– Вот в моей жизни даже примерно принцев не было! – продолжила Варя и неуверенно добавила: – Вернее, мне кажется, у меня был, но только… во сне.
– Вы танцевали? – поинтересовался Оёё. – Был бал?
– Бала я не помню. Помню берег моря, ночь. Мы с ним гуляли и ели что-то вкусное. А потом… А потом не помню.
– Сейчас ты тоже ешь вкусное! – заметил Оёё. – Тебе вкусно?
– Очень вкусно, – согласилась Варя, отправляя в рот последнюю ложку нежного манго-мусса с шоколадной подливкой.
– А сейцяс будет плодолзение! – сообщил Оё.
– Продолжение? Нет, мне, пожалуй, хватит сладостей…
– О, нет! Пл-ррр-родор-ллл-зение сказки! – Оё запустил руку в свою кожаную сумку (он всюду ходил с таким стильным мини-кейсом) и извлек из него маленькую розовую коробочку. – У меня нет туфельки, и я не плинц, а бизнесьмен, но я оцень плосу тебя стать моей зеной!
Варя в полной растерянности приняла коробочку (собственно, Оё вложил ее Варе в руку) и раскрыла. Да, внутри лежало колечко – не обручальное, а просто колечко с камнем, судя по всему, с бриллиантом.
– Оу! – прошептала Варя. – Мне еще никто никогда не дарил колец…
«Дарил! Дарил!!!» – возразил внутренний голос, однако Варя во все глаза смотрела на колечко и не прислушивалась к голосам.
– Оно такое красивое!
Она достала колечко и примерила его. Сидело идеально. Варя подумала о том, что к такому колечку нужен маникюр, а состояние ее ногтей оставляет желать лучшего. Откуда-то из снов всплыл кусок прекрасного города, и чей-то голос, объясняющий знаки на асфальте. «А это скорая маникюрная помощь!» – произнес голос из памяти. Но и к этому голосу Варя не прислушалась.
– Мы можем игл-рррать любую свадьбу, какую ты захоцесь, моя плинцесса, делать бал как в сказке, – улыбнулся Оё. – Танцевать всю ноць!
– В моем положении я вряд ли смогу танцевать всю ночь! – покачала головой Варя.
– Мы мозем не танцевать! – немедленно согласился Оё. – Танцевать будем потом. У нас будет доць и холосая зизнь. И мы будем искать дологу в длугой мил и найдем ее! Все будет холосо, я буду делать все холосо, всегда!
Варя прислушалась к своему животу. Ребенок сидел тихо-тихо, видимо, спал. Тогда Варя прислушалась к своим внутренним голосам. Они помалкивали. «Принца нет и не будет, – подумала тогда Варя. – А Оё есть, и я к нему уже привыкла. Он хороший. У него есть бизнес – отель на островах. И если я ему откажу, останусь одна с ребенком, к тому же больным. И еще… мне бы хотелось танцевать всю ночь, а особенно петь. Пусть не прямо сейчас, но потом…»
– Я согласна быть твоей женой! – кивнула Варя.
Оёё То Мори расцвел.
– Вот мы еще нашли вам про часы! – сообщила подоспевшая с новой стопкой книг консультант. – Это подростковая серия, называется «Часодеи». Я, правда, не читала, но что-то о часах, точно. Будете брать?
– Да, да, мы возьмем все! – радостно сказал Оёё. – У вас есть кульел?
– Кто, простите? – не поняла консультант.
– Мой муж спрашивает, есть ли у вас курьер, курьерская доставка, – разъяснила Варя.
Дома они сразу занялись делами.
Варя принялась листать книги (они не стали пользоваться курьерской доставкой, а вызвали такси и загрузили пакетами багажник).
А Оёё То Мори принялся выяснять, как правильно действовать, чтобы зарегистрировать брак, – ведь они с Варей-сан были гражданами разных государств. Дело требовалось провернуть как можно быстрее. Оё не очень нравилась Варя, скорее, он жалел ее. Кроме того, он свято верил в возможность перехода в другой мир, лучший мир, причем не абстрактно-загробный, который вряд ли существует в природе, а в конкретно-материальный, о котором он видел много снов и предание о котором в их роду передавалось от отцов к сыновьям уже много поколений.
«Если Варя-сан умрет при родах, я не смогу никуда попасть! – рассуждал Оёё. – А если она останется в этой варварской стране, то точно умрет, ведь у нее плод с патологией, два горба на лопатках! Надо ее везти отсюда в Японию. А как вести? Только как жену!»
Диди.Не стоит думать, что у Оёё То Мори были сугубо меркантильные желания. Он хотел попасть в другой мир, но ему на самом деле было жаль шаманку. И он на самом деле готов был делать ей «всегда холосо».
В первом пакете были «Песочные часы», «Цветочные часы» и просто «Часы» – художественная литература, а также науч-поп: три справочника по ремонту часов, «История часов», «Как люди измеряли время» и «Часовое искусство». Песочные и цветочные Варя немедленно отправила на пол, остальное полистала и тоже отправила на пол.
Во втором пакете оказалась классика. Варя плохо разбиралась в литературе, точнее, совсем в ней не разбиралась – откуда девушке, выросшей на отшибе мира, в домике «без света и интернета» (ладно, ладно, свет как бы был, но не всегда) знать о существовании Куприна с его «Брегетом», Шкловского с его «Старинными часами с боем» или о рассказе «Мои часы» Марка Твена? Ниоткуда! А если вспомнить о том, что Варя Воронина, она же Ниоко Нири, на самом-то деле вообще была не с этой планеты и с литературой Земли-12 столкнулась впервые… Одним словом, она каким-то чудом догадалась о том, что в пакете – классика. И что это не то, что ей нужно. Пакет весь целиком отправился на пол.
В третьем пакете были книжки для детей. И в четвертом тоже. Там были и иллюстрированные энциклопедии, и сказки, и даже книжки-раскладушки: переворачиваешь страницу, и вот напольные старинные часы встают во весь рост. Красиво и оригинально. Варя даже и не знала, что такие книги вообще бывают. «А моя дочка будет знать!» – подумала Варя.
В четвертом пакете оказались совсем-совсем детские книжки для малышей. В этих книжках можно было крутить стрелки, раскрашивать цифры и укладывать спать куколку, когда стрелки покажут девять часов.
«Да, у моей дочки будет хорошее детство, не то что у меня было! – подумала Варя. – Правильно я согласилась выйти замуж за этого япошку. И хорошо, что он вообще предложил. И что вовремя свалился на мою голову. А то сидела бы я сейчас в своей лачуге, дрова колола… Ой! Ой! Забыла! Забыла! Как я могла забыть! Какое сегодня число уже, какая луна?»
Варя забыла о важном ритуале, который проводила каждый раз на новолуние и полнолуние. Она вскочила, случайно задвинув пяткой под кровать пакет с «Часодеями».
Глава 11Будни Йопш-а-Залы
– Кккк… Как ангел? – не понял Ойётамори. – Какой еще ангел?
Лекари, суетящиеся у ложа Ойётамори, на мгновение замерли. Двое из них с любопытством уставились на вошедшую, третий только напрягся, но оторвать взгляда от капельницы не посмел, – он следил за уровнем лекарства, которое подходило к концу.
– Я – падший ангел! – выпалила Пипа.
Голос в голове снисходительно подумал о том, что падших ангелов в природе не бывает, это выдумки жителей одной из планет. Переварив мысль голоса, Пипа смело добавила:
– Вообще-то падших ангелов не бывает, это выдумки жителей одной из планет… Но я как бы павший. Я помню разные разности, о которых люди не могут помнить.
– Хым… – сказал Ойётамори. – И что же ты помнишь?
– Много всего. О разных планетах. О том, как живут ангелы, о том, как можно стать невидимым…
– Оу! – оживился Ойётамори. – Ну-ка, стань невидимой!
Теперь все врачи во все глаза вылупились на Пипу. Даже тот, кто должен был следить за уровнем лекарства в капельнице.
– Но… Я же как бы падший… – растерялась Пипа. – Я только рассказать могу, а показать нет…
– Сказки меня не интересуют! – отрезал Ойётамори. – Тоже мне, Шех Хер’е Зада нашлась! Проваливай!
Диди.Шех Хер’е Зада – персонаж «Сказок Миллион и одной ночи», очень популярной на Земле-14. Ойётамори ознакомился с большинством этих сказок, когда сидел в долгом-долгом изоле в Фтопке, в Черном Доме.
Пипа сникла. Было ясно, что придется убираться. Теперь ее и до работы на кухне наверняка не допустят, а значит, и задание останется невыполненным. «Зачем мне вообще выполнять эти задания? – с горечью подумала она. – Какой смысл вкалывать? Чтобы продлить это убогое существование?»
Ее глаза наполнились слезами, она посмотрела еще раз на Ойётамори – все вокруг плыло и размазывалось – и словно наяву вдруг увидела маленькую темную комнату, в которой на коленях стоял маленький мальчик. Мальчику было лет десять, и это был Ойётамори. Он молился, повторяя нараспев заклинание из «Сказок миллиона и одной ночи». Пипе даже были слышны обрывки фраз: «Дай мне зелья, зелья зелья… Дай мне зелья тишины… Зелье принесет веселье… В мои сны-ы-ы…»
– Вышвырните ее! – вялым голосом приказал Ойётамори.
Один из врачей подобострастно склонился и двинулся к Пипе.
– Дай мне зелья… – пятясь, прошептала Пипа. – Зелья, зелья…
Врач приближался. Его красный халат развевался за спиной, как флаг, – алые полотнища наложились на картину подземелья с молящимся мальчиком, – но Пипа не сдалась, терять ей все равно уже было нечего.
– Дай мне зелья ти-ши-ны-ы! – громче пропела она.
– Что такое? – нахмурился Ойётамори. – Что за…
Врач приблизился и схватил Пипетку за запястье.
– Зелье принесет веселье! – заорала Пипа. – В мои сны-ы-ы!
– Отпусти девчонку! – приказал Ойётамори.
Тут можно было бы сказать, что он сильно побледнел, но состояние его было столь плачевным, а кожные покровы столь бесцветны, что бледнеть ему было решительно некуда. Тем не менее оставшиеся два врача мгновенно оценили ситуацию и немедленно бросились помогать: один принялся считать пульс старика, второй – капать в стакан успокоительное снадобье. Третий продолжал крепко сжимать руку Пипы.
– Отпусти, – повторил Ойётамори. – И все вон. Оставьте нас наедине.
– Но…
– Вон.
Лекари удалились, – а что им еще оставалось?
– Ты не ангел, – заявил Ойётамори, когда они остались одни. – Ты не ангел, но тебе откуда-то известно то, что неизвестно никому. И я хочу знать откуда. Подойди.