— Пипец! — выдал протрезвевший под напором адреналина Юрий.
— Живучая, тварь! Вот же долбанный вампир, отожрался на крови кур!
— Честно говоря, не ожидал встретить такого монстра, — протянул Юра. — Как тушу в деревню поволочём?
— Сложный вопрос. Я бы без перчаток и, не закутавшись в костюм химзащиты, к этой твари не стал бы приближаться, вдруг заразная.
— Это да, — протянул мужчина. — Давай хотя бы сфотографируем!
Мы достали смартфоны и стали на камеры снимать останки Чупакабры.
Когда вернулись в деревню, Юра повеселел и стал всем рассказывать, как мы сошлись с чупакаброй в неравном бою, в красках и привирая, он расписывал случившееся. Естественно, нам никто не поверил.
После демонстрации фотографий собралось паломничество к телу монстра, состоящее почти изо всех деревенских мужиков. В мёртвом виде и без головы в этой твари можно было узнать лысого больного волка, лишь огромные клыки, найденные одним из энтузиастов, убедили окружающих в реальности монстра, хотя никто так и не поверил, что нам пришлось потратить кучу патронов, чтобы его упокоить, думали, что мы со страху палили в мертвую тушу.
Мне не давала покоя информация, прочитанная над головой монстра. Выходит, что в нашем мире существуют не только ведьмы, но и вампиры? Раньше я и тех, и других, считал вымыслом, но столкнувшись с трудноубиваемым монстром, как-то сразу поверил в реальность кровососов.
Глава 24
С утра меня разбудил ребёнок, который очень рано пришёл и стал дергать меня.
— Мутики! — первое, что я услышал от маленького изверга, мешающего спать.
— Сын, дай папе поспать.
— Мутики! Пить! — Лёша тут же обрадовался, поняв, что я проснулся и его услышал.
— Ну, пойдём…
Даже с нечеловеческой выносливостью можно утомиться, если вначале пить, потом половину ночи охотиться за чупакаброй, а вторую половину ночи с толпой деревенских мужиков отмечать удачное убийство зверя-вампира. Не знаю, как с такой выносливостью на меня всё ещё действует алкоголь, но пить до опьянения приходится намного больше, чем раньше. Наверное, дело в том, что алкалоиды человеческому организму важны и нужны, вот он всякую гадость и воспринимает как родную. В итоге спать я лёг не просто поздно, а уже утром.
Вначале напоил ребёнка какао, затем, чтобы не гробить ему раньше времени зрение и не будить всех домочадцев, вместо просмотра мультиков почитал Лёше сказку и поиграл с ним в развивающую игру. Вскоре проснулась бабушка-тёща, которая засуетилась с приготовлением завтрака, а там и мама-жена подтянулась. Ребёнок быстро переключился на новую жертву.
— Андрей, надо будет съездить в Теньгушево, чтобы забрать из бабушкиного погреба всё, что там есть, — начала тёща. — Там ещё должны быть новые валенки, она их на продажу валяла, если найдёте, то вам подарок будет.
— Со мной кто-то поедет? А то я не то, что ни разу там не был, впервые слышу про бабушку.
— Конечно, кто-то поедет, — ответила супруга. — Я поеду.
В посёлок поехали на моей машине. Покружив на местности, мы всё же нашли нужный дом. Покосившийся деревянный забор и осевшая калитка, дом деревянный, когда-то давно покрашенный синей краской, которая со временем облупилась и теперь стояла шубой, окна были закрыты ставнями.
Чтобы подъехать к дому, мне пришлось несколько раз сдавать вперёд-назад, поскольку дорожки не были расчищены от снега. Если бы сугроб был немного побольше, то точно посадил бы машину на днище.
— Маш, мы три круга намотали, пока нужный поворот нашли.
— Я тут давно не была, забыла уже всё, — ответила супруга.
Проваливаясь по колено в снег, мы двинулись к калитке.
— Маша? — раздался удивлённый мужской возглас через три дома с левой стороны.
Мы обернулись и увидели худого жилистого мужчину, примерно моего ровесника, выглядел он примерно на плюс-минус сорок лет. На ногах у него тёплые спортивные штаны, на плечи накинута распахнутая дублёнка кофейного цвета, блондинистая голова не прикрыта шапкой.
— Дядя Саша? — удивлённо протянула Мария. Она повернулась ко мне. — Это мой троюродный дядя, он на свадьбе не был, поэтому ты его не знаешь. — Шёпотом же добавила: — И не надо знать, не самый приятный родственник, но я должна поздороваться. Иди в дом, я перекинусь парой слов и подойду.
— Может, я лучше с тобой пойду?
— Не стоит. Зная дядю Сашу, в таком случае мы тут час лясы точить будем, — Мария скривила лицо.
— Понял, жду.
— Держи, — Маша передала мне ключи от дома.
Я отпер калитку, с трудом её открыл, поскольку мешал снег, который и во дворе не был почищен. Обнаружив возле входа в дом самодельную лопату для снега, я взял её и в темпе расчистил дорожку от калитки до двери дома. Затем расчистил узкую дорожку до багажника машины, а то если будем что-то грузить, то по снегу ходить неудобно.
Возвращаясь назад, заметил, что Маша с кислым лицом выслушивает речь дяди Саши, она подала мне рукой знак, чтобы свалил с глаз долой. Пожав плечами, я зашёл во двор, прислонил лопату на место и, поднявшись по ступенькам на крыльцо, отпер дом. В коридоре оказалось холодно, как на улице и как-то пыльно, будто тут давно не убирались.
Наверное, старушке совсем плохо, раз даже подмести не может. Снег-то расчистить, понятное дело, даже здоровому человеку тяжело, а пожилым такой работой заниматься опасно и вредно. Странно, что Маша не рассказывала о своей бабушке.
Я постучал во вторую дверь справа и открыл её.
— Здравствуйте, мы к вам в гости!
Помещение оказалось небольшим. Справа в углу стоял рукомойник, слева стояла русская печь, за которой имелось примерно полтора метра пространства до стены дома. Дальше справа расположена небольшая спальня, в которой видна металлическая кровать, напротив неё расположилась тумба с черно-белым телевизором. Если посмотреть прямо, то возле окна без ставней, выходящего во двор, стоит небольшой обеденный столик, накрытый вязанной ажурной скатертью, а также три деревянных табурета синего цвета — по одному с каждой стороны стола.
На правом табурете сидела ухоженная пожилая женщина в выцветшем нарядном сарафане, напоминающем русский народный наряд, отличающийся странными узорами — похоже на местный Мордовский вариант. На ногах у бабули обуты валенки с натянутыми на них калошами, на голове, словно чалма, накручен цветастый красно-чёрный платок, из-под которого видны седые локоны волос. В доме оказалось не прибрано, пол покрывал толстый слой пыли, словно тут давно никто не живёт, к тому же было очень холодно. Я удивился, отчего так, неужели старушка экономит топливо? Зима, не до экономии, тепло важнее, а если дров нет, так сказали бы, мы в момент купили бы.
— Здравствуй, — добродушно произнесла бабушка и, прищурившись, осмотрела меня. — Что-то не припоминаю, внучок, ты кто?
— Я Андрей, муж Маши, вашей внучки. Она сейчас с дядей Сашей общается, скоро подойдёт. Тёща, тётя Таня, просила к вам заехать, что-то из погреба забрать и вроде как валенки нам в подарок.
— Муж! — радостно произнесла старушка и широко улыбнулась. Её голос звучал как-то тихо, на грани слышимости, но вот парадокс, я отчётливо слышал каждое сказанное слово. — Как я рада за внучку, такого хорошего мужа нашла! Как там Маша?
— У нас сын родился, уже большой парень, двадцать девятого числа два года уже будет. Назвали Алексеем. А вы чего печку не топите? Холодно же.
— Не могу, — печально ответила старушка. — Там в погребе ящик водки остался, ещё с прошлой свадьбы Маши, я от Коли припрятала, а ещё три банки лучшей самогонки. Забирайте всё себе. А за печкой посмотри, там последние валенки, которые я валяла, пока ещё могла. Как раз вам всем по паре и две детские пары разных размеров для правнука. Мой подарок вам на свадьбу и правнуку на день рождения, пользуйтесь на здоровье.
— Хорошо, спасибо. Может быть вам помочь чем-нибудь?
Раздался скип открываемой двери. Со спины донёсся вопрос от удивлённой супруги:
— Ты с кем говоришь?
Послышался скрип закрываемой двери, было слышно, как Маша зашла в комнату.
— С бабушкой твоей.
— Что?! — жена уставилась на меня донельзя удивлённым взглядом. — Андрей, не шути так! Она умерла ещё до нашего первого приезда в деревню.
Я повернулся и посмотрел на старушку, которая тяжело вздохнула.
— Ну, я пошла. Заждались меня там, — произнесла бабуля, показав указательным пальцем правой руки на потолок, после чего бесследно исчезла.
Я судорожно сглотнул и трижды перекрестился, смотря на пустое место. Маша побледнела.
— Ты что, действительно говорил с бабушкой? — хриплым голосом спросила супруга.
— Ага… Пойдём, покурим…
В тягостном молчании мы выкурили по сигарете.
— И что она сказала? — спросила Маша, выкинув бычок.
— Спросила, кто я. Я рассказал о том, что мы поженились, и у нас родился сын. Бабушка сказала, что в погребе спрятан ящик водки с твоей первой свадьбы и три банки отборной самогонки, а за печкой валенки. Всё это она дарит нам…
— Пойдём, проверим, — предложила жена и тут же крепко ухватила меня за руку. — Только не отходи от меня, а то я призраков боюсь.
— Чего бояться? Это же твоя бабушка. Тем более, старушка сказала, что ей пора, показала на небо и исчезла.
— Как ты с этой хренью живёшь?! — удивлённо спросила супруга. — Если бы я видела призраков и постоянно сталкивалась с паранормальщиной, то с ума бы сошла.
— Не забывай, что мы вчера подстрелили Чупакабру.
— Во-во! — Маша замерла на пороге дома, удерживая меня. — Блин, Андрей, я боюсь туда идти…
— От подарков отказываться нехорошо, можно обидеть человека… Ну, или призрака… Наверное… В общем, я не рискну проверять, что будет, если мы не заберём дары.
— Иди сам, — сказала Маша, но тут же передумала. — Хотя нет, стой! Я с тобой, а то одной страшно оставаться.