Так, подошла к ограде, открыла дверь, ступила на тротуар. Огляделась в одну и другую сторону, слегка нахмурилась, задумалась.
Дэйн вспотел еще сильнее.
– Кажется знакомой?
– Да, только не могу понять, почему. Что-то царапает память, но,… – она удрученно и виновато пожала плечами, – не выплывает на поверхность. Я стараюсь, правда, стараюсь… Но пока только головная боль…
– Ну и ничего. – Быстро успокоил Эльконто, обошел машину и услужливо распахнул перед дамой пассажирскую дверь. – Все придет. Мы ведь не торопимся, помните?
– Да, но, вы ведь понимаете – это тяжело – быть обузой.
– Вы не обуза. Садитесь.
Она вздохнула и села внутрь. Осмотрела салон, чему-то улыбнулась, а когда он занял водительское место, с восторгом заявила:
– Какая классная у вас машина. И белая, надо же! Просто очень, невероятно красивая. И пахнет, как новая…
Дэйн не ответил, прикинулся, что раздумывает над тем, куда поехать, хотя все давно решил.
– Рад, что вам нравится.
«Спасибо, старина Стивен. Женщине ты угодил точно. Посмотрим, угодил ли мне…»
Одновременно с зарокотавшим на Пайнтон авеню мотором, в квартире Рена Декстера раздался звонок, в котором Аарон Канн сообщил детали вчерашнего разговора с Халком. Декстер подтвердил желание участвовать в намечающемся действии.
Торговый центр «Глория» Дэйн выбрал сразу по нескольким причинам: там можно было заказать дубликат ключа – ремонтную мастерскую, притаившуюся на нижнем этаже перед выходом на подземную парковку, он приметил еще в прошлый визит; на втором этаже располагался книжный магазин «Страничка», а на третьем (как, впрочем, и на каждом), находился его любимый салон мобильной связи, где он собирался приобрести для Ани телефон. О чем и сообщил ей во время поездки.
– Лучше вам иметь мобильник, мало ли. Вдруг дома какое ЧП, или Барт обделался в гостиной или просто захотите поболтать.
– А он гадит в гостиной?
– Пока не гадил. Но вдруг вы его снова обкормите, и он обделается? Я же говорю, мало ли… Лучше быть на связи.
Ани кивнула. Езда на новой машине ей определенно нравилась – пассажирка с любопытством изучала приборную панель и кнопки на ней, осторожно (с разрешения водителя) переключала станции на магнитоле, открывала и закрывала, плавно скользящее в пазухе, окно.
Дэйн косился на ее восторженное лицо с умилением. Чистое, умытое, без грамма косметики лицо; он только сейчас понял, что совершенно не подумал об этом во время предыдущего шопинга – женщине нужна косметика, эта самая краска – туши, румяна, помады… Черт, стыдно. Но Ани, кажется, не стеснялась собственного отражения – улыбалась открыто и светилась довольством; ему это импонировало.
– Вы, кажется, говорили, что не любите машины.
– Не люблю. Но ваша – исключение. Вся такая… суперская. В ней здорово, удобно! Слушайте, Дэйн, я еще хотела попросить…
– О чем?
– Я тут подумала, что хотела бы бегать по утрам… Если вы не против.
– А с чего мне быть против? Бегайте.
– А вы могли бы купить мне плеер и наушники? Кроссовки у меня уже есть, костюм тоже, а вот без музыки как-то… Самый простой, конечно же.
Он улыбнулся и кивнул.
Ему нравилось, что она сумела не жаться и мяться неделю, а просто взять и попросить – хорошее качество, умница. Нравилось, что за окном снова светит солнце, а утренний ветерок пока еще прохладен и ласков. Нравилось, что на завтрак он вновь получил замечательную, не горелую яичницу с полтонной сосисок и жареные тосты с джемом в довесок.
И, черт возьми, ему определенно нравилась его новая машина – придется выразить Стиву дополнительное «спасибо».
Наблюдая за тем, как Ани листает толстые книги с разноцветными глянцевыми страницами, Дэйн понимал, что оказался прав. Она действительно периодически отставала, притормаживала за его спиной, заглядывалась на различные витрины. Всегда у отделов косметики, сумочек и иногда у отделов с парикмахерскими товарами.
Может, ей был нужен фен или какая-нибудь хрень для волос? Откуда мужчине знать такие тонкости? Придется это исправить, как-то исправить. Женщины – странные создания – им многое нужно: бигудюшки, финтифлюшки, лаки для волос, лосьоны, бритвы для ног (интересно, они отличаются от тех, которые используются для мужской щетины?), лаки для ногтей, крема для ступней… Блин, он попросту не мог сразу обо всем подумать, и теперь судорожно искал выход из положения. Понятно дело, сама она не попросит, придется ему найти способ…
Когда из перелистанных супер-гигантских толстых книг с вкусными картинками, от вида которых у него неизменно начиналось неконтролируемое слюноотделение, было выбрано финальных три, Дэйн вздохнул с облегчением.
Потому что к этому моменту он как раз придумал, как быть.
После покупки сотового телефона (спасибо не розового и без страз, хотя, он понял бы и такое) и лучшего музыкального плеера (на котором настоял он сам, сославшись на то, что это преступление – портить музыку плохим качеством электроники), Эльконто отвел Ани на мягкий пуф в центре прохода между бутиками, попросил посидеть пять минут, а сам отправился к банкомату.
Снял тысячу долларов, вернулся, сел рядом и протянул деньги спутнице.
– Возьмите.
– Что это? Зачем?
– Это деньги.
– Вы от меня откупаетесь? Уже?
Она отчаянно смущалась, но все же пыталась шутить – хорошее качество, редкое, схожее с его собственным.
– Я не откупаюсь. – Он всем видом пытался не показать, как сильно смущается сам. – Просто вам нужны деньги на мелкие расходы, на личные предметы гигиены или чего бы то ни было… Я ведь наверняка что-то упустил? Что-нибудь из предметов для волос, косметики, да?
Она покраснела и отвернулась. Мимо прошли две толстые тетки, жующие гамбургеры в полуспущенных обертках; пахнуло жареным мясом и луком. Дэйн тут же с голодным видом сглотнул, но заставил себя мысленно переключиться.
– Ани. Ани!
– Что? – Она все еще смотрела на собственные руки; щеки полыхали цветом недоваренной свеклы.
– Я же пока не храплю во сне? Не пержу под одеялом?
– Не знаю…
Он увидел, как она пытается сдержать расползающуюся по лицу улыбку.
– Не скручиваю тюбик зубной пасты так, как будто пытаюсь удавить его? Не забываю натянуть обратно колпачок? Не заляпываю мыло волосами?
– Я умываюсь в другой ванной…
– Не важно. Я вам еще не надоел?
Ее глаза удивленно распахнулись.
– Нет.
– Тогда, значит, мы еще не перешли к стадии «Убирайся вон, гнусный ублюдок, я собираю свои вещи!» и, значит, я пока о вас забочусь – холю и лелею. Вы помните?
Вместо ответа она открыла и закрыла рот, а он, пользуясь моментом, вложил пачку купюр ей прямо в ладошки.
– Мне… У меня даже нет сумочки, мне некуда это положить…
– Вот пойдите и купите ее. Какую захотите. У вас на все час – этого хватит? А я пока посижу на первом этаже в баре – выпью сока, посмотрю футбол. Позвоните мне, как закончите, ладно?
И он ушел, похлопав ее по руке и совершенно не беспокоясь о том, что кто-нибудь отберет у нее деньги. Отобрать деньги? У Ани? Шутите? Да она хребет переломает тому, кто попытается это сделать – даже посмотреть косо в ее сторону. И все вспомнит, все якобы зарытые, забытые и давно похороненные в недрах памяти навыки – в этом он тоже не сомневался.
Впервые мысль о том, что дама способна себя защитить, Эльконто понравилась, но он едва ли обратил на это внимание, потому как уже целиком и полностью сосредоточился на образе жареной картошки, которую собирался заказать.
Ах, да, перед походом в бар, неплохо бы заказать второй ключ.
– Ну, как дама?
– Хорошо. Гуляет по торговому центру, что-то выбирает.
– Ты вывел ее на улицу? Она ничего не узнала?
– Вроде бы пока нет.
Стивен позвонил тогда, когда Дэйн опустошил уже полмиски, с интересом наблюдая за футбольным матчем на широком, подвешенным к потолку экране. Мужики в белых майках откровенно уделывали мужиков в синих майках; Дэйн болел за «белых».
– А как в штабе? Соскучились по мне?
– Не особенно. Грин вполне прилично справляется, так что ни плохих новостей, ни сюрпризов.
– Зато я соскучился по работе.
Картошечка вышла у повара удачной – такой, как он любил: золотистой, хрустящей, посыпанной солью и укропом; Эльконто с наслаждением облизал пальцы.
– Ты что-то там жрешь, мне кажется…
– Не жру, а кушаю. Картошечку.
– Ты неисправим. – Доктор на том конце усмехнулся. – Слушай, я по какому поводу звоню – она еще не нашла у себя на ноге тату?
Дэйн на секунду подвис, нахмурился.
– Нет пока. По крайней мере, вопросов про нее не задавала.
– Если бы нашла – задала. Я приеду, сегодня вечером, пообщаюсь с ней, усыплю. Заодно привезу кожную краску, которая сведет этот штрих-код. Ни к чему нам пока проблемы.
– Точно.
Лагерфельд помолчал. Затем поинтересовался:
– Как твой день. В целом?
– Нормально. Я выдал ей денег, она что-то докупает. То, что я забыл.
– Надеюсь, это не нитроглицерин в аптеке…
– Типун тебе, Стив!
– Или что-то без клубничек…
– Шутник, блин.
Эльконто запихнул в рот сразу несколько хрустящих соленых ломтиков и принялся жевать.
– Слуфай, за тащку я хотел тебя отдельно поблагодарить…
– Прожуй сначала, увалень!
– Сам такой!
– Так понравилась, значит?
– Особенно даме.
– А тебе?
– Блин, не поверишь, и мне тоже.
– Я знал, знал. – Стив довольно помолчал. – А ты чего опять ешь-то? Голодный? Тебя не кормят совсем?
Эльконто поспешно сглотнул и радостно поделился:
– Кормят! Не поверишь – кормят, и очень хорошо. Яйцами, тостами, джемом, кофе варят свежий…
– Я знал, что ты быстро привыкнешь к семейной жизни. – И, прежде чем друг успел разъяренно взвиться на подколку, доктор быстро добавил. – Хорошо, что не шрапнелью, порохом и твоими собственными ляжками – это пока главное. Все, я побежал, буду у тебя вечером. Держи ухо востро и наслаждайся жизнью.