач о постижении самого себя, буду как-то жить…
Хотелось добавить что-то еще, что-то важное. Почему-то казалось, это необходимо сделать именно сейчас.
– Я научусь жить в ладу с самой собой, даже если это займет какое-то время. Лао говорит, надо быть благодарным, и оно говорит правду. Надо. Спасибо, что я поняла это сейчас. У меня не всегда выходит, ты уж прости, – Марика перестала понимать, обращается она к Магии, к небу или же к кому-то еще, но теперь это не имело особого значения. – Я всему потихоньку научусь, обещаю. Ты только изредка помогай мне, ладно? Если можешь. Хотя бы совсем чуть-чуть… А если не можешь, то все равно спасибо. Я все сделаю сама.
Бордовая полоска у горизонта исчезла; теперь город укрывала сплошная глубокая чернильная синева – далекая и красивая. Вино закончилось, на дне осталась темно-красная лужица; слова тоже иссякли.
Марика долго смотрела на далекие мерцающие огни, мимо стен высотных зданий, туда, где вдалеке лежал мерцающей паутиной одноэтажный Нордейл, затем посмотрела на дно бокала, беззвучно вздохнула и понесла его в раковину.
В какой последовательности передачи должны следовать друг за другом?
Сначала вступление, ознакомительная и вводная части, затем неглубокое погружение в историю исследований: примеры, факты, достижения, выводы… Затем человек как индивид, как целый мир внутри мира: физическое тело, его структура, нейронная часть, мыслительный процесс, далее – погружение в энергетический мир, тонкие тела… Возможности, их развитие, взаимодействие с невидимыми структурами. Целеполагание, управление причинно-следственными связями, выстраивание еще не сложившихся ситуаций. Накопление силы, высвобождение новых умений, управление новыми навыками. Безопасность себя и окружающего мира, деяния не во вред…
Как сложно, оказывается… Как сложно. К каждой передаче придется искать неимоверное количество информации: ходить по библиотекам, сидеть в интернете, анализировать, складывать детали мозаики вместе.
Марика чувствовала себя маленькой и беспомощной, а задача, за которую она поначалу взялась с таким вдохновением, теперь казалась непостижимой. Был бы рядом кто-то знающий, умный, кто сумел бы объяснить. Учитель…
Майкл.
Да, был бы рядом Майкл, можно было бы вести бесконечные беседы. Она бы поведала ему про идею, разложила бы все по полочкам, показала бы наброски, а он, в свою очередь, мог бы внести коррективы, подсказать правильную последовательность, указать на упущения, что-то добавить.
Майкл.
Да будь он рядом, вдохновение бы вообще не кончалось, даже если сама, даже если без чьей-то помощи.
Марика откинулась на спинку стула и задумалась. Раньше она никогда даже в мыслях не позволяла себе коснуться его лица. Или положить голову ему на плечо, или мысленно переплести пальцы. Не позволяла себе перешагнуть запретную черту: представить, как сидит у него на коленях, увидеть, как он счастливо смеется, глядя на нее, вообразить, что почувствует, если их губы соприкоснутся…
Мысль о лежащей на его плече голове почему-то привлекала сильнее всего. Как спокойно было бы, как хорошо. Она водила бы подушечкой большого пальца по линиям на его ладони, знала бы, что невидимым образом уже вплелась в его судьбу и что дальше будет только лучше…
Сами собой отяжелели веки, сознание размякло, успокоилось.
Ну их, эти передачи; все сценарии сложатся в нужное время, а пока она немножко посидит, помечтает, ведь уже вечер, уже можно…
Колыхнулась балконная занавеска, на секунду отошла в сторону, и уголок сонного сознания отметил, что среди желтых огоньков на соседнем доме светится один красный. Наверное, кто-то зажег лампу.
Марика сместила мысленный фокус с огонька обратно на Майкла: интересно, он умеет готовить? Она так и не разглядела, есть ли в коттедже кухня: плита, посуда, раковина… Наверное, есть.
Красный огонек виднелся даже сквозь тюль. Ярче, чем другие на доме. А через секунду – показалось или нет? – он, описав неровную дугу, сместился в сторону.
Хм, наверное, что-то кружит перед домом. Гоняет красный предмет усилившийся ветер. Марика вновь толкнула сознание в сторону – тема про Майкла куда интереснее непонятного огонька, – но не смогла: фокус не желал смещаться.
Что же там такое светится? Пакет не может светиться… И почему он шевелится, но продолжает оставаться на одном месте? Ветер так не может… Под порывами предмет бы все равно менял траекторию – опускался бы ниже или выше.
Злясь на себя за то, что не может отстать от чертова огонька, Марика поднялась со стула – скрипнули по полу ножки – и направилась к балкону. Что там такое сияет? Наверняка это какая-нибудь глупость: фонарик, экран чужого телевизора, чья-то шутка с лазером. Наверняка найдется до примитивного простое объяснение, и через секунду она вернется на стул еще более злая и разочарованная из-за того, что зря потратила минуту жизни, пытаясь увидеть нечто чудесное там, где его, конечно же, нет…
Занавеска качнулась во второй раз, и Марика, не дойдя до балконной двери, вросла в пол: не может быть! Распахнула одновременно глаза и рот, разве что пальцем не начала тыкать в ту сторону: мол, посмотрите кто-нибудь, вы видите то же, что и я? А через секунду бросилась вперед, дернула тонкую штору в сторону с такой силой, что та затрещала, и застыла на пороге, стараясь не дышать, чтобы не спугнуть… только бы не спугнуть…
На перилах, складывая и раскладывая светящиеся крылья, сидела бабочка.
Та самая – алая с розовым, сотканная из миллиона искорок, живая и волшебная. Бабочка с Магии.
Марика таращилась на нее, как аквалангист, кислородный баллон которого давно иссяк: выпучив глаза и не смея издать ни звука.
Бабочка! Та самая бабочка! С Пруда Бабочек из Золотого леса. Здесь? В Нордейле?!
Но как?!.
Крылышки едва заметно трепыхались на ветру, усики шевелились; казалось, насекомое состоит не из плоти и крови, а из света, что рассеивается на метры вокруг; именно поэтому ей померещилось, что кто-то играет с лазерной указкой, – слишком яркий для обычного мира предмет.
Откуда все-таки здесь бабочка?
«Это бонус Магии, – всплыл в памяти мягкий голос проводника, – ее подарок. А когда и как он себя проявит, я не знаю. Придется вам подождать…»
– Ты меня услышала, да? – прошептала Марика; сердце грохотало так сильно, что заглушало собственные мысли. Дрожали руки, колени, подбородок. – Магия, ты меня услышала и послала бабочку? Чтобы сказать, что ты тоже помнишь?
«Бонус» продолжал сидеть на перилах, выжидая. Марика не пыталась приблизиться и взять бабочку в руки, а та не спешила улетать.
– Как чудесно, как здорово…
Где-то там, далеко, Уровень слышит каждое слово – теперь она была уверена в этом. Слышит и отзывается, не бросает своих, помнит…
Сердце сжалось от нахлынувшей тоски и благодарности.
– Ты явила мне еще одно чудо, когда я уже перестала ждать. Кто бы думал…
В этот момент бабочка вспорхнула с перил, и Марика едва не взвыла от разочарования.
– Ну подожди еще немножко! Ну совсем чуть-чуть!
Чудо отпускать не хотелось – хотелось накрыть его сачком и посадить в банку, чтобы любоваться всякий раз, когда вновь покажется, что чудес не бывает. Чтобы напоминать себе.
– Не улетай! Пожалуйста…
Бабочка, невзирая на причитания, какое-то время хаотично покружилась в воздухе, поднялась чуть выше и вдруг рассыпалась снопом крохотных искр, которые тут же сложились в текст. Марика глазам своим не поверила. Над балконными перилами теперь, мерцая, висело послание:
«Биссонет-драйв, 8301. Завтра. В 14:00».
Секунда, две, три – и сообщение пропало. Растворилось, будто никогда и не существовало – ни бабочки, ни букв. Округлившийся буквой «о» рот Марики какое-то время вытягивался по вертикали, затем глаза сверкнули, и «о» вдруг превратилось в широкую и безумную, как у идиота, улыбку.
– Я! Я иду на Магию! Завтра! Завтра я возвращаюсь на Магию!
Она скакала по дому так, как не скакала никогда: по полу, по диванам, пуфам и креслам. С визгом носилась из спальни в гостиную, из гостиной в кухню, из кухни в коридор и снова в спальню. Прыгала, топала ногами, смеялась, издавала странные звуки и в перерывах между всем этим целовала Лао.
– Там снова будет дом, Лао! Он появится, дом бабки, и я шагну в дверь! Представляешь?! Я возвращаюсь!!!
Лишь когда от бега закололо в боку, Марика завалилась на диван и попыталась отдышаться. Счастливо потыкалась лбом в мягкую подушку, резко перевернулась с живота на спину и с восторженной улыбкой уставилась в потолок.
– Завтра! В два… Меня ждет Магия!!! И тебя тоже, чудище, – в воздухе потрясли зеркалом. – Слышишь? И тебя тоже!!!
Зря в этот вечер она боялась, что не сможет заснуть. Уснула, как только соорудила домик из одеяла, выставила будильник на семь и коснулась затылком подушки. Сонно подумала: «Создатель, столько всего предстоит сделать утром…» – закрыла глаза и провалилась в ровный, счастливый и спокойный сон.
Весь день валил густой снег; к ночи намело такие сугробы, что стало не видно крыльца.
Морэн вот уже час орудовал лопатой, но все никак не мог очистить тропинку: стоило проделать дорожку, как ее тут же вновь заметало.
– Вот напасть. Сколько живу, такого не помню.
С одной стороны, красиво: искрящийся под льющимся из окон светом пушистый покров, похожий на одеяло из бриллиантов; с другой – почти проклятье: чтобы добраться до подножия холма, придется раз сто провалиться по самые бедра в неутрамбованный настил.
А если начнутся лавины? С гор никогда не сходило лавин, но с таким снегопадом можно ждать чего угодно.